Но просветление длится недолго.
— Ррр… а сейчас ты кого атаковал, гад?! Ты беременную Пару атаковал, засранец! Или я уже не Пара тебе?! Тогда — на, хомячь меня! Ну, что вылупился?! Жри, давай! — шиплю я, буквально плюясь от злости и безысходности и сую в рот охреневшего наагата правую руку.
Гасси дипломатично смываются из темницы…
— Вот тебе! Вот! — остервело бью странно неподвижного нага по лицу, до лохмотьев раздирая коготками плечи и шею, — Я так тебя ждала! А ты..! С другой..! Со мной, значит, побрезговал, да?! С непроявленной даже трах…ся противно?! Обнадежил, а потом смылся! Сволочь ты! Вот кто!
Я не сдерживаясь выплёскиваю всю боль и обиду…
А потом до меня доходит… что мне как-то очень комфортно бить и кусать Берта.
Запнувшись на полуслове, обозреваю себя-нас.
"Охренеть!"
Мои ноги стоят на услужливо подставленном хвосте! Бедра обвиты хвостом, для устойчивости. А руки Берта бережно придерживают меня за талию и плечи.
"Ну и как же, вашу мать, это стоит понимать?"
Вскидываю глаза, утопая в обожающем взгляде гадского змея.
— Что? — нервно шиплю я.
— Какая ты красивая… — отвечает Берт, впитывая меня всю взглядом.
— Ага! Красавица! Беременная от другого! Полуобращенная! Вся в слюнях и в крови! Супер! — ёрничаю я из вредности.
— Самая лучшая… — млеет Берт, буквально облизывая меня нежно-шелковым языком.
— Уууубью! — рычу в ответ, пытаясь отстраниться.
— И милосердная…
Всё, меня сейчас кондрашка хватит, от злости! Когда Берт был безумным, он не вызывал у меня такой злости, как сейчас.
"Врезать ему, что ли?"
Но вместо этого прошипела:
— Милосердная, значит!? А что ж ты так на близость со мной не решился? Тоже из милосердия?
— Боялся… что начну на тебя давить… что сломаю… и хотел быть единственным. Но в Храме Судеб мне предсказали, что у тебя будет не один муж. И что надо дождаться твоего проявления. Тогда есть надежда на то, что ты будешь моей Атеей! А я — единственным.
— Ага… значит сейчас, когда я беременная от другого, я тебе не нужна?! Я правильно понимаю? — я попыталась освободиться, но как сами понимаете, ничего из этого не получилось.
— Нет. Не правильно! Только сейчас я понял, что был идиотом. А ты мне нужна любая! С кучей детей и мужей! Пусть… лишь бы — с тобой! Только…. я тебе противен?
— Отпусти… — тихо попросила я, и меня бережно поставили на пол.
— Эля… просто ответь… одно слово… противен…?… или есть шанс…? — рядом со мной стоял исхудавший, располосованный мною лично, Берт. В нормальном, "человеческом" виде.
— НЕ противен… — вяло буркнула я, усаживаясь прямо на тёплый пол, отделанный странным деревом.
Хммм… на пробку похоже…
— Эля… — Берт качнулся ко мне, но я остановила его жестом.
— Уйди… там тебя ждут… а мне надо побыть одной… я хочу, чтобы меня не беспокоили.
— Но..!
— Уйди!.. пожалуйста!
Да, вот такие, мы, женщины, противоречивые. Больше всего на свете мне хотелость не отталкивать Берта, а обнять… и остаться с ним наедине… тут… на пару недель. Но и просто так забыть… я не могла!
А Берт ушел…
Остались со мной только верные сестрички. Гасси расположилясь рядом. Нежно прикасаясь ко мне, они забирали боль, обиду, злость. Оставляя невесомую печаль и сонливость.
— Не пускайте ко мне никого, хорошо? — жалко попросила я гасси, буквально фонтанирующих сочувствием и любовью к их непутёвой хозяйке.
Скрутилась клубочком на тёплом, бархатном полу и отпустила вожжи самоконтроля, которые сдерживала до этой минуты.
Мдя… как, однако, затягивает это — жаление себя, несчастненькой!
Обревелась… обжалелась… отозлилась… на весь мир и, особенно, на злых и черствых мужиков. Сама себе нажаловалась… Самых гадких представителей сильной половины — в воображении — посадировала от души…
Заснула прямо на полу.
Проснулась.
Обозрела окружающую камеру. Не увидела толпу сочувствуующих.
Разобиделась ещё сильнее… теперь уже и на женщин…
Калерия могла бы и прийти… посочувствовать!
Неожиданно для себя вспомнила матриарха. И стало совсем хреново! Вот кто меня никогда бы не бросил лить слёзы в одиночестве! Какая же Лейвеллин, всё же, заботливая и верная! И какая я злая ретроградка! А всё почему? А потому, что я, как дура, люблю Берта! А он поступил совсем не так, как я в душе хотела… совсем глубоко в душе… но ведь хотела же! А он просто подчинился и ушел! И не стал вникать в мои душевные терзания! А я что от него ждала? Честно? Чтобы встряхнул, зацеловал, заприствал и СТАЛ-ТАКИ МУЖЕМ! А он…?! А Мрак?! Тоже — хорош! ГАД! Мог бы и прийти — узнать — как я себя чувствую! Ан нет! Не пришел! Злится, наверное, что у меня не единственным будет! И мальчишки не приходят… а я по ним, между прочим, ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ соскучилась! И мои карианцы — тоже… Только гасси я нужна…
А, кстати, где они?
Присела на полу, потирая отлёженный бок.
В дверях "темницы" тут же нарисовалась Дорри.
— А где Ася? — ворчливо интересуюсь у неё.
В ответ приходит картинка — Ася сторожит у дверей.
Мда… совсем забыла о излюбленном месте засады домашних хищников!
— Как же я вас с Асей люблю! — я притянула к себе Дорри за толстенькое тельце.
Гасси с томным пошипливанием обняла меня своей роскошной короной…
9. Часть девятая
Гасси настойчиво тянула меня куда-то в угол этой исполинской камеры.
— В угол, так в угол, — согласилась я.
Встала, заботливо придерживаемая Дорри, и поплелась в угол.
А тут уютненько! Сено… много душистого, не колючего сена, прикрытого мягкими шкурами…
Забралась в центр гигантского гнезда, пригрелась и уснула….
***
Проснувшись — прислушалась, не открывая глаз.
"Ага! Естественно — НИКОГО! Обломись, моль! Ты никому, по большому счету, и не нужна!" — получив от себя отповедь и существенно взбодрившись от обиды на весь МИР, призадумалась…
Так… у меня есть моя дочка. Есть гасси, которые никогда не предадут. Есть те, за кого я — в ответе. А значит — собираю себя в кучку, и улетаю, к хренам, на границу!
Всё! Решено!
Вяло поднялась с уютного, пахнущего Бертом ложа, и поплелась на выход.
Сестрички дисциплинированно бдили. Никого не было ни в коридоре, ни с другой стороны двери.
Я снова почувствовала прилив жгучей обиды…
Выхожу к блок-посту, натянув на лицо маску равнодушия.
Никого…
Да и фиг с вами! Не очень-то и хотелось!
Идем в сторону лестницы, потом не спеша, поднимаемся наверх.
Хм… и тут — никого!
Хотя… Берт — спасён, Мрак — не страшен, внешний периметр — под охраной…. действительно — чего Карателям бояться!
Я уже подходила к дверям, ведущим во двор цитадели, как под предупреждающее шипение гасси, меня окружили мои сыновья.
— Ма-Эль! А мы всё ждали-ждали тебя!.. а гасси всё же вредные — никого не пускали…даже на Мрака и Аграфа кидались и даже больно ужалии… а Бета Берт — такой классный!.. зачем ты его так обидела и выгнала?… а куда мы сейчас пойдем?… а нас в комнаты прогнали после ужина, но мы сбежали и тебя ждали… а Зарт на Касси женится… а тебя ещё строгая тётя ждет за воротами… та, с которой ты прилетела…
— Вот к ней и пойдем!
Мы дружной компанией протопали через двор сонной Цитадели к внешним воротам. Дежурные Каратели с едва заметными улыбками проводили нас взглядами, но препятствовать не стали.
А за воротами меня ожидали…
— Ну! И куда это направилась наша, в конец разобиженная, супруга?! Что она ещё напридумывала о своих плохих мужьях?! — в тоне Мрака — обида и не прикрытый сарказм.
***
Ух ты! У Мрака синяк на пол-лица и правую руку держит неестественно. Берт тоже щеголяет рваной раной на скуле… и это вдобавок к ранам, что нанесла я. У супруга Калерии и у Аграфа — менее выражены последствия драки. Но вид — тоже весьма потрёпанный!
