выцветших шрамах былых ранений, видимо, практически смертельных, так как от любых других фантастическая регенерация Высших не оставила бы и следа. Причудливые переплетения рун и красно-черных линий покрывали плечи и обе его руки почти полностью. Когда я засмотрелась на эти буквально пышущие агрессией татуировки, мне вдруг показалось, что знаю, о чем говорится в зашифрованных на них письменах. Но заниматься чтением Замфир был не расположен.
Я очень быстро оказалась на животе с приподнятой и выставленной на королевское обозрение пятой точкой. Широкая округлая головка вздыбленной плоти, дразня, прошлась по истекающим влагой лепесткам и, немного надавив, на самую малость протолкнулась внутрь. Стон сорвался с моих губ и, уткнувшись лбом в мягкую поверхность, я инстинктивно подалась назад, пытаясь насадиться сильнее.
Тут же тяжелая ладонь накрыла поясницу, властно приказывая не двигаться. Видимо, решив меня наказать за самоволие, Замфир полностью отстранился и я разочарованно застонала, едва не начав вилять задницей как похотливая кошка.
Пару мучительных секунд ничего не происходило, а затем король стал ласкать меня рукой, то потирая набухшую горошину клитора, то приникая в изнывающую глубину лона сразу тремя пальцами. Всё это лишь распаляло меня, доводило до едва переносимого исступления. Поэтому, когда Замфир обильно увлажнил оставшимися на пальцах любовными соками тугое колечко моего ануса, я даже и не подумала возмутиться. Скорее уж постаралась расслабиться. В памяти с легкостью воскресали воспоминания о подобном соитии и то захватывающее чувство максимальной наполненности, которое лишь оно и было способно подарить.
Медленно введя в меня одну фалангу указательного пальца, Замфир остановился, параллельно начав наполнять лоно своим нетерпеливо подрагивающим, восхитительно твердым членом. С каждым размеренным толчком он продвигался всё глубже, а наши обоюдные стоны, становились всё громче. В какой-то момент сладкое распирающее чувство усилилось и я поняла, что теперь принимаю не один палец, а целых два.
Движения короля стали быстрыми и рваными. Он дернул меня на себя, и я окончательно встала на четвереньки, отчего проникновение стало ещё глубже, а ритм совсем уж бешеным. Самое поразительное, что я с радостью отдавалась королевской одержимости, на удивление самой себе вполне ей соответствуя. Каким-то врожденным женским чутьем я безошибочно угадывала, что Вечный Воин наконец-то сбросил свою, по сути вросшую в душу, броню, до самого дна раскрывшись и навсегда доверившись связавшему нас непрошеному чувству.
Наконец лавина оргазмов обрушилась на меня. Я утратила всякую связь с окружающим пространством. Всё моё существование сузилось до нескольких точек, от которых, словно жидкий огонь, растекались волны безграничного сокрушительного наслаждения.
***
Турнирная арена сильно отличалась от того, что я ожидала увидеть, когда мне наконец удалось вытребовать для себя право посетить это легендарное место, где происходила ежегодная битва за трон Железного Двора. Предполагая, что турнир — событие открытое и никто не станет возражать против ещё одного зрителя в моём лице, я оказалась совсем не готова к тому, что кое-кто решит, будто этот день мне лучше провести у себя в покоях.
По установившемуся за века порядку, «Турнир Чудовищ» начинался с первыми лучами восхода и заканчивался на закате дня, вместе с гибелью последнего противника. Это была самая настоящая смертельная битва, в финале которой оставался единственный выживший, он же победитель, выкупивший ценой отнятых им жизней свое право на безграничную власть. Разумеется, в пределах печально известных своими магическими аномалиями Пустых Земель. Казалось бы, кто в здравом уме мог захотеть сражаться за эти бесплодные, кишащие самими опасными чудовищами, отщепенцами и ренегатами территории? Однако, несмотря на все издержки, желающих бросить вызов Вечному Воину из года в год находилось с избытком.
Не скажу, что я испытывала энтузиазм от перспективы в течение многих часов смотреть, как фейри всевозможных мастей целенаправленно уничтожают друг друга. Но чувство вершащегося рока было таким ярким и осязаемым, что навязанное бездействие воспринималось как нечто невыносимое. Откуда-то я точно знала, что если не проявлю твердость и пропущу Турнир, случится нечто непоправимое. И пускай у меня не было ответов на вопросы: «Каким образом я смогу отвести беду? Да и смогу ли вообще?», какой-то глубинный не опознаваемый инстинкт бескомпромиссно толкал к немедленным действиям.
С Замфиром мы расстались незадолго до рассвета, в час, когда объявшая Железный Дворец тьма стала наиболее глухой и непроглядной. Я безмятежно спала, удобно устроившись на его плече, ненадолго позабыв про все свои тревоги, в том числе и про наш столь важный, но так и не состоявшийся разговор. Строптивый флёр спутал мне все планы, вынудив обзавестись ещё одним любовником, на манер тарана проложившего себе дорожку не только в мою постель, но, похоже, и в сердце. И теперь я никак не могла осознать тот факт, что, оказывается, действительно возможно так мучительно сильно тянуться душой не к кому-то одному, а сразу … Даже мысленно мне было трудно озвучить эту весьма нескромную цифру.
Момент, когда я оказалась в собственной постели, а Замфир, прощаясь, целомудренно целовал меня в угол приоткрытого рта, отпечатался размытым, но нестираемым кадром. Я обвила его шею слабыми со сна руками и, прижавшись щекой к немного колючей из-за бороды щеке, прошептала:
— Обещай, что победишь.
В голове моей некстати закрутились мысли о том, каким, по сути, чудом является королевская борода. Ведь по общеизвестному факту подавляющее большинство высокородный сидов не страдало щетиной и, как следствие, не имело никакой растительности в нижней части лица. Даже этой малостью Замфир словно подчеркивал сколь сильно Железный Король отличается ото всех остальных.
Отвлекшись на подобные рассуждения, я совсем не предала значения тому, как на сотую долю мгновения закаменели плечи правителя.
— Обещаю, — едва слышно выдохнул он, укрывая меня белоснежным одеялом.
Я тут же провалилась в глубокий, лишенный сновидений сон. Настолько крепкий, что даже исполняющий роль будильника Дан не смог меня поднять к началу Турнира. Я проспала на целых три часа дольше и подозревала, что без усыпляющих чар Замфира тут не обошлось. Наконец, справившись общими усилиями с оковами наведенного сна, я пробудилась, чтобы тут же сделать малоприятное открытие — озаботиться моим присутствием на Турнире никто и не подумал.
Данное обстоятельство не только обеспокоило, но и изрядно взбесило. К чему тогда была вся эта показуха с приемами, где меня, разряженную словно куклу, на протяжении неполной недели выставляли напоказ для каждого, кто желал смотреть?
