Потом пошли обычные переломы. Небольшим молоточком я разбивала твердую конструкцию на ногах и руках, после чего мужчины с улыбками на лице благодарили меня и уходили. Кстати, насчет благодарности. От нее у меня уже были забиты все сундуки. Да что там, мне подарили еще один, добротный и большой, уже мой личный. Там теперь лежало несколько пар сапог, в том числе одни зимние. Четверо брюк, три рубашка, одна из которых была праздничной, с красивой вышивкой по вороту и рукавам. Также у меня имелся теперь теплый тулуп, правда не знаю из кого, но это уже и неважно. Еще мне подарили несколько отрезов ткани для будущей невесты. Ага, так и сказали, когда дарили. И ведь Анора меня предупредила, что отказываться нельзя, иначе обижу людей. Они-то все это дарят в благодарность, от чистого сердца. При этом каждый дает то, что может. Денег-то у большинства нет. Живи я отдельно, мне бы и продукты несли, или живность какую, для хозяйства, но так-то я питаюсь на общей кухне. Кстати, кормят меня на убой. Мало того, Мэйв оказалась права, и девушки открыли на меня охоту. При этом, судя по тому количеству пирожков и всевозможных мясных закусок и колбасок, которые мне преподносились лично, поговорка про путь завоевания мужчины, через желудок, в этом мире, также получила распространение. При этом настолько сильно, что перед тем как закрыться в комнате, мне приходилось ее обыскивать на наличие лазутчиц с очередной порцией еды. И ведь все строят невинные глазки, уверяя, что просто беспокоятся обо мне. Ведь я такой худенький и так много работаю. А один раз чуть не разделась при свидетелях, благо услышала странный вздох из-под кровати, стоило мне начать разуваться.
Последним на сегодня моим пациентом стал Эрней. Это тот самый огромный мужик со сломанной бедренной костью. Видя как остальные уходят на своих двоих, или без проблем работают поврежденной во время обвала рукой, он с надеждой смотрела на меня. Вот только его случай был гораздо сложнее и, снимая с него гипс, я очень переживала, так как сама не была уверена на сто процентов в положительном результате.
Эрней был охотником. Он ловил опасных зверей для частных коллекций летом и осенью, а также добывал дорогой мех бирисов (это огромные хищные кошки живущие в горах) зимой. Во всяком случае, именно за отловом какого-то редкого зверя на своих землях его и поймал Броган еще в начале лета. То, что раньше эти земли принадлежали королю, а в целом были бесхозные, никого не волновало, как и то, что браконьер, отправляясь за добычей, не узнал о появлении хозяина в этом феоде. Вот и пришлось отрабатывать мужику свою свободу на каменоломнях ли Галладжера. К празднику урожая срок его заключения заканчивался и охотник собирался уйти отсюда до того, как горный перевал, отделяющий данные территории от материка, накроет снегом. Именно поэтому для него так важно было сохранить ногу и возможность передвигаться самостоятельно.
Сняв подобие гипса с ноги мужчины, я первым делом принялась осматривать место перелома. За десять дней шрам от операции полностью затянулся, а вот что там с костью было непонятно. До того как разрешить мужчине встать, я тщательно ощупала бедро, после чего промассировала его и потребовала от мужчины выполнить серию упражнений для возвращения подвижности ноге. Все это делалось лежа. Неприятные ощущения у Эрнея были, но они скорее связны оказались не с костью, а с мышцами, которые были порваны осколками. Их придется разрабатывать несколько недель.
Зная, что сегодня мне предстоит, я попросила плотника сделать что-то вроде костыля. Сразу начинать нагружать ногу, тем более с тем весом какой был у охотника, нельзя. Благо мужчина все понимал и в точности выполнял все мои инструкции. Остаться на всю жизнь инвалидом ему не хотелось. И вот, под пораженными взглядами замковых домочадцев и недавних моих пациентов, Эрней все же встал и сделал несколько шагов по залу. Пусть пока еще неуверенно и хромая, но все же он пошел, что вызвало шквал бурных эмоций у все и в первую очередь у самого охотника. Когда он, счастливо улыбаясь, обернулся ко мне, я увидела, как его глаза блестят от набежавших слез.
- Спасибо, Ник. Спасибо. Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. И, пожалуйста, прими от меня это в дар.
Неспешно подойдя ко мне, мужчина опустился около своего тюфяка и извлек из-под последнего кожаные ножны с кинжалом.
- Он из агейской стали. А это значит, что никогда не затупиться. Острее этого оружия не бывает.
Я смотрела на короткий клинок и не спешила его брать. Как-то для меня это было чересчур. Да и не умею я с ним обращаться. Охотник заметил мои колебания.
- Прошу тебя, возьми его. От чистого сердца дарю. Но при этом помни, я все еще тебе обязан. Ведь ты не ногу мне спас, а жизнь. А Истарты никогда своего слова не нарушали и всегда отдавали долги.
Я все же взяла оружие и, не зная куда его деть, несколько растерянно проговорила.
- Спасибо. Это было не обязательно. Я же просто выполнял свой долг лекаря, помогая тем кому мог. Кроме того, ваше лечение еще не закончено. Чтобы восстановить работу мышц понадобиться несколько недель. Вот только, если будете чересчур сильно напрягать ногу, а иногда и просто, на смену погоды, бедро может вас беспокоить. Так будет до конца жизни. И с этим я уже ничего не смогу сделать. Все же травма была очень серьезной. А сейчас лучше лягте, я покажу вам несколько упражнений, которые желательно делать три-четыре раза в день.
Эрней как раз лег на свой тюфяк, а я, сохнув его ногу в колене, стала показывать круговые движения, которые надо делать, когда в зале раздался недовольный голос.
- И почему все здесь собрались? Вы что, решили, раз хозяин болен, то никому ничего делать не надо? А ну-ка, все разошлись по местам и принялись за работу.
Резко обернувшись, я увидела бледного, еле стоящего на ногах Брогана, с блестящими на лбу капельками пота. Маг, повиснув на хрупких плечах Кейри и разгоняя всех, с раздражением во взгляде смотрел, почему-то, именно на меня. Ну что же, судя по всему, ничего в этом мире не меняется.
40
- Броган ли Галладжер, вы это что делаете? - пока мы с лиером играли в гляделки, возмущенная до глубины души знахарка, набросилась с обвинениями на мага. - Мы вас что, почем зря с того света вытягивали? И зачем, вы мне только скажи? Чтобы очнувшись, вы принялись бегать по замку? А ну, немедленно, вернитесь в свою кровать. Или я покидаю Джилройхолл и ноги моей больше здесь не будет. Сами себя тогда лечите.
Невысокая, сухопарая старушка, которая и до плеча-то лиера не доставала, уперев руки в бока, грозно наступала на пошатывающегося от слабости Брогана. И что-то мне подсказывает, что это было обычное их общение. Так как знахарка, в отличие от всех остальных, совершенно не боялась феода, при этом, судя по виноватому взгляду, мужчина все же понял, что неправ, и готов был исправиться. Но, сил на обратную дорогу у него не было. А ведь он всех разогнал, так что когда лиер резко побледнел и схватился за стену, пришлось мне вскакивать и бросаться к нему на помощь. А то, не дай бог, упадет, да голову о каменный пол разобьет. И тогда, прощай свобода. Нет уж. Сначала пусть ошейник снимет, а там уже делает, что хочет.
И вот мы вдвоем с Кейри тащим мага сначала по коридору, а потом наверх. А ведь я уже говорила насколько здесь крутые и узкие лестницы. Но не бросать же его? Тем более, что стоило мне подойти, как от девушки ли Галладжер отстранился, навалившись своим весом на меня. Поэтому, пыхтя как паровоз и ругаясь сквозь сцепленные зубы как сапожник, злая и раздраконенная, я тащила хозяина замка наверх. Благо ноги он все же переставлял самостоятельно, а еще помогал мне, упираясь рукой в стену. Кейри же, идя на шаг впереди, все время краснела, непрестанно извинялась и оправдываясь.
- Ник, я пыталась сделать все как ты говорил. Но он вдруг стал беспокойным, а после и вовсе проснулся чем-то недовольный. Я проверила, не начался ли опять жар. А он открыл глаза и стал требовать отчет, кто я такая и что делаю у его кровати. Я сказала, что вы пошли к другим пострадавшим во время обвала, оставив меня дежурить около него. А он еще больше разозлился и сразу же приказал помочь ему спуститься. Я честно пыталась его остановить. И уговаривала. И просила. И обещала вас позвать. Но кто я и кто он. Это же феод. Я его обязана слушать.
