– А вот и нет! Я решила тоже выучиться на режиссера, – по-детски хвастала она.
– Что вы такое говорите? И что в вашем репертуаре? – он иронизировал любящим взглядом, готовясь всячески ее хвалить и восхищаться.
– Детские спектакли, – такой ребяческий задор заискрился в ее глазах, что он непроизвольно скопировал ее взгляд. – Разного жанра хочу, уже занимаюсь сценарием и ищу спонсоров. Это будут сказки о борьбе добра и зла. Хочу вложить в деток побольше хорошего.
Сейчас он ясно видел, что Аня талантливо справилась со своими пороками. Ей пришлось отказаться от сцены, чтобы побороть тщеславие, но она все равно нашла выход из ситуации, дабы заниматься любимым делом, при этом с пользой для общества.
Задорные блудливые искорки в своих глазах она сменила на размеренный блеск счастливой женщины, сумевшей познать любовь через сохранение святости семейных ценностей. А чтобы прийти к последнему, она прочувствовала на себе долю последствий злоупотребления страстью. И ведь и он, Вадим, глядя на Анну, убедился, что страсть без любви приравнивает человека к животному, существующему на инстинктах.
А вот зависть… зависть никогда не проявлялась в ней очевидно… Но он чувствовал ее, когда Аня пыталась вставить свои «пять копеек» в постановку, ревностно отстаивала свое мнение относительно сюжетной линии… Она хотела быть режиссером, да! А вот актерское мастерство будто просто добавляло ее сущность. Так или иначе, ей удалось справиться и с завистью, просто исполнив свою мечту. Наверняка этому посодействовал и господин Камушкин.
– Аня, скажите мне, – он посмотрел в ее глаза умоляющим взглядом, и в нем, в этом взгляде, чего она только не увидела. Столько искренних чувств и жажды, чтобы ему верили и понимали!
– Что? – несмело спросила она, до ужаса боясь его откровений.
– И как думаете вы: есть надежда, что такие, как вы, существуют на этой планете, правда? Вот такие настоящие и чувственные?
– Я ведь вам уже сказала, Вадим Яковлевич: каждая женщина настоящая и чувственная. Каждая искренняя. Ее создает мужчина, который рядом. Моему мужчине повезло суметь меня раскрыть.
– Нет, Анечка, вы одна такая… Для меня вы навсегда останетесь единственной звездой моей сцены.
– Не делайте меня кумиром, умоляю вас! – она со строгостью сдвинула бровки.
– Отчего же? Раньше был я, теперь – вы. Закономерно.
– Нет. Лучше выполните мою просьбу.
– Всё что угодно! – с воодушевлением он застыл в ожидании объяснений.
Впервые за все время Анечка с улыбкой посмотрела ему в глаза и выдохнула:
– Вы сделали невозможное, Вадим Яковлевич! Многие на это не решаются и быстро погибают. Вы уже победитель! И, несмотря на болезнь, не настраивайте себя на плохое, не унывайте! Отдайте свое драгоценное время не на прощание с жизнью, как обычно это делают в случае тяжелых болезней, а на поиски этой жизни. Оставьте ошибки в прошлом, простите всех! Смотрите вперед! Найдите свою любовь, молю вас! Ищите ее, не опуская рук. И тогда, когда вы продемонстрируете таким способом желание жить, Бог не откажет вам в его исполнении.
