Раньше, еще когда я пытался понять суть зачарованного ведьмой леса, всегда считал почему-то эпицентром землянку ведьмы. Лишь сейчас понял, что и тогда ошибался. Нет… У леса уже давно был другой хозяин. Оттого-то тьма и вышла из-под контроля…
Перестраиваясь на магическое зрение снова, уловил, что тропа заканчивается на какой-то поляне и поспешил туда. Думал, что увижу здесь дом или какое-то укрытие, но ничего этого не было. Лишь разнотравье, необычная свежесть, даже солнечные лучи пробивались сюда. Но вместе с этим было и нечто другое, что примешивалось к этой безмятежности — ощущение дикой, почти всепоглощающей пустоты.
Огляделся, понимая, что снова зашел в тупик. От ярости и бессилия едва не зарычал, но кто-то успокаивающе коснулся моего плеча рукой.
— Вон там… Видишь? Три камня.
Эрик. Я облегченно выдохнул. Значит, брат тоже сумел отследить нежить и вышел сюда.
Посмотрел туда, куда он указывал, и понял, о чем речь. Три неприметных с виду валуна на самом деле могли образовывать зачарованный ведьмин круг.
— Геарриджтрэх! — прошептал активирующее заклятие.
Круг засиял цветными всполохами, и мы с Эриком бросились туда.
— Похоже на вход в карман между мирами! — сказал брат и, подмигнув мне, первым шагнул в круг.
Как только он исчез, я повторил этот маневр за ним, щурясь от яркой вспышки.
В следующее мгновение я уже понял, что упал на что-то твердое, похожее на камни.
— Нашли все-таки нас, голубчики с-с-с-с-с…. — услышал я, сразу же активируя одно из заклятий на руке и осматриваясь вокруг.
К сожалению, ситуация была хуже некуда.
Глава 21
Варвара
— Твои глаза чернее ночи,
Улыбка — сахарный сироп,
Молю тебя я лишь о встрече,
Твой нежный, ласковый я клоп… — вещал Хрюшавий.
Я засмеялась, потрепав домового по седенькой шевелюре. Как хорошо находиться дома. Как хорошо, что все случившееся со мной лишь странный сон. И не приходило мне никакого письма из академии Хлопса, и я никогда не видела такого забавного зооморфа, Тея Перроу… Что-то с ним было связано… Что-то неприятное… Вот только что?
— Замечательные стихи! А еще будут?
— О милый дом, как ждал я встречи!
Уж заготовил я те свечи,
Которые по праздникам лишь доставал.
Мой контрабас гудит и плачет,
По белу полю снежному там где-то всадник скачет,
Я по нему, о ужас, тосковал!
То скачет милый мой братишка,
На нем лишь ветхое пальтишко!
С войны он возвращается домой…
И рад я, очень рад, что он живой.
— Ну, это ты уже ушел в печальную какую-то степь… — заявила я.
— Немного… — сказал Хрюшавий.
Поежилась. Отчего-то мне было холодно. Очень холодно.
Из тела, словно уходила жизнь… Что за ерунда? Что за глупости?
— Ты вся дрожишь… — домовой положил мне руку на лоб. — Протыла?
Прислушалась к себе. Было холодно, но простуженной я себя не ощущала. Скорее, какая-то слабость, будто я не выспалась и…
— Так на улице зима, вот и холодно! — вдруг нашлась я.
— Зима? — Хрюшавий нахмурился. — Сейчас лето, Варя…
Лето… Не может быть… Я не помню, какое сейчас время года? А что я вообще помню.
— Хрюшавий, миленький, скажи мне, что было вчера? Ты помнишь?
Домовой нахмурил лоб, силясь вспомнить.
— Кажется, мы ловили рыбу…
— Ловили рыбу? Что за чушь? Где?
Осознание приходило медленно, но оно было неотвратимо, словно судьба. Словно то, что вода падает, когда идет дождь… Все, что я помнила, был лишь мой сон. Но этот сон сном не был…
— Гройш… Он ищет меня… — прошептала я, чувствуя, что холод сковывает меня по рукам и ногам.
— Он тоже в опасности… — вдруг сказал Хрюшавий. — Почему-то мне так кажется.
И от его слов стало очень-очень страшно. И беспокойно. Я не хотела, чтобы с демоном что-то случилось. Я боялась за него… Я…
Сознание покинуло меня, а я так ничего и не смогла больше подумать, погрузившись во тьму, которая не несколько томительных минут показалась мне блаженной, потому что когда я снова вынырнула из нее, то поняла, как плохи наши дела.
* * *
— Я ис-с-с-сушу ее до капли… — обещал нависший надо мной оборотень-хомяк. — Ее плоть будет долго угасать, а она сама будет пребывать в безумии.
— Пошел прочь! — отчеканил до боли знакомый голос.
Гройш! Он все же пришел… Но… Справится ли он с этим чудовищем?!
Попыталась обернуться, но сил на это не хватило. Я так и осталась лежать на спине, глядя в потолок. Лишь слабо шевельнула рукой.
— Ты не с-с-сможешь меня ос-с-с-становить! Я рас-с-с-сквитаюсь с-с-с-с девчонкой Ас-с-с-сольери!
Все же со вырвавшимся стоном я повернулась, чтобы увидеть то, что происходило дальше.
Гройш выпустил из руки сорвавшуюся магическую сеть, но она лишь осыпалась тысячами мерцающих звезд. Оборотень ужасно, уродливо искривил свой рот и захохотал. Его ипостась дрожала, будто бы не была постоянной. Сквозь ее очертания то проступал лик измученного истощенного мужчины, то образ этого страшного хомяка.
— Магия, Гройш… — прохрипела я. — На него она не действует…
— Варенька! Милая моя, потерпи… Потерпи, хорошая моя…
— Но магия…
— Я придушу его голыми руками… — зарычал Гройшдар. — Р-раз не действует.
Я думала, что он шутит, но демон и правда кинулся на оборотня. Тот лишь захохотал, оборачиваясь к Гройшдару Шаззару, а я… Я испугалась так, как никогда прежде.
Я была уверена в том, что демону не победить, этот ужасный оборотень сейчас разорвет его, впиваясь своими отвратительными зубами в его плоть, но… Но произошло нечто совсем невероятное, потому что Гройшдар оказался рядом и с хрустом свернул этому чудовищу голову.
Закрыла глаза, меня затошнило.
— Эрик, создавай оковы! Артефакт с тобой?
— Да. Сейчас все будет, Гройш.
— Тише, тише милая… — шершавая ладонь погладила меня по щеке. — Все закончилось. Больше никто не причинит тебе вреда…
Сильные руки подняли меня с кушетки, на которой я лежала, прижимая заботливо к разгоряченной груди. Кажется, теперь правда все закончилось и будет хорошо…
В себя я приходила уже в академии, в своей комнате. Рядом со мной постоянно находился Гройш. Пару раз его сменяли Фитория и Зейд… Я была еще слаба, но все же смогла в подробностях рассказать им обо всех произошедших со мной событиях.
— Надо же! Я никогда не думала, что Тей Перроу может оказаться таким предателем! Таким двуличным… Всем нам казалось, что он был влюблен в тебя! — сказала фея, грустно покачав головой.
— Мне тоже так казалось… Я сожалею, что ошибалась в нем. Я совершила много ошибок… — не выдержав, я заплакала, но Фитория прижала меня к себе, словно маленькую, гладя по голове.
— Ты ни в чем не виновата, Варя! Разве только в том, что с самого начала не сказала нам с Зейдом, что ты — принцесса! Да еще и, оказывается, невеста нашего ректора Шаззара, который оказался императором демонов.
Я смущенно улыбнулась.
— Простите… Я не была во всем уверена, и узнала все точно только недавно.
— Ну, хотя бы на с-сы-свадьбу нас пригласишь? — немного заикаясь, спросил Зейд.
— Конечно же!
Друзья засмеялись.
— Кстати, что случилось с Теем? Где он сейчас?
Фитория с Зейдом замялись.
— Он в империи демонов. Гройшдар отдал его дознавателям.
— Он жив?
— Ходят слухи, что да…
Кивнула.
— Спасибо.
Если честно, то во мне возникло желание просто посмотреть ему в глаза. Как он мог? Ладно, что он предал меня, возможно, здесь вмешались и его чувства, которые я подогревала своей неопределенностью. Но как он мог допустить другие жертвы, когда сам так хотел остановить убийцу?! Все потому, что им оказался его отец? Но знал ли он об этом заранее? Если так, то, получается, он с самого начала морочил мне столько времени голову…
Не отходил от меня и Хрюшавий. По крайней мере, когда Фита и Зейд ушли, он остался со мной, читая мне нотации о моей безответственности, о том, как я рисковала, и как он, несчастный домовой, за меня переживал.
