от грехов! — зловеще произнес призрак.
Они всей толпой вдруг напали на нее, ухватили за платье, за руки, повисли на шее.
Старуха Эванс, задыхаясь, почувствовала, что ее тянет, душит, словно в болото затягивает.
Она попыталась вывернуться, но призрачных рук было слишком много.
Да и дым заставлял ее кашлять. Дышать было слишком тяжело.
— Помогите! — прохрипела она в ужасе из последних сил.
Носки ее туфель вдруг повисли в пустоте. И она поняла, что стоит на верхней ступени лестницы, балансируя изо всех сил. А внизу — темнота.
— Помогите же мне!.. Кто-нибудь!..
Но на ее отчаянный плач никто не откликнулся.
А призраки тянули и толкали ее, заставляя сделать шаг вниз.
Мимо ступени.
— Я не хочу! Мне больно! Вы не имеете права меня калечить! Я госпожа Эванс, а не какая-нибудь никчемная побирушка! Я!..
Они дернули ее изо всех сил, и мадам Эванс полетела кубарем вниз с лестницы, избитая, окровавленная, вопя и воя.
***
— Что сгорело? — резко спросил Кристиан.
— Пожар в доме Эвансов, — ответил слуга, подтверждая мои самые дурные опасения.
Неужто Рози не сочиняла? И огненные мальчики существуют?!
И я сама дала им добро на то, чтобы они подожгли дом моего отца?! Вот это номер…
Да кто ж они такие, эти огненные мальчики?! Призраки? Но до сих пор они не смели творить ничего подобного!
Я ахнула шумно, прижала ладони к губам.
— В вашем доме, Эрика, — кивнул головой Кристиан.
— Девица Эванс? — изумился его раненный друг. — Вы?! В самом деле?!
— Да, — еле смогла произнести я. — Что… что там случилось?
Я избежала слов «в моем доме». Хотя этот дом я все еще считала своим.
Большую часть жизни я прожила там, с отцом. И была вполне счастлива. Беззаботное прекрасное детство там прошло. Все мечты юности родились там.
Отчего дома было жаль до слез.
Рози… винить в случившемся ее было бы глупо.
Этот дом ей не был родным и милым. Что она там видела? Побои, унижение, боль. Она с детской непосредственностью пожелала, что это место было стерто с лица земли.
Эти ее воображаемые друзья, огненные мальчики — она попросила у них отомстить. И они исполнили ее просьбу с пугающей жестокостью.
Пожелала и попросила… у кого? Кто же они такие?
Впервые ее детская непосредственная болтовня показалась мне не красочными фантазиями, а пугающей правдой.
Я слишком легкомысленно отнеслась к словам мачехи о том, что дом мне достался с привидениями. И потому не восприняла рассказ Рози о договоре с огненными мальчиками всерьез.
Кто они такие?
Что за призраки?!
— Думали, что возгорание большое. Но, похоже, пострадала одна только комната. Хозяйка как будто бы перевернула свечи, или лампу, — серьезно ответил слуга. — Обои загорелись и постель. Много дыма, почему-то побиты окна. Но и только.
— И все? — с облегчением произнесла я. — Дом цел?!
— Цел, — подтвердил слуга. И я не смогла сдержать вздоха облегчения. — Дом цел, конечно. Выгорела одна только комната. Ты, которую занимала хозяйка. Но зато начисто. И крыша над ней прогорела.
— Одна комната? — подхватил Кристиан. — И только-то?! Из-за одной комнаты подняли такой крик, будто лишились всего! Невероятно…
Я невесело усмехнулась. То, что Кристиану казалось незначительным, для госпожи Зина было настоящей трагедией. Это ведь ее касалось.
Все, что касалось ее лично, было для нее чрезвычайно важным.
Она могла скинуть маленькую Рози с лестницы с полным безразличием к тому, что с девочкой произойдет. И так же могла закатить на полном серьезе скандал со слезами, занозив палец.
Потому что ей было больно.
Позвать доктора, обнаружив на своей руке синяк — это было вполне в ее духе.
Что ж… кажется, на этот раз повод обратиться к врачу у нее был уважительный.
— Дом цел, милорд. Это верно. Но… Хозяйка сильно пострадала, — серьезно ответил слуга.
— А, так она еще и жива осталась, — отметил Кристиан. — Какое сказочное везение!
— Говорят, все руки в ожогах, покрылись волдырями, — продолжил слуга. — Словно ее нарочно прижигали, понимаете? Будто хватали раскаленными руками. Ну, или чем можно зацепить, сэр… Может, искры летели, или же она пыталась пламя сбить. Но она обожглась.
— Это нехорошо, — холодно ответил Кристиан. — Но не смертельно. Кто сказал ей, что она со своими ожогами может обратиться в приличные дома за помощью?
— Но она обратилась лично к вам, милорд, — ответил слуга.
— Ко мне? — удивился Кристиан.
— Она по всему городу велела искать именно вас, и просила помощи у вас.
— А я тут причем?! Я похож на Сестру Умиротворения? Постойте-ка, схожу повяжу косынку!
Я бы сказала Синеглазке, причем тут он. Но сдержала свой язык. Потому что вы этой ситуации могло показаться, что я злословлю. Наговариваю на свою мачеху.
А я знала ее как облупленную!
Госпожа Зина страдала, конечно. Ей было больно.
Но даже это она хотела обратить себе во благо.
По ее расчетам, герцог не смог бы отказать бедной больной.
А она под шумок выклянчила бы себе и его внимание, и его расположение. И еще денег бы заняла или в гости напросилась. Уж не знаю, что она там задумала.
— Мадам Эванс уверена, что вы, с вашими связями, можете порекомендовать ей лучшего врача, — ответил слуга. — Она прислушается только к вашей рекомендации.
— Прислушается? Вот лучший в городе врач! Ее падчерица! Но, кажется, между ними разногласия? И мисс Эванс была из дома изгнана?
Кристиан указал на меня.
Я невольно съежилась под его взглядом.
— Вы пойдете лечить ее, Эрика?
Эти слова были не просто вопросом. Кристиан словно испытывал меня.
И я не могла ответить «нет».
— Это мой долг, — сухо ответила я. — Если она нуждается в моей помощи, я буду обязана прийти и все сделать, чтоб ей помочь. Я готова. Идемте.
Слуга просто-таки вытянулся по стойке «смирно».
— Тогда, разумеется, она откажется, — ответил он. — Она несколько раз повторила, что ни при каких обстоятельствах не хочет видеть мисс Эванс. Это, якобы, разобьет ее сердце и причинит ей еще больше страданий.
— Значит, не сильно-то и болит, — язвительно заметил мой пациент, до той поры сидевший молча. — Иначе она б не была так разборчива.
— Наверно, ожоги небольшие и не сильные? И
