равно в мутной пелене вместо лица ублюдка было видно лишь белое пятно, испачканное красным пятном крови. Моей собственной крови!
— Ох, как же давно я не испытывал подобного наслаждения! — ухмыльнулся вампир, шумно облизнувшись и проведя пальцем по испачканной алой струйкой коже, от уха до ложбинки на груди. — Увидеть страх невинной девушки, почувствовать собственными клыками, как бешено бьется ее сердце в желании жить. Прильнуть к ее тонкой шее, пронзить нежную плоть и насладиться животворной кровью… Все эти дартанийки, достигнув совершеннолетия, спешат как можно скорее выйти замуж и лишиться целомудрия, а вот ты, красавица-волшебница, настоящий нектар, который я мог бы пить бесконечно. Жаль только, что так не получится. Тебя явно скоро будут искать, а мне хотелось бы насладиться добычей сполна и остаться незамеченным. А еще, разумеется, мне не нужны свидетели, которые могли бы хоть как-нибудь выдать мою тайну. — Вновь приблизившись, безумец, белые волосы которого теперь частично обрели красный цвет, вновь замер у места укуса. — Жаль, но придется выпить всё и покончить с тобой. Но не переживай, энергии от твоей крови и души мне хватит очень даже надолго. Можешь считать, что своей посмертной жертвой ты спасла не один десяток других горожанок.
Секунда — и агония наполнила меня с новой силой. Будучи не в силах даже стонать, я лишь всхлипывала и пускала слезы от нахлынувшего на душу отчаяния. Взгляд мутнел все сильнее, звуки биения борющегося за мою жизнь сердца, звучавшие в голове, с каждым мгновением становились все тише. Мрачный темный зал, послуживший мне пленом и который, похоже, теперь станет моей могилой, все быстрее и все гуще наполнялся непроглядной тьмой. Вскоре разум почти окончательно покинул меня… В его хрупких, почти неслышных отголосках прослеживалось довольное хищное мычание, сменившееся каким-то странным знакомым звуком, похожим на лязг скрипучей двери. Той самой, из которой этот маньяк сюда и зашел. Еще мгновение — и наступила полная тишина.
Остатками последних сил, перед тем как сдаться и отпустить душу, я размышляла о постигшей меня судьбе. Мне же просто хотелось жить вместе с любящим мужем, отдавать ему и детям всю заботу. Неужели я так многого хотела?
Чудом выжив после катастрофы на пограничье, рядом с Эдмондом я обрела надежду. Мне казалось, что счастливое будущее действительно настанет, но теперь все мечты и фантазии остались позади. В тот раз Эдмонд сумел вовремя прийти на помощь и спасти меня от смерти… Теперь же я одна и помочь мне некому.
Стыдно, что я считала своего спасителя чудовищем, но признаться ему в обратном у меня уже не получится…
Эдмонд
Пожалуй, я не помню в своей жизни полета мучительнее этого. Пытки графа казались раем по сравнению с нестерпимым жаром и болью, что непрерывно терзали мое тело. Казалось, еще пару минут таких мучений и я отдам богам душу. Следуя предчувствию, словно указаниям компаса, я пару раз чуть не рухнул кубарем с неба от отдачи судьбоносной связи, что сейчас передавала мне все страдания избранницы.
Бедная Анайя! Даже не представляю, через какие муки она сейчас проходит…
Предчувствие привело нас с Фобосом на окраину города к разрушенному зданию. Судя по руинам, когда-то оно было поместьем или же замком, но сейчас это не имело никакого значения. Где-то там, в руинах, скорее всего под землей, мучается и умирает самый дорогой мне сейчас человек…
Среди множества рассыпавшихся огромных кирпичей мне удалось разглядеть проход, явно ведущий под землю. Отдача магической связи, что связывала меня с Анайей, набирала силу, что говорило либо о подкрадывающейся к ней смерти, либо же о близости к месту преступления. Но на первых же ступенях я встретился с препятствием. Ледяные ловушки… Магические знаки усеивали весь пол коридора, не оставляя входящему даже и шанса войти. Я эти символы знал как свои пять пальцев: достаточно лишь коснуться его ногой, и жертва превращается в ледяную глыбу.
От осознания, что каждую ловушку понадобится обезвредить, мне стало еще хуже. Анайя банально умрет раньше, чем исчезнет хотя бы половина ловушек!
Мысль пернатого друга, проскочившая в моем сознании, дала наводку на возможный ответ. Можно было бы и вправду пролететь напролом, но тогда понадобится мощная защита. Очередной приступ, ударивший в грудь, заставил меня отринуть сомнения. Нужно поторопиться, пока я вместе с избранницей не отдал богам душу!
Сбросив на время облик ворона, я закрыл глаза и сосредоточился. Пернатого друга окружил мощный огненный щит, который способен расплавить все, что коснется защищенного объекта.
Громко каркнув, Фобос храбро устремился вперед. Вокруг ворона вырастали ледяные глыбы, заключая птицу в себя, но те тут же взрывались под воздействием заклинания. Так пернатый помощник обезвредил по пути все ловушки, что дало мне шанс продолжить поиски.
Приступ усиливался, как и чутье. Анайя где-то рядом! С одного из коридоров подземелья мой чуткий слух уловил жалобный, преисполненный болью голос девушки. Следуя за предчувствием, я бесшумно подкрался к железной двери, где сквозь тьму моему взору предстала жуткая картина.
Мне это правда не чудится? Какая-то мразь безжалостно пьет кровь моей избранницы?
Маньяк так увлекся, что даже не слышал, как мы с Фобосом подобрались сюда! Стиснув зубы от злости, я, тщательно скрывая свою магическую энергию, наслал на Анайю защитное огненное заклинание, какое недавно использовал на Фобоса. Огненный щит сработал как надо — руки и губы маньяка обожгло до пузырей. Почувствовав боль, обезумевший вампир быстро отпрянул от шеи Анайи, и в этот момент на гада налетел оглушающий огненный шар. Взрывом мразь отбросило к стене, тот успел лишь прошипеть что-то невнятное перед тем, как потерять сознание. Сковав маньяка магическими оковами, я спешно подбежал к пленнице. На девушку было страшно смотреть — маньяк не только заключил ее в магические оковы, но и, судя по самочувствию оной, выпил опасное количество крови. Отыскав ключ, я быстро освободил бедняжку и, используя вампирский дар, изо всех сил побежал к лазарету, игнорируя огонь и дым, что разгорался в подземелье после моего взрыва. По дороге я сообщил страже о происходящем и те отправились отскребать безумца от пола. Ну или что от него там осталось…
— Боже мой, господин, идемте скорее! — заведующий лазаретом, не скрывая ужаса, показал мне палату, куда я уложил страдающую пленницу маньяка. Усевшись у дверей палаты, я с облегчением наблюдал, как вокруг Анайи копошится чуть ли не половина персонала лазарета. Кто-то нес капельницы, кто-то отмывал девушку от крови, а кто-то готовил мази
