Она смотрит на меня как сумасшедшую. Даже не отвечает. Люди не отвечают на горячечный бред. Просто хотят его заткнуть.
– Марита, – подаёт голос Дез, кивая кошке в сторону дома.
– Пойдём, Ри, – Марита снова кладёт руки мне на плечи, мягко утягивает за собой, – Тут уже ничего не сделать, ты же знаешь...Пойдём...
В этот раз я не сопротивляюсь.
46.
Марита пропускает меня первой в комнату и остаётся стоять в дверях. Ей надо уйти, её ждут. Ей тоже не до меня сейчас, как и Дезу. У них передача наследства, которую они так ждали. Что на этом фоне значат истеричные бессмысленные вопли какой-то землянки. И всё-таки ей хотя бы неловко оставлять меня одну. Она мнётся, не решаясь покинуть меня и нервно сжимая дверную ручку.
– Ри, мне так жаль, – хрипло шепчет кошка, – Но...Ты ведь понимаешь, что Дез не знал?
– Понимаю, – отвожу от неё взгляд, устремляя его в окно.
Пусть уже уходит. Не нужно мне её сочувствие. Оно продиктовано заботой о брате, а не обо мне.
– Он не виноват, Ри, – говорит Марита уже громче, с нажимом, – Я бы тоже не додумалась, что Кастер сотворит такое. А Кастер... Он же прайм. Он не злой, просто...Ну ты же понимаешь?
Господи, от её сбивчивых объяснений только хуже. Ведь в этом и есть вся трагедия, что понимаю. Слишком хорошо понимаю. Что это просто в природе Кастера. Как и Деза.
– Да, понимаю. Я всё понимаю, Марит. Уходи уже. Там тебя ждут. Всё в порядке со мной будет.
– Ладно, – кивает кошка неуверенно. Уже было покидает мою спальню, но напоследок оборачивается, – Мне правда жаль, Ри. И Дезу тоже...
Я только кривлюсь, отвернувшись. Дверь за ней тихо захлопывается.И я наконец остаюсь в оглушающей тишине своей спальни. Падаю на кровать, прикрывая глаза. Безразличное ко всему кроме Кастера лицо сестры тут же встаёт перед глазами. Будто каленым железом выжгли на внутренней стороне век. Кастер не специально. О, это я как раз прекрасно понимаю. Просто он прайм. Вечно голодная сущность, выпивающая свою жертву до дна. Чудовище. И такое же чудовище пьёт меня. Маленькими, почти неощутимыми глотками-щипками. Как дорогое вино, пытаясь растянуть до бесконечности, но всё-таки делает тоже самое. А значит и исход будет один. Мой осоловелый бездумный взгляд, устремленный на мир, и жгучий, до безумия влюбленный, на него. Влюбленный...
А вдруг всё, что я чувствую сейчас, это уже оно? Я просто одурманена. Бесповоротно. И с каждым днём всё сильнее. Вдруг нет ничего настоящего между нами. Только его яд в моей крови, заволакивающий рассудок туман связи в мыслях. Но я ещё могу спастить, если мне сейчас не всё равно. Ещё могу.
Я должна уйти. Ради себя. Прямо сейчас, пока я ещё могу. Пока я в сознании. Дез отпустит – он обещал. У него просто не будет выбора. Заберу Кристину и прямо сегодня отправлюсь с ней домой. Может быть, она восстановится со временем? Хотя бы частично. Ведь всего каких-то два месяца прошло. Два несчастных месяца! Значит, пока я нежилась в этом райском уголке вселенной , она потихоньку сходила с ума в руках садиста-Кастера?
На коже выступает липкая испарина от осознания. В те ночи, когда я была с Дезом, она была с Кастером... Я не хочу думать, что он с ней делал. Не хочу представлять, но это выше меня. Запретные образы, жестокие и чувственные, захватывают мозг. Я невольно вспоминаю это тягучее восприятие мира, когда ты в связи. Как заволакивает сознание красным удушающим туманом, и нет ничего, кроме этого мужчины, властвующего над тобой. Кристина ведь чувствовала то же самое. Даже в сотни раз сильнее. Ведь Кастер в отличие от Деза и не думал сдерживаться. Брал от неё всё, что она могла дать. И Кристина отдала. Всю себя отдала ему, а сейчас он её просто выкинет.
Так и со мной будет. Я уйду, и Дез найдёт себе другую айли. И месяца не пройдёт, как уже моя замена будет прожигать его влюбленными глазами. Тянуться только к нему. А оборотень...Он молчал в нём раньше. Замолчит и сейчас.
А я должна спасти себя. Я должна уйти. Не будет счастливой любовь с существом, не способным любить.
***
Кое-как приняв своё новое будущее БЕЗ НЕГО, я почувствовала странное иссушающее душу успокоение. Мозг словно устал думать, переживать. Тяжелая голова вдавилась в подушку. Выжженная земля вместо души. Глаза сами собой закрылись под тяжестью принятого решения. Равнодушная апатия ко всему накрыла воспаленное сознание тревожным чутким сном, грозящим исчезнуть от любого шороха.
Поэтому, когда дверь в спальню приоткрылась, и на пороге появился Дез, я сразу подскочила на кровати, протирая воспалённые глаза. Прайм молча прошёл в комнату и присел на краешек нашей постели.
– Кристина ещё здесь? – первым делом спрашиваю я хриплым со сна голосом.
– Кристина? Да, они все ещё здесь, Ри, – медленно отвечает Дез, прожигая меня пытливым взглядом.
И я почти чувствую, как он аккуратно прощупывает мои эмоции. Хочется закрыться, спрятаться от него. Машинально обнимаю себя руками, чуть отодвигаюсь, увеличивая расстояние между нами. Хотя это конечно не поможет.
– Ри... – начинает было Дез, но я его перебиваю.
– Как всё прошло? Удалось?
– Да, – кивает он, внимательно наблюдая за мной, – Всё удалось. Вступление в наследство зафиксировали. Теперь преследовать Мариту нет смысла. Аскольды всё равно ничего этим не добьются.
– Значит всё закончилось? – я пытаюсь растянуть губы в улыбке, но получается жалкий оскал.
Сейчас я сделаю больно. Прежде всего себе. Дезу не может быть сильно больно по определению. Его чувства не такие яркие, их почти нет. И всё-таки решиться на это в реальности оказывается сложнее, чем в моих фантазиях.
– Да, закончилось. Можем лететь домой. Нам больше ничего не угрожает, – ровно произносит Дез.
– Да, домой, – эхом повторяю я, – Я и хочу домой, Дезире.
Его глаза вспыхивают на секунду, но больше ни один мускул не напрягается на лице. Словно восковая маска.
– Что ты имеешь ввиду? – спокойно уточняет прайм.
А у меня слова в горле застывают. Я боюсь, что он вдруг бурно среагирует, а ещё больше боюсь, что среагирует никак. Даже не знаю, что больнее. В носу начинает противно щипать. Голос подрагивает.
– Я хочу вернуться на Землю, Дез. С Кристиной. Ты... – я запинаюсь, всхлипывая, – Ты сможешь договориться с братом, чтобы он отпустил её...
Снова судорожно выдыхаю и с трудом продолжаю говорить.
– Отпустил её со мной сейчас. Она всё равно уже...не нужна...выпита...
Я замолкаю из-за мешающего кома в горле. Отвожу глаза, не в силах выдержать пронзительный светящийся взгляд Деза. Он не может отказать. Не может. Не может.
– Ри...
И в его голосе мне чудится растерянность.
– Ри, ты хочешь отвести сестру к родным? Я правильно понимаю? Хочешь, поедем вместе...
Я быстро качаю головой. Нет. Нет. Не хочу. Не правильно.
– Ри...
Я не поднимаю голову, поэтому не вижу, а чувствую, как матрас сначала пружинит от того, что прайм встал, а потом прогибается под ним снова, только уже совсем рядом со мной.
– Ты обещал...отпустить... – сиплю, едва находя в себе силы посмотреть в бледное лицо Деза.
Он и правда будто побелел. Губы сомкнуты в узкую злую линию. Глаза невыносимо ярко сверкают. Так ярко, что мне становится страшно, что выжгут меня дотла прямо сейчас.
– Так отпусти... – шепчу одними губами.
– Я обещал, что никогда не причиню тебе вреда, – тоже почти шепотом отвечает Дез.
– Ты не можешь быть в этом уверен...
– Говорил, что не смогу без тебя, – перебивает меня он и хмурится, – Разве это для тебя ничего не значит?
– Сможешь, – возражаю несмело, – Будут другие...
– Ты тоже не можешь быть в этом уверена, – вдруг бросает Дез резко.
Что это? Гнев? Я удивленно смотрю на него.
– Я не несу ответственности за поступок моего брата. И не собираюсь нести, – он вдруг встаёт, сжимая кулаки. Брови сдвигаются в одну линию, – И оправдываться за него тоже не собираюсь.
