Мне очень хотелось, чтобы он остался. Прямо всем сердцем хотелось, но где–то в зале сидит горный тролль и…
— Нет, — выдавила, чувствуя, как мою талию отпускают. Рука мужа безвольно опустилась и больше ко мне не прикасалась.
— Но у меня есть лошадь! — произнесла я. — Если, конечно, она не убежала!
Я схватила его за руку и повела в сторону конюшни. Там одиноко стояла лошадь. При виде нас она дернула глазом и повела ухом.
— Вот, — предложила я, глядя на инквизитора.
По сравнению с теми красивыми холеными жеребцами, которые были впряжены в карету, эта лошадка выглядела уныло. Серая, в яблоках, грязненькая и подозрительная, она отшатнулась от протянутой руки.
— Ну, иди сюда, — усмехнулся муж, пытаясь вытащить лошадь из стойка. Следом за лошадью телепалась старенькая разбитая повозка с неровными деревянными колесами.
— Мне сказали, что ее нельзя распрягать, — созналась я, видя, как лошадка упирается и пятится. — Я купила ее в деревне, на те деньги, что вы мне выслали…
Телега осталась на месте, а муж ловко заскочил на нее, без седла.
— Пошла, — покачнулся он, а лошадь подняла на него грустные глаза и принялась щипать остатки пожелтевшей травы. — Но!
Лошадь сделала ленивый шаг, затем второй, затем третий. Медленно перебирая копытами, лошадь плелась к воротам. Она никуда не спешила.
— У меня просто дух захватывает от этой невероятной скорости, — мрачно заметил муж, ударяя рукой по лошадиному крупу. — Но хотелось бы доехать до столицы еще молодым. Я, конечно, не настаиваю…
«А будете возмущаться, вообще никуда не пойду!», — тоскливо посмотрела лошадь. И передумала.
— Туда!!! — указал рукой муж в сторону ворот. Он склонился к лошади, а та выразительно вздохнула. — Нам туда! Нет, не туда! Туда!
Лошадь крутилась на месте и вздыхала.
— Ну я же ехала на повозке! — развела руками я, глядя на всадника. — Может, она привыкла к повозке?
Лошадь направилась обратно в стойло.
— Так, дикий и необузданный жеребец, куда поворачиваем? — послышался голос мужа, а лошадка уверенно шла в сторону стойла.
— Давайте попробуем тележку, — предложила я. Муж ловко спешился, беря старую телегу и цепляя ее обратно. Он присел на потертое сидение с замусоленной шкурой, а лошадка пошла резвее.
Телега скрипела так, что я хихикнула.
— Напоминаю, нам туда, — не выдержал муж, дергая лошадь.
Я подставила руку, поймав несколько холодных капелек дождя за шиворот.
— Вам понадобится плащ, — заметила я, вспоминая, что видела его среди хлама. — Сейчас принесу!
Через пару минут я выбежала на улицу с темным плащом в руках.
— Вот, — протянула я, как вдруг смутилась от прикосновения его руки. Мне показалось, что это случилось нарочно, поэтому я отдернула руку. Я уже решила, что вместе нам не быть! — Возьмите… Накройтесь, чтобы было не … мокро… А то дождь собирается… Повозка покатилась за ворота, треща и скрипя на ходу.
Я вздохнула проводив взглядом повозку и возвращаясь в дом.
— Ну чего ты раскисла? — послышался голос Вольпена, когда я сидела на диванчике с ногами. — Дом починим… Сейчас гномы построят себе подземный город, и все починят.
— Да не в этом дело, — отмахнулась я, стаскивая покрывало и укутываясь в него.
— Тогда в чем? — спросил Вольпен, почесав рога о столик.
— Сегодня я встретила в саду Горного Короля, — созналась я. — Он нашел ее медальон… Он говорит, что отдаст, если я приду к опушке леса в полночь… Но я ему не верю! Он пытался меня околдовать! Он рисовал у меня на спине какой–то знак…
— Это что? Он с ума сошел? — возмутился Вольпен. — Это же знак подчинения! Он тебя хотел лишить свободы воли! Это что–то похожее на знак инквизиции, который у меня! Это ловушка!
— Вот и про то же, — вздохнула я, кутаясь в плед. — Но я должна. Иначе мы не сможем снять проклятие. А я обещала…
Внезапно в дверь послышался стук. Вольпен подпрыгнул на месте и дернул под диван.
— Кто там? — спросила я, подходя к двери.
— Посмотрите в глазок, — с мрачной усмешкой заметил муж, выглядывая в дыру.
— Но вы могли бы не стучаться, а пройти, — стушевалась я. Не хватало, чтобы тролль всхрапнул! — В глазок…
— Лошадь три раза завозила меня в деревню. Деревня уже два раза обещала переехать, — заметил муж, а я увидела в него за плечом мирно жующую кустик лошадку. Она дернула хвостом и с увлечением принялась истреблять куст дальше.
В черном плаще, испещрёнными росчерками дождя, муж напоминал Смерть. А его бледность после падения, только подчеркивала это сходство.
— Одну минутку, — произнесла я, вспоминая, что мне сказали в деревне, когда продали лошадь.
Я бросилась на кухню и достала морковку, которую купила в деревне.
— О, ножка стула! — обрадовалась я, беря некогда изысканную тонкую ножку стола и привязывая на нее пояс от фартука, а к его концу морковку.
Я вышла и вручила это мужу. Его брови полезли наверх, когда я объяснила, что нужно делать.
— Погодите, вы хотите, чтобы я сел и держал вот это вот в руке, чтобы морковка маячила у нее перед глазами? — спросил муж.
— Но вам же срочно нужно в столицу! — пожала я плечами, украдкой бросая взгляд на мужа.
Он сидел на сидении, держа впереди морковку на удочке.
Лошадка оживилась и тут же потянула телегу. Колеса покатились по грязи.
— Не ругайте ее! Она пахать умеет! — вступилась я за лошадку.
— Отлично, беру ее на работу, — усмехнулся муж, пока повозка уже второй раз отъезжала от дома.
Черный силуэт с удочкой и морковкой на старенькой телеге двигался по дороге. Я еще с тревогой проверила, не свернула ли лошадка в деревню, а лишь потом зашла в дом.
— Не вздумай никуда ходить! — обрушились на меня с порога. Вольпен сидел на ручке кресла, рядом парила призрак, а маленькие гномы наперебой пытались мне сказать, что с Горным Королем шутки плохи.
— Не иначе, как гадость какую–то затеял! — убеждал меня Вольпен. — От него всего, чего угодно ожидать можно! Гномы свидетели!
Гномы наперебой стали рассказывать мне, что золото и самоцветы они отдают Горному Королю, а себе оставляют лишь малость.
— Как видишь, этот …
— Му–у–у! — подала голос корова, разгуливавшая по дому.
— Дак, на чем я остановился? А! — прокашлялся Вольпен. — На том, что мы изначально были против вашего брака! Как только узнали, что Король Ольх собирается отдать принцессу замуж за этого….
— Му–у–у-у! — снова протянула корова.
— Да, — внезапно выдал рокочущим басом тролль.
— К… к… как? Ума не приложу, как он вообще мог такое придумать, объединить два народа? — возмущался Вольпен
Корова с тоской подходила к окнам и искала занавески, но занавесок не было.
— Дверь нужно открыть! А то тролля не позвали! — потребовал Вольпен, и феи распахнули двери. Прямо в дверном проеме, который некогда принимал толпы разодетых гостей, появился огромный глаз.
— Забудь об этом, принцесса, — летали перед глазами феи. — Знаешь, почему часть лесного народа не присягнула Горному Королю, потому что слава о его жестокости дошла и до лесов! Он редкостный…
— Му–у–у! — подтвердила корова.
— Да… — подтвердил тролль басом.
— Чье бы мнение не спросила, тебе все ответят одно и тоже. Не связывайся с ним! — авторитетно кивнул Вольпен.
— А почему король хотел выдать дочку замуж именно за него? — спросила я.
— Потому, что король Ольх был стар. И силы его таяли. А тут еще люди лезут со всех сторон. Инквизицию организовали! Вот он и решил заключить союз с Горным Королем, чтобы разбить людей и окончательно показать, кто здесь хозяин! — вздохнул Вольпен.
— И вообще не понимаю, чего вы так всполошились, послышался голос призрака. — Никуда она не пойдет, ведь так?
— Но как же… — начала я, глядя на улыбающуюся девочку. — Ты ведь хотела…
— А я передумала! Помнишь, как при встрече ты сказала, что быть привидением здорово! Так вот, я подумала и, ты была права! Люди не умеют летать! Они не умеют делать вот так!
