Я никогда не встречала няню своего отца, хотя знала, что она была драконом, ей было двенадцать тысяч лет, и она вырастила трех королей. Когда она праздновала свой двенадцатитысячный день рождения, папа устроил грандиозную вечеринку, и через неделю она умерла.
Кто-то позвенел столовым серебром о хрустальный бокал. Время для выступления моей мамы… хотя их всегда заканчивала Таня, так как моя мама всегда начинала плакать.
Затем Сэмюель показал свой праздничный торт. Мы все ахнули. Он был в образе Священной Пещеры. Одно из моих любимых мест в Пейе.
Он копировал его камень за камнем, шаг за шагом. Он даже сделал все трещины на ступеньках.
Свеча была Хранителем. Мама однажды рассказала мне о нем. Он был неуклюжим великаном. Он поставил метку на ее запястье после того, как она написала свое имя в книге кровью. Мне нравились все истории об этом месте. Хотя я умоляла и канючила ее рассказать мне, что было внутри, она никогда этого не делала. Она заявила, что умрет, если когда-нибудь расскажет кому-нибудь, что находится внутри этой пещеры.
Я догадалась, что цена была достаточно высокой.
Но она рассказала мне о пруде внутри. Все хотели посмотреть в пруд. Ради него все шли на высокую цену. Он мог показывать прошлое, будущее или настоящее. Все, что человек хотел знать. И только пять человек когда-либо смотрели в него.
Я всегда гадала, что бы я могла попросить пруд показать мне, но у меня было все, чего я хотела. Для меня было бесполезно хотеть идти туда. Как бы то ни было, это меня очаровало.
Мы закончили поедать мой идеальный торт на тринадцатый день рождения в домике на дереве: Блейк, Люциан, Энни, Саманта и я. Арианна была слишком девчачьей девушкой, чтобы хотеть подняться по веревочной лестнице, и теперь у нее был парень. Год вдали от Блейка сделал свое дело.
У Блейка была с собой бутылка выпивки. Под одобрительные возгласы он передал ее всем нам.
Я ненавидела этот запах и вкус. Я сделала один глоток, и все.
Между ним и Люцианом прошла сигарета. Я чуть не поперхнулась, когда увидела, как Люциан делает затяжку.
— Отец прибьет тебя!
— Нет. Его собственный огонь витает вокруг, как запах от лесного пожара. Так что единственный способ, которым он узнает, — это если маленькая избалованная соплячка пойдет и расскажет ему.
Я прищурилась, глядя на него.
— Я не сплетница.
Он рассмеялся и выпустил дым из легких. Это воняло.
— Клянусь, если ты снова сожжешь мой домик на дереве, Блейк Сэмюэл Лиф, я не собираюсь снова брать вину на себя.
— Я знаю, как курить, Елена, — сказал он небрежно.
Мы провели всю ночь, разговаривая о том, какой удивительной была Академия Дракония. Люциан и Блейк будут жить в одной комнате теперь, когда он собирался отправиться в школу. Удивительным было то, что члены королевской семьи, хотя к ним и не относились как к членам королевской семьи, получали привилегии иметь комнату по своему выбору, а Блейк терпеть не мог делить комнату с тремя другими, поэтому Люциан сказал, что может разделить комнату с ним.
Я была права насчет того, что Блейк чувствовал себя свободно в Драконии. Вот почему он не приезжал домой на выходные. В принципе, они могли делать все, что хотели. Это действительно звучало как свобода. Я не могла дождаться, когда мы с Сэмми наконец сможем уехать. Еще три года.
Раздался звон. Всем пора уходить.
Я обняла Блейка.
— Скоро увидимся.
— Да, увидимся в ближайшие несколько дней.
— Обещай.
— Обещаю. А теперь отпусти меня, — надулся он. Я отпустила его и шлепнула его, когда он направился к своей маме, которая уже ждала в своей форме Ласточкокрылой.
Сэмми была следующей.
— Наслаждайся вечеринкой.
Я ухмыльнулась.
— Лучшая вечеринка на свете.
Она рассмеялась.
Блейк снял рубашку, но остановился.
— О, эй, я забыл. — Он повернулся, все еще держа сумку в руке, и достал завернутую коробочку.
Моя мама приподняла бровь, но я притворилась, что не замечаю этого.
— Наслаждайся открытием подарка, Елена.
Я хмыкнула, зная, что это будут коробки в коробках, а в финальной будет обнаружен камешек или что-то еще, что он сделал.
Все засмеялись, кроме моей матери.
— Обещаю, это не Кэмми, — пропел Блейк.
Моя мать, наконец, рассмеялась.
— Я убью тебя, если это так.
Мы помахали им, когда они превратились в драконов и взлетели.
Отец снова присвистнул.
— Он действительно становится большим, Елена.
— И что? Его драконья форма никогда раньше меня не пугала.
Мы вошли внутрь. Я продолжала размышлять о том, что Блейк упомянул перед моей вечеринкой.
— Могу я, пожалуйста, поговорить с вами двумя?
Оба моих родителя остановились и улыбнулись.
— Конечно, душистый горошек. В чем дело?
Я провела их на кухню. Все серьезные разговоры, которые у нас были, проходили на кухне.
— Это серьезно? — пошутил отец. На его лице появилась улыбка, но она не была веселой.
— Милая. — Голос моей матери звучал серьезно. — Что случилось?
Они ждали. Я сделала глубокий вдох. Все будет в порядке, если окажется, что они не твои биологические родители, Елена. Просто спроси их.
— Ты же знаешь, что можешь рассказать нам все, что угодно, верно? — обеспокоенно спросил папа.
— Это Блейк? — спросила мама.
— Нет, и да, — вздохнула я. — Это больше из того, что он сказал сегодня вечером.
— Что он сказал, Елена?
— Вы мои настоящие родители?
СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА
ЕЛЕНА
Мама превратилась из спокойной в истеричную ровно за две секунды.
— Что?
— Успокойся, — сказал ей отец. — Душистый горошек, с какой стати ты спрашиваешь нас об этом? Конечно, мы твои родители.
Не говоря ни слова, я поигрывала солонкой. Я боялась идти дальше.
— Блейк сказал это? — спросила мама.
— Мама! — Она душила меня.
— Просто успокойся. — Отец, казалось, не осознавал бесплодности этих слов.
— Мы говорили о прошлом, и он сказал мне, что помнит меня только годовалым ребенком. До этого ничего не было, мама. Он сказал, что раньше я жила с Таней и дядей Жако по другую сторону Стены. Как это вообще возможно? — Я начинала говорить, как моя мать. Ненормально.
Мама глубоко вздохнула.
— Я прибью… этого маленького…
— Это не вина Блейка. А теперь скажи мне правду. Разве я жила на другой стороне?
— Да, жила, — сказал мой отец.
— Альберт! — закричала моя мать.
Он пожал плечами.
— Она имеет право знать.
— Она не готова к этому. — Мама перебросила свои длинные темные волосы через плечо.
— Готова к чему? Что вы от меня скрываете?
— Это не так как кажется. Вы обе просто успокойтесь. Елена просто хочет знать, как это произошло, — сказал отец моей матери и снова посмотрел на меня. — Верно?
Я кивнула, сжала челюсти и скрестила руки на груди.
— Тогда мы скажем ей.
Мама покачала головой. Ее ярость пугала меня.
— Еще до твоего рождения у Ирен было видение будущего. Кто-то из наших близких собирался предать нас.
— Кто? — спросила я.
— Это в другой раз, Елена. — Он говорил своим строгим, отеческим тоном. — Потом твоя мать забеременела. У нас не было другого выбора, кроме как держать это в секрете. Мы понятия не имели, кто собирается нас предать. Только Таня знала правду о твоей матери и обо мне. До того, как у твоей мамы начал проявляться живот, они с Таней отправились на поиски самосовершенствования.
— Самосовершенствования чего? — закричала я. Мама прекрасно видела и прекрасно слышала. Ей не нужно было ничего улучшать.
— Ее слуха.
Я прищурила глаза.
— Это было просто прикрытие, но Древние исполнили ее желание. Они с Таней уехали и держались подальше, пока ты не родилась. Мы не смогли вытащить тебя из Пейи. Это не входило в план. План состоял в том, что мы наймем кого-нибудь, кто будет присматривать за тобой. Только до тех пор, пока опасность не минует. — Он глубоко вздохнул.
