— Вот так, Альфа-самка, молчи и улыбайся.
Смеётся над статусом, которым сам меня наградил. Или просто наслаждается временем вместе? С этим мужчиной всё всегда непонятно. Но очень хорошо.
Берг возвращается к прежней позе, только теперь жжёт кожу ладонью, которую держит на животе. Не двигаясь.
— Это странно, — озвучиваю то, что крутится давно. — Мы знакомы с тобой меньше месяца. А я уже жду ребёнка.
— Это логично, куколка. Оборотни не предохраняются с парой, никогда. Инстинкт продолжить род, который не обуздать. Ну и ещё привязать самку к себе, чтобы не ушла. Редко у кого рождаются дети спустя год после встречи с Истинными.
— Рождаются? То есть…
— Зачатие происходит за месяц или два, в основном.
— А беременность сколько длится?
— У всех по-разному, зависит от вида. У тебя будет около восьми месяцев, а если у Медведицы, то семь.
Берг объясняет всё спокойно, хотя я каждую секунду ожидаю от него осуждения. Ведьма, часть сверхъестественного мира. А ничего о нём него не знаю. И это ведь касается не только беременности. Любой детали, которая кажется мне совсем незнакомой.
Как и магия, которая просыпается внутри. Постепенно, оглушая своей силой. Все ещё слаба против многого, но намного больше энергии, чем было до этого.
Я привыкла считать себя слабой ведьмой, даже с мытьём посуды не всегда могла справиться. Но сейчас даже не оборачиваюсь к кухне, когда губка трёт кружки.
Приподнимаю ладонь, вызывая магический шар. Сплетение серебряных нитей, светящихся. И греющих руку, разгораясь от маленькой точки до размера с пятирублёвую монету.
— Колдуешь, куколка, — Берг раздраженной хмурится. — Прекращай.
— Если я терплю твой ужасный характер, то ты привыкнешь к моей магии. Ясно тебе?
Кусаю губы и запускаю шар в мужчину. Он не причинит вреда. Даже при желании не смогла бы, а я и не хочу. Так, лёгкое покалывание на щеке, куда угодило заклинание.
— Это было покушение на Альфу, куколка? Кому-то достанется.
— Берг!
Визжу, стараясь отбиться от настырных рук. Но получается только заливисто смеяться, пока всё не перерастает в стон. Мы голые, полностью. И я едва отошла от прошлого такого «нападения», как мужчина уже снова готов.
Упирается стояком в живот, наваливаясь. Скользит ладонями по талии, пока не накрывает грудь. Сжимает порозовевшие соски, тянет, пока я не сдаюсь. И не цепляюсь пальцами за его плечи.
Под кожей мужчины словно гранит или закаленная сталь. Твердая, как и член, которым мужчина толкается в меня. Медленно, растягивая каждую секунду удовольствия.
Внизу всё покалывает жаром, желая большего. Чтобы начал двигаться, толкая к оргазму. А Берг медлит. Перехватывает мой взгляд, улыбается. Знает, как меня сейчас раздирает.
— Если ты сейчас остановишься, — шиплю, вжимая ногти в загорелую кожу. А ему всё равно. С радостью подставляется под мои отметины. — Я дёрну за нить. Очень сильно… Берг!
Кричу, когда мужские пальцы надавливают на клитор. Вместе с быстрыми движениями, которые словно разрывают. Давят изнутри, заставляя выгнуться и шире развести ноги.
Новый толчок бьёт по чувствам, нервам. Всё тело немеет, отказывая. Вместе с лёгкими, сердцем, разумом. А я не могу отстраниться от мужчины. Касаюсь каждой частички, до которой получается дотянуться. Чуть влажных тёмных волос. Колючей бороды, припухших губ.
Существуем только мы вдвоём. Глаза в глаза, со смешивающим дыханием. И серебристым светом, когда я продолжаю смотреть на нашу нить. Не трогаю, но то, как она закручивается с каждой минутой, убивает.
И словно поводок натягивает всю меня. Пронзает тонкими иголками, захватывает клеточки тела. Пока не отпускает в полёт, с криком и стоном, сорванным голосом.
Всё тело охватывает огнём и судорогами.
— Берг!
— Моя!
Рычит, сверкая алым. Прекрасным светом, который служит моим огнём. Тем самым, который испепеляет.
Сама откидываюсь на подушки, открывая доступ к шее. И сама сжимаю пальцами затылок, когда мужчина привычно проводит языком по метке. Пускает короткие разряды, словно ему всё мало, что он и так превращает меня в бессвязное нечто.
— Моя ненасытная пара, — самодовольно улыбается, целуя подбородок. Его семя стекает между ног, а он всё продолжает касаться меня. Размазывает, втирает в меня. Словно ещё всем не понятно, кому я принадлежу. — Хрен мы когда-то уедем отсюда. Никуда не пущу.
— Берг!
— Нет, решено. Будем жить затворнической жизнью.
— А есть нам будет привозить Стас? Пусти, — прошу, когда мужчина прижимает к себе. — Мне нужно в душ.
— Нет, хочу, чтобы сейчас на тебе остался мой запах.
— Я думала, что у Медведей не такой хороший нюх.
— Не такой. Но я так хочу.
Припечатывает приказом Альфы, а я только фыркаю. Мне он не может приказывать, никогда не мог. Но замираю в его объятиях ненадолго. У него под боком так тепло, что меня размаривает.
— Спи, куколка. Тебе нужен отдых.
— А тебе?
— А мне нужна ты.
Глупо улыбаюсь, но терзаюсь вопросом, который не решаюсь задать.
Это говорит Зверь внутри или сам Берг?
Глава 48. Берг
— Куколка!
Не знаю, что именно происходит с Таей. То ли она просто начала мне доверять, то ли беременность так влияет. Но девушка улыбается, прижимаясь ко мне. Утыкается в плечо, умудряясь даже нюх Зверя забить своим счастьем.
В машине тесно, не развернуться. Хотелось бы завалить Куколку на заднее сидение и там провести остаток вечера. Но надо вытерпеть, пока она болтает с Татьей, а после уже можно обротно домой.
— Не рычи. В городе я не буду называть тебя мишкой, честно-честно. И прижиматься так не буду. Я просто не знаю… У меня такое ощущение, что я должна тебя касаться.
— У тебя или у медвежонка?
Задираю край свитера, находя живот девушки. Мишка может полноценно тянуться навстречу к отцу и Альфе, толкая к этому и мамочку.
Это же только мой Зверь видит конкурента за внимание девушки. Наследник важен, но пара — важнее. Как бы это ужасно не звучало. Если Зверю предстоял выбор кого спасти — Тая была бы в приоритете, без обсуждений.
Это та часть дикости оборотней, о которой я ещё не решаюсь рассказать девушке. Я не мудак, я буду любить нашего ребёнка. И Зверь тоже, никуда он не денется. Но Куколка всегда будет заботить сильнее.
Худшее объяснение было в том, что с парой у меня ещё будут дети.
Но правда в другом.
Без Таи я просто подохну.
— А на меня сейчас рычишь ты или твой Зверь? — переиначивает мой вопрос. — Потому что если Мишка, то я знаю способы его задобрить.
— А если я?
— То на тебя я обижусь, — охрененная логика. — Зверю можно простить дикость, а ты — человек. Поэтому веди себя соответственно.
— Ты сейчас Альфу отчитываешь?
— Нет, своего Истинного.
И то, как Тая это говорит, перекрывает сами слова. Она теперь часто это произносит, прекращая огрызаться в ответ. Приняла нашу связь, проглатывая всё сопротивление.
Зверь, идиот, доволен самим фактом. А я понимаю, что с Куколкой будет пиздец как сложно. Всегда. Она из тех, кто найдёт в любой ситуации как вывести из себя.
Вроде жмётся ко мне, проводит длинными пальчиками по моим волосам, но при этом добавляет бесящее «мишка», которое всю милость стирает.
— Прекращай, — предупреждаю, намеренно выпуская клыки. — Или всё-таки у тебя мечта, чтобы я тебя отшлёпал?
— Нет, — машет головой, пока русые волосы не закроют лицо. — У меня другая мечта.
Шепчет на грани слышимости, пуская алые стрелы по светлой коже. Смущается так прекрасно, что не могу удержаться. Тяну к себе, плотнее обхватывая талию. Опускаю ладони на задницу, обтянутую джинсами, сжимая.
— И какая?
— Дёрнуть тебя за нашу нить. Во время…
— Секса? Хочешь проверить, насколько сильный у меня контроль?
Куколка молчит, но смотрит так, что в штанах становится тесно. Член реагирует мгновенно, как и всегда. В моей голове была дыра, когда я решил вывести Таю в город.
