Только это мне и оставалось – надеяться и ждать. Благо бытовые хлопоты (которых благодаря Церу было совсем немного) меня отвлекали. И да, муж даже о пряже позаботился, и я смогла вновь связать для дочки несколько костюмчиков. Один успела сделать еще до родов.
Но всё это я смогла пережить и старалась больше не думать о случившемся.
Сейчас меня интересовала моя маленькая непоседа.
Алису я уложила на дневной сон. Обычно после обеда она спала очень крепко, поэтому я и решила оставить её дома и не таскать с собой.
Даже если проснется, то не должна особо сильно накуролесить.
Мне хотелось собрать побольше созревшей ягоды, по вкусу похожей на малину, которую я еще помнила из своей прошлой жизни, и отправить на хранение, пока её птицы не съели.
Погода портилась, было ветрено, и накрапывал противный дождь.
После того как Алиса чуть не умерла от простуды, я теперь боялась за дочку постоянно.
Хоть её мама и была суккубой, а отец драконом, однако моя малышка родилась почему-то обычным человеком.
Я сама никак не могла понять, почему так.
Слишком хлипкая, слишком болезненная.
Три месяца назад я думала, что потеряю её. Алиса температурила, кашляла, и я боялась, что она уже не выкарабкается.
Хорошо, что у меня еще остались артефакты от Цера, благодаря им дочь смогла быстро выздороветь и поправиться.
Но они были последними.
Первые я потратила во время родов. Тогда, в первые три дня, я тоже чуть не потеряла дочь. Моя малютка не хотела жить. Хотя во время родов я сделала всё правильно. И даже пуповину смогла сама отрезать. Она заплакала, как это делают все детки, и присосалась к груди.
А потом, когда вроде бы уснула, просыпаться уже не захотела. А я тоже сильно уставшая была и не сразу поняла, почему мой ребенок так долго спит. Вовремя спохватилась и сразу же воспользовалась целительными артефактами.
И всё было хорошо, пока спустя семь месяцев она опять не простыла.
И хватило-то всего ничего.
Я всегда брала дочку с собой, боясь оставлять её одну. Она ползала рядом по расстеленному пледу, пока я занималась в огороде или в саду. А тут случились гроза и ливень.
Вроде жара такая стояла, и тучи были очень далеко. Я понадеялась, что успею. Но… не успела. Тучи нагнало ветром буквально за какие-то несколько мгновений.
Я как могла закрывала дочку своим телом, пока летела обратно, но все равно Алиса вся промокла, и даже горячая ванна не спасла.
Ночью у малышки поднялась температура, и она разболелась, да так сильно, что вновь чуть не умерла. Я видела, что ей совсем плохо, поэтому и потратила последние артефакты.
Цер, видимо, не ожидал, что покинет нас, поэтому и сделал совсем немного. А может, просто не успел сделать побольше, он говорил, что такие артефакты довольно сложные в создании, нужна какая-то особенная порода камня, потом еще надо магию вливать. Но я не сильно вдавалась в подробности, мне всё равно бытовая магия была недоступна.
Я взяла в дар магию своего огненного мужа (как я позже поняла) и могла пользоваться только ей. А огонь – это больше магия для воинов. Которую еще и тренировать надо, чтобы развить.
На самом деле выбор был невелик. Моя стихия как суккубы тоже была огонь. Поэтому и магию я взяла огненную. Эти данные показала мне моя память.
После случившегося я боялась брать дочку с собой, когда видела, что погода портится.
Вот и сейчас, опустившись с тяжелым коробом, я с ужасом заметила, что дверь открыта.
Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я точно помнила, что хорошо закрывала дверь. Она довольно тяжело открывается, и как ребенок её открыл – я просто не представляла.
Алиса уже начала ходить. Она росла довольно смышленым ребенком. Знала много слов, даже могла строить простые предложения, и уже с девяти месяцев бегала своими ножками.
Межкомнатные двери она могла открыть, но входную… точно нет!
Забежав внутрь нашего подземного домика, я глазам своим не поверила.
Дочки нигде не было.
Пробежалась по всем комнатам, даже в кладовую зашла, которую запирала на засов, но и там Алисы не оказалось.
Легкие сдавило так сильно, что я начала терять сознание и только лишь усилием воли прекратила нарастающую панику, поняв, что далеко ребенок не мог уйти.
Она где-то рядом.
Главное, чтобы никакие большие чудовища сюда не пришли, иначе я, если потеряю мою девочку, просто не смогу дальше жить.
– Алиса! – закричала я, выбежав из дома.
Но в ответ была тишина.
Я начала метаться и взлетела повыше, чтобы попытаться хоть так увидеть дочь. Правда, вокруг было слишком много деревьев (Цер создал наш дом в лесу, видимо, чтобы было сложнее увидеть его сверху), поэтому я сейчас мало что могла заметить.
Пришлось спускаться и наматывать круги вокруг дома, заглядывать под каждую кочку и кричать, кричать, кричать…
Не знаю, сколько я бегала. Дождь совсем разошелся, и я вообще уже ничего не видела. Вся промокла, но остановиться не могла.
Где-то тут была моя малышка, она где-то должна была находиться рядом.
Не могла она далеко уйти.
– Алиса! – кричала я уже давно охрипшим голосом, но моя малышка не отзывалась.
Не знаю, сколько я так бегала, даже дождь уже прошел, утро настало, а я продолжала носиться. Кажется, весь лес уже в округе прочесала, под каждый кустик заглянула.
А затем услышала чей-то грозный рык. Очень знакомый… это был рык чудовища.
Я резко сорвалась с места и, взлетев, увидела, как огромная летучая мышь гоняется за мелкой. А та истошно визжит.
Сначала я опешила, не понимая, что это вообще такое, но, поняв, что мелкая просит помощи, не смогла пройти мимо и рванула к ней.
Уже когда подлетала, то поняла, что мелкая вовсе не мышь, а совсем крохотный дракончик. Который летает кругами, уворачиваясь от злобного чудовища, отплевываясь маленькими выстрелами огня, только лишь жаля летучую мышь и еще сильнее её раздражая.
Призвав свой внутренний огонь, которым я уже наловчилась бить (время потренироваться было), я с силой ударила в огромную мышь, направив огонь руками.
Та заверещала и камнем полетела вниз, я же немедленно рванула за ней, чтобы быстрее её добить, пока она еще не пришла в себя, краем глаза отслеживая мелкого дракончика, который остановился в небе и смотрел на меня, а затем кинулся лететь куда-то в сторону, видимо испугавшись.
Я ускорилась, мне надо было удостовериться, что мышь сдохла, нельзя оставлять её в живых. Потом разберусь, что это за малыш.
Долетев до неё, я застыла в небе, хлопая крыльями, и поняла, что неплохо её подпалила. Мышь свалилась на дерево, переломала все свои крылья, и уже не дышала. Её голова была вывернута под неестественным углом. Шея явно сломана.
Глянув на маленького дракончика, который улепетывал всё дальше, я решила, что стоит его догнать и понять, откуда этот малыш.
Были у меня догадки, и я, летя все быстрее, решила их проверить и закричала что есть сил, правда, уже совсем охрипшим голосом:
– Алиса! Дочка!
Дракончик резко притормозил, а я, выдохнув от облегчения, рванула еще быстрее навстречу моей малышке.
– Курла? – издала она невнятный звук, когда я подлетела к ней совсем близко.
– Алиса, солнышко, это я – твоя мама, – запричитала я, подлетая ближе и рассматривая мою девочку со стороны.
То, что это она, я чувствовала всем сердцем и душой. А еще той самой сущностью суккубы, которая ощущала свою родную кровь.
– Курла? – опять спросила она, подлетая ко мне ближе и протягивая свои лапы вперед, просясь на руки.
Моя девочка была сейчас размером с большую собаку. С красной кожей, как у рептилии. Я обняла её покрепче, чувствуя, что в весе она прибавила прилично. Сейчас она была килограмм сорок, не меньше. Но мне было плевать, я уже летела обратно домой, обнимая свою малышку, которая прижалась ко мне всем своим горячим, словно печка, телом и, что-то прокурлыкав, засопела.
Кажется, она уснула, поняв, что теперь в безопасности.
