на щите Мантиры, перечеркнутый треугольник. И что-то рядом… Какая-то зудящая мысль, никак не дающая ухватить себя за кончик хвоста. Вот же она, возьми ее! Протяни руку и возьми, но нет, она снова ускользает.
Людмила входит в кабинет и натыкается на колючий взгляд Павла Геннадьевича. Фердинанд старается не подавать вида, но Людмила ловит и его ласковый взор. Они сидят перед картой Каурина, по которой тут и там были разбросаны стрелочки.
Что это — новый поход? Против кого сейчас?
Павел Геннадьевич тут же бросает на карту несколько листов бумаги.
— Людочка, теперь не разольешь кофе? А то я тут подложил…
— Павел Геннадьевич, я тогда нечаянно, — лепечет Людмила.
— Еще бы вы нарочно, — улыбается верховный инквизитор такой улыбкой, о которую можно порезаться.
— Ну что вы, Павел Геннадьевич. Все же обошлось, — вмешивается Фердинанд. — Да и плохой был бы из меня инквизитор, если бы не смог себя вылечить.
Когда Людмила ставит чашку кофе для Фердинанда, то ощущает идущий от него запах. Терпкий аромат дуба и растертого смородинового листа. Запах страсти и нежности, которая радовала ее всю ночь. Она словно невзначай касается его ноги коленом и видит, как уголок рта чуть подергивается, пытаясь удержаться от улыбки.
Сейчас не время для шалости, но как удержаться? Только если смотреть на Павла Геннадьевича — его взор отсекает любое проявление радости. Хмурая складка между бровями не предвещает ничего хорошего, поэтому Людмила ставит сахарницу на стол и молча удаляется.
Когда она выходит, то запинается на пороге.
Точно!
Если все сложить, то получается, что артефакт именно там! И Людмила даже знает, где именно нужно искать.
Это же триединство! Верхушка упирается в небо, куда ушел Великий мученик, правая часть обрывается в воде, где правит Великий кракен, значит… Значит с другой стороны от озера на суше должен быть знак третьего брата. И зеленый столб света это явно сигнал. Для Людмилы.
— Людочка, все в порядке? — вырывает из раздумий голос Павла Геннадьевича.
Людмила вздрагивает. Оказывается, она застыла на месте пораженная догадкой. Как же нелепо она сейчас выглядит…
— Простите, Павел Геннадьевич, я… Скорее всего это нервное… после допросов, — смущенно отвечает Людмила.
— Ну, я же просил не принимать все так близко к сердцу. Мы ищем утечку информации и подозреваем всех. Тебя опросили и ты сейчас вне подозрений. Больше нет смысла расстраиваться и нервничать.
Какой удобный случай!
Людмила выпускает из рук поднос, и он с громким звоном падает на паркет. Девушка тут же закрывает лицо руками, и ее плечи начинают подергиваться от беззвучных рыданий.
— Людмила, ну что ты! — окрикивает Павел Геннадьевич. — Не нужно слез, все уже позади.
— Я… я всегда верой и правдой, а меня… — Людмила подпускает слезу в голос.
— Людмила! Прекратить истерику! Я сказал, что все закончено! Если у тебя нервный срыв, то отправляйся домой и отдохни пару дней. Я сейчас вызову Сашу, — на плечи Людмилы ложится твердая рука.
Жаль, что это не рука Фердинанда, но тоже хорошо. Пара дней будет в запасе, так что времени для проверки версии предостаточно. Людмила коротко кивает, сбивчиво благодарит и выходит в секретарскую. Во время последнего шага она кидает короткий взгляд на Фердинанда. Какое же у него расстроенное лицо. И в тоже время он ничего не может сделать.
Тайна должна оставаться тайной. Вряд ли его ночной приход фиксировали камеры, слишком уж деликатна была цель визита.
Людмила отправляется домой, всю дорогу она старательно делает вид, что плачет. Похоже, что у нее очень неплохо выходит притворяться, так как Сашок не делает обычных попыток пристать.
Эх, ей бы на курсы актерского мастерства пойти, тогда она запросто могла бы заткнуть за пояс телевизионных див. Но с буквой на щеке ей можно сниматься только в фильмах для взрослых.
Драконья гора! Лететь до нее не так уж и долго, поэтому Людмила залетает к деду Мише, чтобы показать украденный доклад и поделиться своей догадкой.
— Что же, мысль разумная. Вот только справишься ли ты одна-то? — поморщился старик.
— Да я только сегодня слетаю на разведку. А потом уже все будет ясно — может, даже прилечу за своим оружием.
— Ну-ну. Если что, то я его надежно схоронил. Ты там осмотрись на месте. Напрасно не рискуй, девка. И… и будь осторожной, Людмила, — старик мягко улыбнулся.
Людмиле потом еще долго будет сниться его улыбка. Последняя эмоция еще живого деда Миши.
В реальности Драконья гора оказалась точно такой же, как на фотографии — огромная, мощная, непоколебимая. Снежная шапка задевала за облака. Одним боком гора спускалась в большое озеро, а другим тихо уходила в долину. Вот за вторым боком Людмила и прилетела.
Откуда начинать поиски? Скорее всего нужно пролететь над оставшимся боком и посмотреть — нет ли там пещер. А где еще может скрываться дерзкий артефакт, как не в заброшенной пещере? Или в какой-нибудь щели, заросшей и забитой песком.
Людмила надеется, что близость сапогов Круатоса подтолкнут неизвестный артефакт и тот подаст какой-нибудь сигнал. Она приземляется на склоне и встает перед огромной глыбой камня. Непередаваемое ощущение — маленький человечек и невероятная каменная мощь. Словно Святая ведьма перед инквизицией.
Людмила начинает свои поиски с осмотра территории. Увы, проходит пять часов, а никаких признаков пещер нет. Далеко внизу остаются небольшие домики крестьян, а впереди только каменная высь, с редкими кустиками чабреца.
Девушка уже совсем отчаивается найти сегодня что-нибудь похожее на расщелину или хотя бы трещину, когда толчок каменной породы сбивает с ног. В ладонь впивается острый камешек, и Людмила закусывает губу от боли.
Что это было? Землетрясение?
Снова толчок, уже сильнее. Людмила оглядывается по сторонам — куда в случае чего можно будет спрятаться, если начнется камнепад.
Поросший мхом валун кажется незыблемой твердыней, к нему-то и устремляется ведьма. Да, она может подняться в воздух и улететь, но что-то ей подсказывает, что эти толчки начались неспроста.
— Что ты делаешшшшь здессссь, маленькая ведьма? — леденящий душу голос проникает в сознание Людмилы.
Людмила оглядывается по сторонам, но причину возникновения голоса нигде не может обнаружить. Кто это? Ничего о существах с Драконьей горы не было известно, так что — откуда голос?
— Не вертиссссь, я под тобой. Что ты здессссь делаешшшшь?
— Кто ты? — так же мысленно отвечает Людмила.
— Я тот, кто тебя сссспрашшшшивает. Ты не хочешшшшь отвечать на вопросссс?
Вокруг никого, а если собеседник под землей, то… Воображение рисует Людмиле всяческих страшных монстров, которые вырываются из подземелий Драконьей горы и
