Сожжем и не отдадим. Все верно, господин Инкизитор, достопочтимый лас Иститор.
***
Речь служителя окончена, но люди не расходятся, напротив - выстраиваются в очередь, друг за другом. Служитель, за спиной которого, впрочем, стоят два плечистых хранителя со строгими, внимательными и одновременно отстраненными лицами, выслушивает просьбы или вопросы и дает краткий ответ. Что ж, так проще.
Я ухватываю за ворот беспризорного на вид мальчишку, пробегающего мимо. Вот кого речь великого Иститора оставила равнодушным, так это детей. Так себе магия.
Я неожиданно хмыкаю, и остатки невольного разочарования в себе развеиваются окончательно.
- Вы чего-о, я ничего-о не сделал, - привычно заныл паренёк, явно собираясь вырваться и драпануть, куда подальше и со всех ног. Но с Таей, воспитывавшей двух младших братьев, шансов на это у него не было.
- И очень плохо, - строго сказала я. - Надо бы кое-что сделать, монету получишь.
- А чего надо-то? - деланно-равнодушно говорит умудренный жизнью уличный ребенок. Впрочем, ребенок не так уж и мал, лет десять уже есть.
- Отнести записку одному человеку.
- Кому?
Я смотрю на своего случайного помощника. Взгляд острый, хитрый, старая одежонка, худой, как щепка. Жаль, но доверять ему сполна я не могу.
"Ничего с ним не случится" - волнами внутри расходится тьма.
Так-то оно так, но...
- Служителю, - я киваю на все еще стоящего на помосте ласа Гериха. - Лично передашь.
- Инквизитору?! - отшатывается мальчик. - Да вы, ласса, ум демонам в карты проиграли, не иначе. Его руки в крови по локти.
Надо же.
- Кто тебе это сказал?
- Мать...когда не пьет, она много чего мудреного говорит. К инквизитору сами идите! Я не пойду
- Ладно, - поколебавшись, говорю я. - Договорились...
Детское тельце, худое, но упругое, напрягается для решающего броска прочь из моих рук, но я успеваю раньше. Ухватываю одной рукой парнишку за затылок. Поворачиваюсь вместе с ним спиной к помосту.
- Иди к ласу Иститору. Передай письмо. Если он спросит, кто дал тебе записку, опиши... - я на миг задумываюсь. - Мужчину, стоящего рядом с ним. Свое имя, дом не называй, скажи, на улице живешь. Покажи монету, которую получил за услугу, - я вкладываю в грязные худенькие пальчики ребенка лист бумаги и припасенную монетку.
Что я буду делать, если инквизитор схватит беззащитного мальчика? Сможет ли тьма договориться с моей совестью, и дам ли я ей это сделать?
Куда тебя несёт, Тая Антария?
Мальчик безропотно кивает лохматой русой головой - захватившая его тьма не дает других вариантов, подходит к помосту, ловко огибая стоящих в очереди людей. Я слежу за ним издалека. От страха немеют пальцы. Спустя какое-то время мой юный помощник выныривает почти перед самым служителем. Какая-то женщина гневно заносит руку, то ли чтобы отвесить подзатыльник маленькому проныре, то ли просто собирается ухватить его за отросший вихор надо лбом. Лас Иститор делает шаг вперед, твердо перехватывает поднятую руку возмущенной просительницы, укоризненно качает седовласой головой, вероятно, взывая к терпению и порядку, наклоняется к мальчишке. Тот протягивает письмо.
Я не вижу столь отчетливо лицо ласа Гериха в этот момент и не могу прочесть выражение его глаз. Служитель спрашивает что-то, задает пареньку пару вопросов, демонстрирует ли тот полученную монету или нет - мне тоже не видно, уплотнившаяся череда вопрошателей заслоняет низкорослого мальчишку. Наконец - я почти упускаю это из виду - мой посланник легко спрыгивает с помоста и убегает в ближайшую подворотню.
На первый взгляд, никто не гонится за ним.
Не знаю, чего я ждала. Что инквизитор разгонит людей, терпеливо ожидающих своего кусочка общения с представителем Неба на земле, и побежит, подобно беспризорнику-оборванцу куда-то в закат? Произвело или нет на него впечатление мое коротенькое послание "Есть информация про Отавию Иститор. Помни о прошлом" - на лице служителя это никоим образом не отразилось.
Постепенно людская толпа редела. Оставаться на площади становилось небезопасным, несмотря на то, что я уже отходила к торговым лавкам с края, рассматривая товары. Я не должна рисковать более уже наделанных глупостей, но уйти сейчас... Вероятнее всего, лас отправится в свой огромный особняк, где в одиночестве станет предаваться воспоминаниям, которые бесцеремонно и бессмысленно разбередила я. Сплетни есть сплетни. Возможно, он действительно просто любил сестру, тем паче, что с родителями отношения не сложились.
Я ведь тоже люблю свою сестру и братьев. Если бы тот же Север был моим единственным другом, не захотела бы я оберегать его, может быть, сверх меры, а затем помогать его сыну?
Надо заканчивать этот балаган.
Лас Иститор, наконец, жестом отпустил одного из хранителей, и вместе со вторым спустился с помоста. Я пошла за ними, не зная толком, как правильно отругать себя - у нас принято отсылать к демонам, а куда пойти той, кто сама почти демон, кто связана с тенями и демонами кровью и плотью? Неподалеку от площади стоял небольшой домик - даже и не домик, скорее, просторная старая лавка с глухо заколоченными окнами. Здание казалось совершенно неприметным и стояло не у самой улицы, а чуть в отдалении. У двери в домик лас Иститор отпустил второго хранителя.
Я приготовилась к очередному долгому ожиданию - и напрасно. Чуть менее двух горстей спустя из двери - не из той, куда зашел лас, а из незаметной двери с другой стороны дома! - показалась неприметная фигура в коричневом плаще, с капюшоном, покрывавшим голову целиком, закутанная в шарф по глаза. Не ожидай я ласа Гериха, скорее всего, не признала бы Старшего Служителя в этом каком-то совершенно другом облике - сутулого, долговязого, торопливо шаркающего по земле старика. Я почувствовала, как лицо словно окутывает легкая дымка - тьма размывала мои черты для людей, делала меня незаметной, незапоминающейся. Темноволосая горожанка шла за инквизитором, локтях в тридцати сзади, ощущая себя по меньшей мере тенью из Серебряного Царства, ищущей добычу в этом мире света и добра. Отвратительного слепящего света и лживого добра.
***
То ли лас Иститор оказался отменным актером, то ли он сбросил свою маску и показал настоящее лицо, но узнать его в идущем передо мной человеке было трудно. Несколько раз он заходил в какие-то подворотни, один раз каким-то неведомым образом переменил плащ на бордовый - вывернул его наизнанку, что ли? Служитель заходил в крытые лавки и выходил через другие двери, путая следы, словно заправский шпион на королевской службе. Если бы не тьма, я давно бы упустила его - но тьма вела меня по следу, словно гончая.
Наконец, мы почти подошли к краю города, дома здесь были хоть и каменные, но маленькие и старые, бедность делала их кособокими и кривыми. Ноги гудели, и я почти сожалела о том, что служитель не взял экипаж. Вероятно, все же боялся быть узнанным. Или я все надумываю, и пожилой человек, "второй после короля" в Тионе просто гуляет по городу, не желая, чтобы случайные страждущие и любопытствующие донимали вопросами и требованиями советов и внеплановых благословений? Откуда же такая суетливая поспешность? И я шла, шла и шла, игнорируемая немногочисленными встречными людьми благодаря все той же тьме, словно бы размывавшей меня на холсте реальности.
Наконец-то наше суматошное пешее путешествие подошло к концу. Лас Герих решительно свернул к одному из десятка точно таких же неприметных домов с темными окнами, открыл ключом дверь - ключ он принес с собой, достал из складок плаща - и скрылся в темном проеме. А я подошла чуть ближе, не зная, что предпринять - бродить ли вокруг домика,точно сторожевая собака или попытаться зайти внутрь, или...?
А вдруг Отавия заперта там? Все еще жива и все еще там, обезумевшая, несчастная, жаждущая свободы? И поэтому столь могущественный человек крадется, как вор в ночи, на окраину, тогда как запросто - я уверена - мог бы прикупить еще один дом, более напоминающий королевский дворец в миниатюре.
