не знал, Лилит. Я чувствовал.
Так мало слов, и все же в них заключено то, чему я с трудом давала название в те последние мгновения. Что-то, что я понимала, вопреки всему разуму и логике.
— Я знал, что, совершу ошибку, оставив тебя, — тихо сказал он. — Я знал это, даже если не мог точно назвать причину. Поэтому я пришел за тобой.
И он спас меня.
В горле у меня запершило. Я сглотнула, хотя это было трудно из-за сухости в горле.
— А что с Адковой?
— А, это самое интересное. — Он откинул мои волосы с лица. Он все это время прикасался ко мне всеми этими маленькими обыденными, суетливыми способами. Приглаживал волосы, поправлял рукав, вытирал бисеринки пота. — Похоже, — сказал он, — Адкова наконец-то избежала гнева своего бога.
Я тяжело выдохнула. Я почти не хотела в это верить. Не хотелось надеяться, что это может быть правдой.
— Я попросил своего мальчика на побегушках прислать свежие новости, — продолжил он. — Ни в городе, ни где-либо еще в этом округе не было зарегистрировано новых случаев. И похоже, что новое особое лекарство уже излечило все имеющиеся случаи.
В его голосе звучала гордость. Моя грудь сильно болела, было странное ощущение жжения. Я не могла говорить. Он крепко держал меня за руку.
— Все кончено, Лилит, — сказал он. — Ты спасла их.
Годы. Годы моей жизни. Бесчисленные часы в моем кабинете, бесчисленные часы украденного сна. Тысячи книг, тысячи заметок. Многолетние мозоли на моих пальцах от ручки.
Ради этого.
Ради…
— Мина, — выдавила я.
Я хотела, чтобы вопрос звучал твердо, но не смогла его задать, не надломив голос.
Вейл молчал слишком долго, отчего у меня в животе сжалось беспокойство. Он отпустил мою руку с некоторой неохотой и пошел к двери.
И когда она появилась в дверях, мое сердце раскололось.
Она была яркой, живой и полной жизни, какой я не видела ее много лет, как будто все те слои смерти, которые она сбрасывала в виде пыльной кожи на наших полах, оставили ее совершенно новым человеком. Новой, но все же той, кого я всегда знала.
Сквозь слезы она улыбнулась мне широкой, солнечной улыбкой, и я открыла рот, чтобы заговорить, и издала беспорядочный всхлип.
Она пересекла комнату несколькими неуклюжими торопливыми шагами и бросилась ко мне в объятия.
— Я знаю, — сказала она, когда я уже не могла говорить, и больше никто из нас ничего не сказал.
Я так долго боролась за связь с сестрой. Я не могла показать ей тепло, скрывающееся под моим холодом. Борьбу за то, чтобы дать ей увидеть любовь, которую я не могла передать ей ни лицом, ни словами.
Я думала, что умру вместе с ней, думая, что не люблю ее.
Я умерла, и этот страх умер вместе со мной.
Потому что здесь, в этот момент, когда я была по правую сторону смерти, а она по правую сторону жизни, потерявшись в слезливом объятии «здравствуй» вместо «прощай», мы встретились по середине.
Здесь мы понимали друг друга настолько полно, что слова все равно были бесполезны.
В КОНЦЕ КОНЦОВ, мы отпустили друг друга и успокоились, и я, наконец, смогла снова взять себя в руки.
Спустя несколько неловких минут натянутого разговора на поверхность всплыл вопрос, который прежде я не могла задать.
— Ты меня ненавидишь? — спросила я. — Или ненавидишь… то, кем я стала?
Глаза Мины расширились. Последовал ее мгновенный ответ.
— Никогда. Я никогда не смогу ненавидеть тебя, Лилит.
— Теперь я выгляжу по-другому?
Признаться, мне было любопытно. В этой комнате не было зеркала, а встать и пойти искать его у меня явно не хватало сил.
Она задумалась, прежде чем ответить.
— Ты выглядишь по-другому, — сказала она, — но также ты похожа на себя больше, чем когда-либо. И в этом есть смысл, потому что ты никогда не была… похожа на нас. Ты всегда отличалась от всех нас.
Она сказала это с такой теплотой, хотя я всегда обижалась на свое отличие от окружающих.
— Ты пойдешь с ним, — сказала она. — Верно? В Обитрэйс.
Я еще не могла думать так далеко вперед. Я прикоснулась к своему пульсирующему виску.
— Он не просил меня об этом.
Формально это не так. Он просил меня пойти с ним — целую жизнь назад, до того, как я отправилась в Витарусу.
Мина посмотрела на меня ясным взглядом.
— Он спросит.
— Мне не обязательно это делать. Я могу жить за городом. — Это было рискованно, и меньше всего мне хотелось бы привлекать к Адкове еще больше негативного внимания. Но Вейлу это удавалось веками. Может быть, и я смогу.
Она посмотрела на меня как на сумасшедшую.
— Зачем тебе это делать?
— Потому что…
Я никогда не была дальше двадцати миль от своего дома. У меня была сестра, которая всегда нуждалась во мне, дело, которое требовало всего моего внимания и энергии.
— Это было бы глупо, — сказала она так откровенно, что я чуть не рассмеялась. — Я не такая умная, как ты, но я не идиотка. Ты думаешь, я не знаю, чего ты хочешь? Я знаю, что ты всегда хотела путешествовать. Увидеть что-то новое. Узнать что-то новое. Так поезжай!
Она улыбнулась, хотя ее глаза снова были на мокром месте. Она взяла мою руку и сжала.
— Ты провела всю свою проклятую жизнь, умирая, Лилит. Теперь ты избавилась от этого и можешь жить.
Я молчала, будучи немного пораженной.
— Ты знаешь, что я никогда не хотела оставлять тебя. — сказала я хриплым голосом.
Я не имела в виду здесь, в этот момент.
Я имела в виду все те дни, когда она просила меня остаться, а я вместо этого шла в свой кабинет.
Я имела в виду все те годы, когда она, и мои родители, и мои друзья, и все вокруг меня умоляли меня остаться, а вместо этого смерть забирала меня.
Ее лицо смягчилось.
— Я знаю, — сказала она. — Конечно, я знаю.
Она сказала это так, как будто это очевидно и просто, и это глупость, которая не нуждается в пояснениях.
Мне всегда казалось, что Мина не понимает меня, что все мои истинные намерения скрыты за стеной, которую я никак не могла понять, как проложить между мной и окружающими меня людьми.
Может быть, она все-таки видела больше, чем я предполагала.
Глава
26
Силы возвращались медленно. Вейл предупредил меня, что восстановление будет долгим и трудным. Я не буду иметь
