За свой порыв Хольгер получил по лицу так, что голову чуть не оторвало. Но не оторвало же, и он вновь бросился в бой.
В человеческой форме он был лишь немногим сильней обычного человека. И так же, как человек, уязвим для укусов. Его защищал только запах — такой же невыносимый для кровососов, как их смертосмердящая вонь для человолков.
Все тело болело, когда подоспела подмога.
Изи, сорвав с себя платье, обратилась. Так же поступил и Ферд. Беты бросились помогать сцепившемуся с нечистью всё ещё двуногому Хольгеру, балансирующему на грани обращения, с удлинившейся мордой, торчком поднявшимися ушами, с когтями-клинками, выросшими на руках.
Биться стало легче, но ненамного. Кровосос расшвыривал сильных волков как голопузых щенят. Ферд, пару раз встретившись со стенами, лапу то ли подвернул, то ли сломал. Изи отчаянно рычала и дралась за троих, но для победы сил не хватало. И враг это хорошо понимал.
— Скоро будете лизать мне сапоги.
Он издевался над ними и куражился, смеялся и поносил бранными словами, и, улучив миг, Хольгер завыл, призывая всю стаю. Без Лайоша и ушедших с ним он мог рассчитывать на помощь ещё шестерых. Вдевятером они могли дать бой древнему кровопийце, хотя, конечно, в заставленной мебелью комнате сделать это будет совсем нелегко.
Помощь уже бежала по лестнице вверх, встревоженно тявкая и подвывая, когда кровосос понял, что удача вскоре может от него ускользнуть.
Это качество в них Хольгер больше всего ненавидел. Только что кровосос боролся с ним, катаясь по полу, а через миг исчез, растворившись чёрным туманом.
Хольгер закрутил головой, пытаясь понять, где вампир появится, чтобы нанести удар из-за спины. И да, он появился, но не рядом с ним, или обессиленным Фердом, или взъерошенной Изи.
Глупышка Агния никуда не сбежала, хотя находилась у приоткрытой двери. Склонившись над Фицей, она то пыталась женщину оживить, то тянула за собой её грузное тело. И именно там соткался из воздуха проклятый вампир.
— Нет! — крикнул Хольгер, но кровосос уже придушил потерявшую сознание девушку.
Хольгер слишком долго вставал, скользя по покрытому кровью полу, слишком долго бежал по вдруг бесконечно удлинившейся комнате. Проклятое время замедлилось так, что между ударами сердца проходили часы.
Кровосос, глядя ему в глаза с торжествующим видом, обнажил клыки и изо всей силы, ухмыляясь, зная, какую боль причиняет врагу, вонзил их в белую мягкую плоть — закрывшую в последний миг обнажённую шею Агнии пухлую руку.
Укушенная Фица издала нечеловеческий вопль. В тот же миг в комнату ворвались рычащие волки, и от кровососа с раздосадованным злым лицом осталась лишь быстро тающая чёрная дымка.
Вернуться и напасть на втрое приросшую числом стаю кровосос не решился.
Хольгер упал на колени рядом с бездыханной Агнией, прижал её тело к своей груди. Сердце избранницы билось. Кровососа нигде не было видно, волки шумели, и Фица, привалившись спиной к стене, с ужасом разглядывала две рваные раны на своей маленькой белой руке.
Направляясь сюда, Хольгер гневался на герцогскую служанку, думал прогнать, и вот как повернулась судьба: предательница оказалась спасительницей.
— Спасибо вам, госпожа, — сказал Хольгер Фице. — Вы проявили беспримерную храбрость и благородство.
Женщина посмотрела на него с обречённостью смертника, покачала головой с горькой усмешкой.
— Это всё Всеблагая Брындуша и клятва, которую она с меня взяла. Я дала слово перед богами, жизнью своей поклялась, что, если от меня будет зависеть хоть что-то, умру за молодую госпожу, но выручу её в трудный час. — Она вздохнула. В её глазах стояли слёзы. — Не думала, что он настанет так скоро.
Яд, впрыснутый кровососом, начал действовать. Края ран почернели, кожа обуглилась, кровь перестала сочиться и стала быстро темнеть.
— Что теперь со мной будет? — прошептала Фица испуганно, тоненьким голоском, будто говорила не женщина хорошо за тридцать, а десятилетняя девочка.
Хольгер опустил взгляд на Агнию — она уже приходила в себя. Посмотрел на Фицу. Клятва её вела или нет, эта маленькая женщина спасла Агнию от участи, худшей смерти. И он должен был ей отплатить, хотя бы предложить принять помощь.
— У вас есть три пути, — сказал он. — И на то, чтобы что-то решить — совсем мало времени. Первый путь — вы можете умереть человеком. Но только если сделаете это прямо сейчас, пока яд высшего кровососа не изменил вас. Второй путь — дождаться конца отравления, стать полумёртвой и ходить по земле до тех пор, пока кто-то добрый не вгонит кол в ваше сердце. Вы будете жить, но станете другой, изменившейся телом и духом. Вам потребуется кровь живых, не отравленных, и всё время вы будете испытывать голод. А если хозяин вас призовёт, то станете беспрекословно подчиняться ему.
— А третий путь? — Агния пришла в себя достаточно, чтобы заговорить. — И первый путь, и второй — это верная смерть.
Глядя Фице в глаза, Хольгер сказал:
— Вы можете вручить себя моей воле и воле богов, в которых верите. Я укушу вас прямо сейчас — поверх его укуса, и в вашем теле будут бороться две силы. Одна из них победит. Если вам повезёт, вы очиститесь от яда и станете волчицей. Если не повезёт — полумёртвой. Ну или ваше сердце не выдержит испытания, и предки, то есть боги вас призовут.
— А как же мне… — Фица судорожно вздохнула. — Могу ли я остаться человеком, как прежде?
Хольгер заметил, как быстро темнеют вены на руке женщины.
— Только мёртвым. Решайте прямо сейчас. С каждым ударом вашего сердца шансы победить смерть уменьшаются.
Глава 36. Агнешка. Стать волчицей
Все находились в комнатах Хольгера: и Агнешка, и Фица, принявшая укус альфы, и вся стая, улёгшаяся спать в волчьем обличье на полу, грея друг друга пушистыми шкурами. Среди других волков спала и Изи, и страшно утомившийся, повредивший лапу в сражении бета Ферд.
Агнешка через Хольгера предложила пострадавшему помощь, но тот наотрез отказался. Даже в человека не стал обращаться — рыкнул и улёгся на пол, прикрыв нос здоровой лапой.
— Он не доверяет мне? — расстроилась Агнешка. — Пожалуйста, передай, что я ему не наврежу.
Хольгер покачал головой.
— Его рана для таких, как мы, пустяшная. Он знает, что к утру и так всё заживёт. А ещё он, наверное, тебя немного побаивается.
— Побаивается? — переспросила Агнешка, высоко приподняв брови.
— Ты ведь ведьмарка. Ты красива и не выглядишь злой, но кто может знать, что у тебя на уме?
Хольгер улыбнулся, когда Агнешка, горячась, заявила, что по отношению к спасителям у неё на уме только благодарность.
— Да и с чего бы кому-то бояться меня, — добавила она грустно. — Если бы не ты, не все вы — мы бы погибли. А я, я ничего не смогла. Силы оставили меня. Я даже кричать не могла, не то что сражаться.
Она снова вздохнула, вспоминая, какой страшной участи избежала.
— Не думай об этом, — посоветовал Хольгер, но разве она могла?
Сидела над впавшей в забытьё Фицей и не знала, выживет ли её спасительница, а если да, то кем обратится. Молилась богам о благоприятном исходе, но смятение в сердце не позволяло понять, слышит ли её кто-то. Укоряла себя за неумение обуздать разгулявшееся волнение. И волновалась ещё сильней, закрывая для молитвы дверь к небу.
— Тебе нужно лечь, — сказал Хольгер. — От того, что ты сидишь над нею, ничего не изменится.
Агнешка покачала головой. Не получалось понять, как все вокруг могут спать после случившегося, да вот так — на полу и в зверином виде. Затем вспомнила, что не стоит лезть со своим уставом в чужой монастырь. Тем более что к новой жизни придётся привыкать в самом скором времени.
Для Фицы принесли кровать из разгромленной комнаты, поставили у окна, как приказал Хольгер. Он утверждал, что в старых сказках обращённые всегда просыпаются после ночи купания в лунном свете.
— Не то что я сильно верю в чудодейственную мощь луны, но, — он заметно смутился, — бабушка так всегда говорила.
