глазами. Едва касаясь стебельков травы под ногами, она побежала навстречу лесному князю, и оказавшись с ним рядом, со счастливым смехом прижалась к груди любимого.
— Наконец-то, любый мой, признал меня своей нареченной! — словно серебряный колокольчик, зазвучал ее голос.
— Сильно не радуйся, характер у отца скверный. Как первая влюбленность спадет, еще не рада будешь, что замуж за него вышла. — вредная Сирин и тут не удержалась от насмешки.
Но болотница только показала ей язык, во все глаза разглядывая изрядно помолодевшего, красивого Лешего. Видимо, таким он понравился ей еще больше, и девушка чуть не пела от счастья. Леший же, скупо ей улыбнувшись, осторожно погладил болотницу по серебряным волосам, от чего она замурлыкала, как котенок.
— Идем, любый мой, с батюшкой моим замиряться! Пир будет! И Сирин с Бродником с собой возьмем — пока батюшка опять не передумал, две свадьбы сыграем!
Леший нехотя кивнул, возведя глаза к небу. Видимо, со своим браком он все же смирился. Сирин обрадованно чмокнула Бродника в щеку, и схватив его за руку, подбежала к отцу.
— Можно, батюшка? Ну ведь можно?!
— Да можно, что с тобой делать… — проворчал Леший, старательно не глядя ни на дочь, ни на ее жениха.
Болотница, без долгих разговоров, снова открыла светящийся портал. Все четверо шагнули в него, тут же скрывшись из виду, причем Деяну показалось, что лесной князь как-то странно усмехнулся, бросив косой взгляд в сторону терема.
Убрав потухший Кладенец в ножны, Деян бросился к жилищу Лешего. С радостью убедившись, что магия не отталкивает его от входа, распахнул дверь, тут же ворвавшись внутрь.
— Ярина! — крикнул, чувствуя, как сердце гулко стучит в груди.
Но ответом княжичу была лишь гнетущая тишина.
— Ждите здесь… облечу весь терем, как найду невесту твою — покликаю вас. — Роек, снявшись с плеча Деяна, быстро скрылся в полумраке коридоров.
Через некоторое время он вернулся, но радостных вестей не принес.
— В тереме окромя трех голубок в башенной горенке, никого живого нет. Видать, спрятал Леший твою невесту, и где теперь ее искать — неведомо. Что хуже, завтра — последний день из срока, что дал тебе князь лесной, на то, чтобы услышать от Ярины согласие, да забрать ее по доброй воле из полона.
— Покажи мне тех трех голубок… — тяжело молвил Деян, понимая, что его испытания все еще не закончились.
Вошли в горенку на самом верху башни, огляделись. На деревянном резном столе у окна и впрямь сидели, тихо воркуя, три белоснежные голубки. Все — как одна, ни в чем разницы нет. И сколько ни рассматривал их Деян, сколько ни звал Ярину, ничего не происходило. Рядом со столом была полочка, с разложенным на ней девичьим убранством. Бусы, серьги, колечки, платки, кокошники, ленты — чего там только ни валялось, пестрой, переливающейся грудой. Но особенно выделялась на общем фоне золотистая, с белым отливом, лента. Хоть и не попадали на нее солнечные лучи, она тихо мерцала, словно вода. Повертев ленту в руках, Деян положил ее и отошел, не зная, что делать.
Он явно чувствовал, что Ярина — одна из этих трех голубок, но как понять, какая именно?! Молчан и Роек наперебой давали советы, только ни один не привел к нужному результату. Вконец измотавшись, Деян присел на подоконник, и тоскливо глядя в темнеющее небо, незаметно для себя задремал.
Сон, полный липкой тьмы и тревожащих шорохов, окутал его разум, и Деян увидел, как бредет по темной лестнице куда-то вниз, к покрытой узорчатыми пластинами двери. Откуда-то он знал, что делать, чтобы дверь открылась — нужно было одновременно нажать на две неприметные вставки в виде птичьих голов, и дождавшись щелчка, потянуть ручку двери на себя и вверх.
Скрипнув, дверь отворилась, за ней расползалась клубящаяся темнота. И вдруг в глубине комнаты что-то блеснуло, разгораясь ярче. Деян подошел ближе, наклонился и хотел уже взять в руки сверкающий предмет, похожий на маленькое золотое зернышко, но стоило лишь княжичу коснуться его рукой, как дверь с грохотом захлопнулась, и тьма, обступив его со всех сторон, сжала тело Деяна с чудовищной силой. Кости трещали, от лютой боли княжич чуть не потерял рассудок.
Закричав от ужаса, он проснулся, утер со лба липкий пот и огляделся. Роек, встревоженный его криком, вертелся рядом, заглядывая Деяну в глаза.
— Что приключилось?! Сон дурной увидел?
Деян, медленно приходя в себя, встал на ноги и тряхнул головой, отгоняя морок.
— Да. Когда ты терем облетал, не видел ли спуска вниз, да двери узорчатой?
— Видел. Только вряд ли там невеста твоя, от той двери холод могильный идет и тьмой смердит. Не ведаю, что уж там Леший держит, а только лучше туда не соваться.
Деян горько усмехнулся.
— Прости, друг. Только вот — именно туда нам и надобно. Сердцем чую, то Ярина подсказку мне дала, как ей человеческий облик вернуть. За дверью той комната темная, а в ней — золотое зерно. Придется добыть.
Настал черед Роека тяжело вздыхать. В этот самый момент в горницу ворвался Молчан, исследовавший все это время терем Лешего в поисках еды.
— Что орете, как малахольные? Случилось чего?!
— Случилось… по дороге расскажем. Пошли. — мрачно скрипнул Роек, запрыгивая Деяну на плечо.
Вскоре они втроем стояли у двери, рассматривая орнамент.
— Ну и как нам ее открыть? — в голосе вороненка прозвучал явственный страх.
— Нажать надо здесь и вот здесь, а после ручку на себя потянуть и чуть приподнять ее кверху. Для такого три руки надобно, а у меня всего две. Молчан, подмогни — по слову моему надавишь вооон на ту птичью черепушку.
Волк кивнул, изготовившись исполнять наказ. С неприятным скрипом оба птичьих черепа вошли в невидимые пазы, раздался глухой щелчок. Деян, не дыша, потянул на себя ручку, тут же дернув ее вверх. Как и в его недавнем сне, дверь распахнулась.
— Назад! — истошный крик Роека эхом отдавался от стен.
Не сговариваясь, все трое бросились вверх по ступеням, свернув в широкий проход. От двери, оставшейся внизу, по полу скользили черные, сотканные из дыма змеи. Когда ядовитые
