Ответила, ответила ему…
Безумие, сумасшествие, безрассудство…
Дурман дымкой взорвался в голове, прогоняя прочие чувства…
Поцелуи короткими шажками скатились от губ к шее…
Робкие касания языком… Несмелые полукруги…
Сжал, сжал до сладкой боли…
Кончик влажного языка несмело вырисовал на коже тонкую линию… До дрожи, волнения… Возбужденных, коротких вдохов…
Легкие покусывания…
Ловкое движение — и змейка подалась. Отвлеченный, машинальный рывок — и снял с меня куртку.
И снова поцелуй в губы, поцелуй… увлекающий от реальности в бездну удовольствия…
Скользнул ладонью по животу вверх… Нежно, бережно обнял грудь и слегка ее сжал. Поежилась, содрогнулась…
Стон застыл на устах… и немедля был сорванный нежным касаниям его губ.
Едва сознавая свои действия, я нырнула ему под футболку и тут же потянула ее вверх — снять, сорвать, уничтожить… Лишить преграды…
Жадным поцелуем прижалась к отвоеванному счастью… Скользя кончиком языка по теплой кожи, вела дорожку безумия от его ключицы к соскам…
Короткие мгновения… он позволял дарить ему удовольствие… Застыл… Застыл, наслаждаясь…
Но вдруг отстранил, насильно уложил на кровать и тут же повис сверху.
Ласковая, нежная улыбка… глаза в глаза…
— Девочка моя… — рука робко скользнула по моим волосам, щеке… шее.
Резкое движение… — раздвинул мне ноги, опустился между ними на кровать…
Я невольно прикусила губу, пытаясь заглушить боль. Глупую, дурную, не вовремя прихлынувшую боль.
Но еще мгновение… и Луи проник рукой мне под больничный халат, хватая за полы и таща вверх… настырные движения — и снял его с меня… Ноющая боль сменилась на колкости смущения…
Поежилась…
Мгновение, мгновение стеснения — и напористые поцелуи прогнали всё…
Прорываясь вверх, от живота, достигли груди… Лишая рассудка и смущения… Дурманя, сводя с ума… Заставляя отдаться пучине безумия… любви… и нежности. Жадно втянул в себя сосок и ласково коснулся языком, дразня, нежа, целуя…
Взрыв, фонтан, гейзер… помешательства…
Невольно дрогнула… Дернулась в голодном желании…. застонала…
Дурман, глупый дурман радости лишал здравого смысла, лишал даже права осознать полноту всего счастья.
Матуа… МАТУА… Луи.
Луи, Луи, Луи… сейчас я вся под властью того, кто нужен мне больше всего на свете, больше всех… Больше самой жизни…
— Луи… — неосознанно прошептала его имя, отвечая на ласки, на зов упоения. Невольно выгнулась, прижимаясь вплотную к его телу… к голой груди… к животу… Чувствуя его всего…
Жадно обхватила руками за поясницу, пытаясь удержать рядом…
Не слушал, не слушал меня…
Творил свое действие, свою феерию…
Обнял руками за грудь, а поцелуями скатился к низу живота… несмелый полукруг языком вокруг пупка и вдруг ворвался вглубь ямки… Короткое игривое движение и выскочил наружу, прокладывая уже влажную дорожку по животу к груди…. к шее…
Замер…
Глаза в глаза…
Вопрос… Немой вопрос…
Немой ответ… Слова не нужны.
Ведь я давно уже… — Его, а он — Мой.
Бережно обхватил руками меня за бедра и немного потянул на себя…
Резкое движение, дерзкий, сладкий, повелительный рывок — я невольно вскрикнула от прилива удовольствия, умопомрачающего блаженства…
Ворвался, вошел, заполнил меня… собой…
Короткие, смелые движения…
Повелительные ласки,
… подчиняющие, порабощающие, обезволивающие.
Губы сплелись в страстном танце, лишая реальности.
Здесь… И сейчас…
Отдалась, отдалась своему любимому…
Мужчине, своему мужчине… Единственному… неповторимому…
Безвозвратно…
Жадные, бессознательные стоны… мои, его…
Надрывистое дыхание…
Сладкие, страстные движения…
Сумасшествие… и счастье. ДИКОЕ, БЕЗУМНОЕ, БЕЗРАССУДНОЕ СЧАСТЬЕ…
СЧАСТЬЕ БЫТЬ ВМЕСТЕ, БЫТЬ РЯДОМ.
Отныне и навсегда как…
единое ЦЕЛОЕ.
* * *
(Мария)
Пришла в себя…. проснулась, очнулась…. лишь когда стрелки перевалили… далеко за полдень.
Луи уже не было… Уехал.
Уехал от меня…
… НАВСЕГДА.
Навсегда?
Нет.
Нет! Не могу я в это поверить. Принять. Нет.
Я буду надеяться… Год, два, десять. Неважно… Я буду ЖДАТЬ.
… ждать.
* * *
Вы знаете, как отбивает свой жестокий, неумолимый такт колеса поезда?
Так дни выбивали чечетку в моем одиночестве, глубоко отпечатывая боль в каждом мгновении.
Время шло. Новости за новостями. Мигель поправлялся с невероятной скоростью.
А я, а я… упорные тренировки, водные процедуры… и я могла уже ходить с "четыреножкой".
Жизнь налаживалась.
Выздоравливало тело.
… гнила душа.
Ха…
От слез там выросло болото, от злости и обиды — водоросли, а чистый, белоснежный песок превратился в ил.
Ненависть, НЕНАВИСТЬ врастала в каждую мою клеточку, порождая там черные дыры, Пустоту…
* * *
Пять недель… Тридцать пять дней.
Дней…
Если ждешь кого… они слишком долго тянуться.
А если знаешь, что ждать бессмысленно — время и вовсе останавливается.
Тому факту, что я могу теперь ходить с палочкой… ХОДИТЬ.
… радовались все…, кроме меня.
Его заслуга… его…
Я отдам все, все, что у меня есть… Ходить, бежать, дышать! Все отдам… Я готова УМЕРЕТЬ, лишь бы только его увидеть еще раз. Дайте мне моего ЛУИ, МОЛЮ!!!!!!!!!!!! Молю…
Господи…
Отче наш, Иже еси на небесех. Да святится…
* * *
— Вот и всё, моя радость! Теперь ты — вольная птица! — Мило улыбнулась Лили и крепко меня обняла за плечи. — Звони, пиши. Только не забывай.
— Не забуду. Никогда не забуду…
— Смотри мне.
Вчера выписали Мигеля из больницы. Его забрала та… семья.
Отличные люди. Добрые, нежные, заботливые…
Да уж, с моим отчаянием и сломленной душой… я им — не конкурент…
Странно, человек добившийся всего, о чем когда-то так безумно мечтал… Ходить… Готов снова броситься под машину.
Я знаю, что Луи больше не придет…
Нет, я не потеряла надежду. Часть меня все еще искренне верит в чудо, хотя бы мимолетное, нечаянное, крохотное…
