Рассматривали мы друг друга довольно долго, молча, внимательно и с большим интересом.
Я, привыкшая к сельским жителям, знала, что среди них всегда больше рослых и сильных, нежели в городе. И даже парней такого богатырского роста и сложения видела в академии не единожды, но девушку… Должна признаться, девушку с такими физическими данными я видела впервые.
Девица рассматривала меня с не меньшим интересом, что для меня явилось полной загадкой: я-то совершенно обычная, ничем не примечательная. Она еще раз прошлась по мне сверху вниз недоверчивым веселым взглядом и прогудела трубно, при этом, все же пытаясь говорить шепотом:
— Так это ты, что ли, тисса Клауса в подвале отдохнуть уложила? — издав в конце фразы похрюкивание, отдаленно похожее на совершенно неприличный смешок.
Гордости я за свой поступок не испытывала, потому смутилась под её, полным неприкрытого любопытства и восхищения, взглядом.
Видимо, приняв моё молчание за признание, девица снова коротко хрюкнула и, схватив меня за руку, потянула на лавку вдоль длинного стола. Я и моргнуть не успела, как уже сидела чинно на лавке.
Девица плюхнулась рядом и, почти разлегшись на столе, облокотилась, подперев голову. Улыбаясь во весь рот понимающе, хитро и загадочно, снова уставилась на меня любопытным блаженным взглядом.
Я не понимала совершенно, что происходит. И как теперь от нее сбежать, спрашивается?
— Ну, — благодушно подпихнула она меня в бок. — Ну, давай, рассказывай!
— Что, простите… рассказывать? — снова непонимающе уставилась я на собеседницу.
— Ой, да все подряд и рассказывай! — добродушно разрешила девушка, махнув у моего лица лопатообразной ладонью, и снова своеобразно фыркнула. — Ну, ты, конечно, огонь! — заметила восхищенно. — Так-то по тебе и не скажешь, а вишь, внешность-то, обманчивая какая! Ой! — проворно подхватилась с лавки. — Ты ж голодная, поди! Я все ждала, что ты очнешься, думала покушать тебе отнесть. А тут Клаус сам, собственной персоной, — девушка смешно изобразила Клауса. — Кормить тебя запретил, укрывать запретил, сказал, невеста, мол, провинилась сильно, пусть одумается, охолонется немножко. Во как!
Рассказывая все это, девушка проворно разожгла очаг и повесила над огнем небольшой чайник на прокопченном металлическом крючке. Никому никогда не пришло бы в голову назвать её изящной, но надо отдать ей должное, двигалась она очень пластично для её большого тела и небольшого пространства кухни.
Вот, значит, как! Невеста! И что это значит? Значит ли это, что Клаус намерен жениться на мне силой? Я погрузилась в размышления, наблюдая за тем, как русоволосая великанша стаскивает на стол всю имеющуюся в доме провизию, не иначе.
— Ой! — снова взмахнула рукой девушка и, вытерев ладонь о сорочку, протянула мне. — Я ж Брюнья. Кухарка ихняя и прислуга. Одна тут у них по хозяйству успеваю, кручусь вьюном, ну, да у тиссы Бригитты не забалуешь, — девушка добродушно мне подмигнула.
— Аста, — поднялась я с лавки, пожимая поданную руку. — Аста Вебранд.
Девушка, выпустив мою ладонь, просияла и сделала книксен. Метнулась к печи, где на плите уже что-то аппетитно шкворчало, затем обернулась с еще более радостным и боевым видом:
— А вот мало ты ему, барсуку вислоухому, врезала, Аста! Надо было шибче! — взмах рукой. — Знамо дело, сам набедокурил, индюк малосольный! Нешто ты бы на пустом месте артачиться стала⁈ — блестя глазами и ловко переворачивая на сковородке одну гренку за другой, вещала богатырша.
— Он жив? — наконец-то задала я волнующий меня вопрос.
— А то! — фыркнула девушка в своей обычной манере. — Живёхонек, сало волосатое!
Поставив передо мной исходящую паром тарелку с большим ломтем хлеба, жареного с луком, девушка разлила по кружкам ароматный травяной чай и опустилась на лавку, подвинув к себе сковородку с оставшейся гренкой в полсковороды.
Меня не пришлось долго уговаривать, и через минуту я уже с удовольствием жевала аппетитный хлеб.
Между тем, рассвет за окном занимался все более явственно. Я поглядывала в окно с тревогой и надеждой: что, если эта добрая девушка отпустит меня? Надо попробовать ее попросить.
— Хозяйка-то моя вчерась как взревела, я уж не знала, чего и думать! — продолжала меж тем моя общительная собеседница. — Выскочила, зенки вылупила! Беги, говорит, обыщи все комнаты, живо! — Брюнья задумчиво прожевала гренку и вытерла рот тыльной стороной ладони. — Нет, ну, а как ты хотел, я не понимаю⁈ Запер девушку без сознания в подвале. Полез туда, чего ждал-то? Что она тебе на шею кинется? — и снова очаровательно захрюкала. — Она и кинулась, как смогла!
Мне вдруг стало хорошо, спокойно и радостно рядом с моей новой знакомой. Вопреки всей невеселой ситуации, захотелось улыбнуться ей, что я и сделала. Больше я не ждала от этой девушки ничего дурного и потихоньку расслабилась.
— Я его на плечо взвалила и унесла в опочивальню, — Брюнья махнула рукой в сторону закрытых дверей в углу комнаты и вздохнула. — Завтрак надо готовить. Тиссы рано не встают, однако, впереди еще готовка обеда, а мне надо на рынок пораньше, за овощами.
— Брюнья, — выпалила я. — А можно мне с тобой на рынок? — предательская надежда сделала мой голос почти умоляющим.
Девушка понимающе кивнула:
— Развеяться хочешь? А пойдем!
Дверь в углу комнаты отворилась тихо, почти беззвучно.
— Какая ты умница, Брюнья, что поймала её! — Клаус расхохотался невеселым демоническим смехом.
— Экий неласковый вы с невестой-то, тисс Клаус! — возмущенно упрекнула Клауса Брюнья.
— Я ему не невеста, Брюнья, — поднявшись с лавки, решила я внести ясность. Девушка обернулась ко мне озадаченно, уставив на меня прямой, бесхитростный взгляд. — Я кузина, которую он похитил и удерживает силой. С какой целью, Клаус? Зачем я тебе понадобилась?
Не отвечая на мой вопрос, и хищно осклабившись, Клаус двинулся в мою сторону. Я, сохраняя преграду между нами — стол, двинулась в противоположном от него, направлении.
— Так это что же выходит, ты согласия ему не давала, что ли? — Брюнья в недоумении поднялась на ноги, создавая дополнительную спасительную преграду между мной и кузеном.
— Держи её, Брюнья! — крикнул Клаус, сделав резкий рывок в мою сторону, но девушка не пошевелилась.
А в тот момент, когда я оказалась рядом с дверью на улицу, она отгородила меня от Клауса собой, бросив мне через плечо:
— Уходи, Аста! Я его задержу! — и сграбастала Клауса в свои медвежьи объятия.
Клаус, не ожидавший такого подвоха, принялся вырываться и сыпать в адрес Брюньи оскорблениями и угрозами, на что девушка только перехватила его поудобнее, скрутив за спиной ему руки. Глядя на них со стороны, было понятно, что мериться силой в данном случае просто неуместно.
Я стояла у двери, понимая, что вот он, мой реальный шанс убежать, но что-то мешало мне сделать этот шаг. Меня тяготила мысль о дальнейшей судьбе моей спасительницы. Жестокий и мстительный Клаус не потерпит свидетелей своего позора и тёмных дел. Да еще и человека не подчинившегося, принявшего не его сторону в таком серьезном деле, как похищение. Я не могла просто так уйти, оставив спасшую меня, добрую девушку на погибель этому ничтожеству.
Решение в моей голове выстроилось само за считанные секунды. Я метнулась за кухонным полотенцем и, скрутив его, вставила кляп в рот Клаусу, выкрикивающему грязные ругательства.
Дальше схватила с подоконника моток бечевки и протянула его моей защитнице:
— Брюнья, давай его свяжем и уйдем вместе! В академии найдется для тебя работа! Я попрошу ректора за тебя, он не откажет! — произнесла, горячо уверенная в правильности того, что делаю.
Девушка взглянула на меня недоверчиво и восхищенно. Быстро и легко ткнула согнутыми костяшками пальцев Клауса по загривку, отчего тот моментально обмяк в её руках, и почти бережно уложила, враз переставшее дергаться и ставшее послушным, тело хозяина на лавку.
— Вот, так оно надежнее будет, — осмотрелась. — Собраться, что ли? Не в сорочке же идти…
