— Дочь, это точно? — с обалдевшей улыбкой спросил папа.
— Да, — кивнула я, поглаживая свой живот.
— Ну, милая, вообще-то, это плохая примета. Нельзя готовиться заранее. И откуда такая уверенность? По узи могли с полом ошибиться, — бурчала мама, придирчиво разглядывая и ощупывая три плетёные люльки, в нежном розовом цвете.
— Это не по узи. Я обращалась и чувствовала, что это девочки, три лапочки дочки, — призналась я, ожидая от мамы негативной реакции.
— Вот здорово! Три принцессы, забалуем мать внучек! — обрадовался папа, обнимая маму.
Её поджатые губы тронула улыбка и всё недовольство моей новой звериной жизнью мама выказала лишь тяжёлым вздохом.
— Про имена уже думала? — спросила мама, её голос стал помягче.
— Нет, — я пожала плечами и отвлеклась для родителей на бант. Решила перевязать, хоть тот и был идеальный.
Вроде обычный вопрос, а вызвал столько страхов и не особо хороших эмоций. Какие имена выбирать девочкам? К какому отчеству и фамилии? Неужели они будут Пузиковыми?!
— Можно подумать всем вместе, одно имя сложно выбрать, а три тем более, — рассуждал папа.
— А как вы мне имя выбрали? — спросила я.
— Тебя назвали в честь подруги моей мамы. Она такая хорошая была, постоянно со мной нянчилась и привозила из-за границы дефицитные подарки. То свитер яркий, то платье, хороша была женщина, жаль умерла ещё до твоего рождения, — вспомнила мама, с печальной улыбкой.
— Можно назвать Вера, Надежда и Любовь, — предложил папа и не нашёл у мамы поддержки.
— Фу, какая пошлость, — хмыкнула мама, приступая к осмотру всей комнаты в целом.
После экскурсии по дому я повела родителей в столовую, оставив показ кухни на десерт. А пока мы шли, я прикидывала к именам фамилии и отчества. Аристова Вера Максимовна звучало красивее Пузиковой Веры Сергеевны. С остальными именами была та же история.
«Он не бросит своих волчат!» — уверяла меня волчица, а я в этих звериных словах слышала не то что хотела иметь в итоге.
Волки не бросают волчат. Волчата — это продолжение стаи. Жизнь стаи. И это знал любой школьник пятого класса. Вот только мне не хотелось, чтобы моих девочек не оставили лишь по этой причине.
— Ира! Куда ты столько наготовила?! — выкрикнула мама, как только мы зашли в столовую.
— И тебе здравствуй, — фыркнула тётушка, выкладывая последние тарталетки на поднос и одну на блюдо перед дядей Ваней, который уже сидел за столом.
— Ну серьёзно, нас здесь словно на убой откормить хотят, — не унималась мама, даже не понимая, как выглядит глупо.
— Не знаю, индейка такая аппетитная, — облизнулся папа, торопясь занять место за столом. Аккуратно по центру, как раз напротив главного угощения.
— Ира, а ты уверенна, что она пропеклась? Это не курица на два кило, её готовить часов пять нужно.
— Можешь готовить сколько хочешь, а я готовила по рецепту три часа. Пять, это разве что подошва выйдет, — стойко отвечала тётя, а я даже не знала, почему они вечно цапаются как кошка с собакой.
— Девочки, не ссорьтесь, — настоятельно попросил папа.
— Да. Вы тут на два дня, так что этой птички нам хватит на все выходные! — влезла я, со своим радостными пятью копейками и зря.
— Да, доченька, я как раз хотела поговорить об этом. Я же не работаю и могла бы перебраться сюда, хотя бы на первое время. Помогла бы тебе с детками, — ласково проворковала мама, поглаживая меня по руке.
《Ох! И зря я села рядом,》— мысленно простонала я.
《Она поселится здесь только через мой труп!》— пропыхтела волчица.
— Вот ещё! Зачем тебе это? Ты же волчицу Танину на дух не переносишь, — напомнила маме тётя.
Лицо её стало столь хмурым, что я поспешила вступиться за неё.
— Да, мамуль. Волчица привыкла на свободе быть, тебе это не нравится. Да и вы с тётей цапаетесь постоянно, а между вами как меж двух огней. Давай оставим всё как есть, — попросила я, очень надеясь на понимание.
《Наивная,》— усмехнулась волчица.
— Хм, пусть Ира возвращается к себе, не придётся тебе быть между двух огней.
— Ну вы нашли время для разборок! Прекращайте, иначе мы с Ваней пойдём делом займёмся! Голодные и злые! — папа сказал своё мужское слово и в столовой воцарилась тишина.
Обед вышел скомканным и малоприятным. Сколько дядя Ваня не хвалил тётину готовку, войти в русло дружелюбия и понимания не получалось. Мама молча ковыряла сочную идеально запечённую индейку, папа налегал на всё, что было в зоне его досягаемости.
— Спасибо! — поблагодарил тётю папин друг, первым встав из-за стола.
— Да, всё очень вкусно, прямо праздник живота. Поели, теперь можно и поработать, — посмеялся папа. — Ну, дочь, показывай, где что заварить.
— Эм, поехали, — вздохнула я.
《Ты что, собралась оставить их без присмотра?》— удивилась волчица.
《Хочешь за ними приглядеть?》— предложила я, подшучивая над своей звериной половинкой.
《Упаси меня луна! Я лишь уверена, что они друг друга загрызут, пока нас не будет,》— усмехнулась волчица.
— Это что так далеко, что надо ехать? — спросил папа.
— Большая территория, — пожала я плечами.
Я проводила папу и его друга до калитки, объяснила задачу и вернулась в дом. Вопреки ожиданиям моей звериной половинки девочки друг друга не перегрызли, хотя немного были обе взвинчены. Мне было не до их бесконечных склок, я ушла к себе и выпустив волчицу, с волнением думала о той калитке.
《Это что, оленей больше не будет?》— только теперь спросила волчица, осознав последствия моей затеи.
— У тебя в роду жирафов не было? Там ещё бекон по лесу носится, одичал совсем, — посмеялась я, на что волчица завыла.
Не желала моя звериная половина менять благородного оленя на сало. Но ставка была куда выше, чем самый вкусный и сытный олень. А азарт от охоты на него несравним с тем, что я испытывала, пытаясь вывести на эмоции того кто пожелал быть инкогнито.
Пережив тяжелейшие выходные с родителями, я не находила себе места всю оставшуюся неделю. До даты поставки очередного оленя. Мне было страшно из-за того, что я не хотела узнавать, что это не Максим.
В день икс я просидела перед монитором с самого утра, бесконечно грызя фруктовый лёд. В шестнадцать часов и ноль три минуты, у калитки показался оленевод.
《Да, камеры очень хорошие,》— подумала я, видя на картинке, как у мужчины брови поползли наверх от увиденного.
Оленевод оказался тугодумом. Вот в его роду точно были жирафы. Он долго разглядывал сварочные швы, прежде чем полез за мобильным. На этом месте я не выдержала и ушла из кабинета.
— Всё, оленевод доложил про то, что мы заварили калитку, теперь будем ждать, — объявила я тётушке, хлопотавшей над горячим шоколадом.
— Думаешь, сегодня же объявится? Мне, кажется, это Максим, — обнадёжила меня тётя.
— Нужно чем-то отвлечься, давай, доставай свою книгу. Будем выбирать девочкам имена, — разрешила я, отказываясь от этой идеи всю последнюю неделю.
— Это я сейчас! Я мигом! — обрадовалась тётя и пулей унеслась за книгой.
Мы устроились в гостиной с бумагой и ручкой, чтобы выписывать понравившиеся имена. Мне нравилось чуть ли не каждое второе, поэтому мой столбик быстро занял весь лист. Зато тётя подошла к вопросу тщательно и в её столбике красовались лишь Светлана и Елена.
— Та девушка, с которой я ехала, когда авария случилась и Макс меня спас. Её зовут Светлана.
— А что с ней?
— Не знаю, кажется, Максим говорил, что она жива. Хорошо бы найти её, может, машину помочь восстановить, это ведь из-за меня всё.
— Тогда это имя вычёркиваем, — тётя прошлась ручкой по имени и зачеркнула его.
— Но почему? Ко всем фамилиям подходит.
— Будешь каждый раз дочку по имени называть и ту аварию вспоминать? Не надоест?
— Возможно, ты права. Много имён, давай нарежем бумажки и в шапку, отсеем хоть штук девять, а потом из них выберем, — предложила я, поднимаясь с дивана, и уходя в прихожую, чтобы взять головной убор.
