Ставит чемодан на землю. Закрывает за собой дверь, но не запирает, как оставил ее Генри.
Набирает полную грудь лесного воздуха и медленно выдыхает.
Бросает последний взгляд на стоящую рядом с домом ржавую машину.
Поднимает чемодан. И уходит.
Бредет по неровной, усыпанной гравием дорожке, словно бездомная, носящая с собой все свои пожитки.
_____
И не оглядывается.
_____
Дома она затаскивает все манатки в свою комнату и вынимает из мешка обувную коробку с так и не прочитанными письмами. Цепляет медаль Генри на рюкзак, кольцо выпускника надевает на большой палец и несет коробку на кухню, где ставит ее рядом с гостинцами, принесенными Рабиновичем.
_____
11.56
В полицейском департаменте по дороге до кабинета капитана она тепло здоровается со всеми, заглядывает к Рабиновичу, чтобы еще раз поблагодарить его за доброту, но он на выезде. Она пишет ему записку и оставляет на столе.
После чего стучится в дверь капитана.
— Войдите!
Джейни входит. От запаха китайской снеди у нее начинает бурчать желудок. Капитан раскладывает бумажные тарелки и пластиковые вилки. Открывает контейнеры с едой и приветливо улыбается.
— Ну, как ты?
Джейни закрывает за собой дверь и садится.
— Ой, да знаете, как всегда. С ума сойти легче, — беспечно отвечает она.
Тянет из коробки салфетки и складывает их рядом с тарелкой капитана.
— Угощайся, — говорит капитан.
Они раскладывают еду по тарелкам и начинают есть. Повисает неловкое молчание. Джейни все время непроизвольно теребит свое новое кольцо и случайно капает коричневым соусом к цыпленку на свою белую майку. Смущается и пытается торопливо оттереть пятно носовым платком.
Капитан тянется к ящику письменного стола, в котором, похоже, есть решительно все, что только может понадобиться, и достает упаковку чистящих салфеток. Кидает ее Джейни.
Девушка с улыбкой вскрывает пакет.
— У вас тут набор на все случаи жизни. Лейкопластырь, салфетки, скотч, еда... что еще?
— Все необходимое, чтобы без хлопот прожить несколько дней, — отвечает капитан. — Нитки с иголками — пуговицу пришить, заколки для волос, туалетные принадлежности, набор отверток, швейцарский складной нож — но его я никому не одалживаю, он страшно дорогой. Так, что еще. Лакомство для собак, полицейский свисток, противоядие, шприц с адреналином для автоинъекции, бутылочки с водой... ну и обычная мешанина, резинки, скрепки, старые почтовые марки. Ах да, еще несколько монеток.
Джейни смеется. Расслабляется.
— Просто удивительно, — говорит она и откусывает кусочек.
— Я была бойскаутом, — заявляет капитан с очень серьезным видом.
Джейни фыркает, а уже потом задумывается, была ли это шутка. С ней никогда не поймешь.
— Итак, — говорит капитан, — у нас накопилась куча дел.
Она добавляет себе в кофе сливки.
— Правильно ли я понимаю, что твои непредвиденные семейные обстоятельства на прошлой неделе имели некоторое отношение к смерти твоего отца?
— Правильно, — отвечает Джейни.
— Так какого черта ты мне раньше ничего не сказала?
Джейни вскидывает глаза.
— Я...
— Ханнаган, мы здесь одна семья. Я твоя семья, а ты моя семья, и все, кто служит здесь, тоже члены этой семьи. Ты не должна отгораживаться от близких. Если происходит что-то важное, я должна знать. Слышишь?
Джейни прокашливается.
— Я не хотела вас беспокоить. Тем более я его даже не знала. Ну, то есть по-настоящему не знала. Он ведь все время был без сознания.
Капитан громко вздыхает, издавая звук, похожий на предупредительный паровозный гудок.
— Кончай!
— Да, сэр.
— Слава богу, хоть у Страмхеллера хватило ума сообщить мне о похоронах, иначе я бы с тебя шкуру спустила.
— Да, сэр.
Джейни теряет аппетит.
— Прошу прощения.
— Ладно. Теперь поговорим о твоем отце. Он тоже был ловцом снов?
У Джейни отвисает челюсть.
— Откуда вы знаете?
— Да ты сама сказала на кладбище. Между строк. Ты сказала, что у него были проблемы, непонятные никому, кроме тебя. Ну или что-то похожее. Конечно, куда уж обычным людям сообразить, что ты имела в виду.
Джейни кивает.
— Я не хотела этого говорить, само вырвалось. Да, он был ловцом снов, но жил один.
— Один, понятно. И ты, стало быть, задумалась о том же самом. Ну что ж, теперь хотя бы понятно, почему мы о нем ничего не знали. Кстати, а ты как узнала?
— Побывала в его снах.
— Вот как?
— Ну да... Нашла там кое-что интересное.
— Охотно верю. А как ты познакомилась с этой его подругой из службы доставки, а, мисс Ханнаган? Отца ты не знала, словом с ним не перемолвилась, а с этой женщиной в коричневом, судя по тому, что она говорила на похоронах, встречалась раньше. Кстати, а что это за кольцо у тебя на пальце?
Капитан откусывает кусочек.
— Очень похоже на кольца, которые делали на память о школе в восьмидесятые годы. Впрочем, можешь не отвечать.
Джейни улыбается и краснеет.
— Да, сэр.
— Ты ведь все-таки детектив, хоть пока и не в штате.
— Надеюсь.
— Ладно, с этим проехали. Скажи, ты приняла решение? Насчет того, о чем мы говорили, — об одиночестве.
Джейни кладет вилку.
— Насчет этого... — бормочет она с выражением муки на лице, — я... э...
Капитан молча смотрит Джейни в глаза.
— Я собиралась... То есть, я хочу сказать, да, я приняла решение.
Эти слова даются Джейни с огромным трудом.
Капитан смотрит на нее не мигая.
— Получается так, что в конечном счете это не помогает.
Капитан подается вперед.
— Рассказывай, — говорит она тихо, но твердо. Джейни растеряна.
— Что?
— Все. Давай, бога ради, выкладывай все, что связано с твоей тайной. Ни в коем случае не держи это в себе. И не сомневайся, слушать я умею. Это уж ты мне поверь.
— Что рассказывать-то? — все еще озадаченно повторяет Джейни. — Я просто...
Капитан подбадривает ее одобряющим кивком.
— Ладно, короче говоря, я точно установила, что Марта Стьюбин ошибалась. Оказалось, передо мной стоит совсем другой выбор — поступить как она или как он. Мой отец. Он выбрал одиночество. И у него мозг сорвало.
Капитан поднимает бровь.
— Мозг сорвало? Это что, медицинский термин? У него такой диагноз?
Джейни смеется.
— Не совсем.
— Что дальше?
Жесткости в голосе капитана поубавилось.
— Ну, когда я поняла это, то решила, что уходить из дома мне, пожалуй, пока ни к чему. Да и от учебы отказываться тоже не стоит. Конечно, жребий еще тот — стать слепой калекой лет в двадцать пять или получить неизвестную болезнь мозга, не дожив до сорока. Что бы вы на моем месте предпочли? Думала я, думала и решила выбрать судьбу слепой калеки, раз у меня есть Кейб. Хотелось бы верить, что он с этим справится.
