превратились в когтистые лапы, мышцы, вздуваясь, увеличивались, одежда трещала по швам.
Это древние оборотни почти всю сознательную жизнь проводили в обороте. Современные — зачастую не слишком часто прибегали ко второй форме.
Пиджак лопнул, когда плечи стали шире, Азар рванул на себя застежку ремня. Раздался треск пластика — крепление вырвало с корнем.
Оборотень уже открыл было дверь, приготовившись перед прыжком выкрутить руль, чтобы отправить авто в сторону ограждений, но в этот момент машина окончательно потеряла управление, уходя в занос. Ее развернуло, швырнуло на встречку и на полном ходу столкнуло с синим грузовиком.
Азара, успевшего оторвать ремень — по инерции кинуло вперед, выбросило в лобовое стекло. От удара то пошло трещинами.
Но собственный автомобиль не остановился, он переворачивался с ног на голову, оборотня кидало вместе с грудой железа вверх-вниз. В какой-то момент лобовое стекло все же треснуло, и Азар вылетел, упав прямо в воду.
Сверху на него уже летел горящий автомобиль…
Сознание возвращалось толчками. Он помнил лишь бурлящую, почти кипящую воду вокруг себя, должно быть то, что он был в обороте, спасло его — животные инстинкты приняли управление телом даже тогда, когда сознание отключилось.
Кажется, зверь решил отдаться течению, в том месте оно всегда было быстрым, и плыть по нему. Сколько он так проплыл? Сам ли сумел выбраться на берег? Или его вытащили?
— Надо бы тебя, так сказать, обыскать, дружок, — кто-то дурно пахнущий ворковал над ним. — Давай, не жадничай, так сказать, выворачивай карманы. Гляди, какой толстый бумажник…
Азар приоткрыл глаза, пытаясь разглядеть, кто перед ним. Но вместо лица воняющего человека увидел лишь мутное пятно на темном фоне.
Он в каком-то туннеле? Трубе? Где он?
Попытался встать — и зрение окончательно исчезло, а голову прострелило резкой болью.
Нужно прийти в себя и скорее возвращаться. Даниилу в его отсутствие могли отдать обратно в Академию.
— О… Смотри-ка! Как глаза в темноте сверкают. Да тут оборотень! Мое почтение, мусье, так сказать, — незнакомец дыхнул перегаром. — Вы уж не серчайте, что бумажник, так сказать, забрали. Скромный арендный, так сказать, сбор. За проживание в наших, так сказать, апартаментах.
Наконец в глазах снова прояснилось — Азар понял, что он под огромным мостом. Под одной из опор. А рядом в бетонной стене — дыра, из которой воняет еще хуже, чем от оборванца, который, судя по всему, и вытащил его из воды.
Должно быть, он повредил себе что-нибудь из внутренних органов, если ранение было сильное — регенерация могла пройти неправильно, и теперь ему нужно в больницу. Но в больницу было нельзя.
Если он прав и покушение организовала служба безопасности республики — то государственные медики его скорее «залечат» до смерти, а частные за него попросту официально не возьмутся — побоятся лишиться лицензии и всех возможных проверок.
— Слышь… как тебя? — хрипло позвал Азар. — Тут скоро начнут шерстить и искать меня.
Теперь, когда зрение начало понемногу проясняться, он смог оглядеться. Окраина города, промышленная зона. Из ярких пятен только какой-то дикий рисунок рядом с дырой.
Азар принюхался, с такого расстояния он мог ошибаться, но по виду походило на засохшую кровь.
Бездомный — лохматый старик с проплешинами на голове и красными коростами на лице. Кроме него никем больше не пахло. Он один, что ли?
— Добивать будут, так сказать? — хохотнул догадливый бездомный. — Я за свой век в этом месте уже столько, так сказать, разборок пересмотрел. Почему-то думают, что раз тут очистные рядом, то никто не увидит, какое дерьмо они, так сказать, творят.
— С кем ты разговаривал? Когда проверял мои карманы?
— С Баськом. Друган мой, так сказать, — бездомный махнул в сторону дыры. И до Азара не сразу дошло, что речь идет о намалеванной на стене непонятной абстракции. — А я Вали. Меня вся округа знает. Только куда ни приду, так сказать, все сразу — «Вали»!
В другой раз Азар бы посмеялся над шуткой, а может, даже и не шуткой бездомного бедняги, но голова раскалывалась так, что даже улыбаться было больно.
— Бумажник можешь себе оставить, если спрячешь меня и не выдашь — получишь еще столько же. Как только выберусь, — помолчав, Азар добавил. — А если сдашь — уберут как свидетеля.
— Так понятное, так сказать, дело… — бездомный торопливо убрал деньги в складки лохмотьев и, улыбнувшись остатками кривых зубов, указал на дыру в опоре моста. — Мой дом — твой дом, так сказать. Там внутри есть лаз — прямиком в каналью выходит.
— Какую еще каналью?
— Канализацию. Трубы под городом, так сказать. Там уж никто не найдет.
Здоровье восстанавливалось медленно. Лучшим способом было бы обратиться в зверя — это помогло бы убрать внутренние повреждения, нормально встать на ноги, но на оборот попросту не было сил.
«Хорошо же меня приложило», — думал он, прячась в лабиринтах труб неподалеку от реки.
Дважды около моста проезжали поисковые отряды, и даже один раз разговаривали с Вали.
— Мы с Баськом никого не видели, — бойко рапортовал бездомный. — А вы вон ту бутылочку из-под лимонадика допьете, она вам не нужна?
На второй день он кое-как смог передвигаться, нашел свежую газету — кто-то уронил ее через водосток, и — о чудо. Первая полоса почти не размокла.
«Из грязи в князи. Студенка хозяйственной академии наследует многомиллиардное состояние»
Вначале он не мог взять в толк, о чем там пишут, но потом…
— Ах ты маленькая пройдоха… — на его губах сама собой расцвела улыбка. Эта беременность абсолютно не входила в его планы, но теперь за Даниилу, по крайней мере, можно было не беспокоиться — пока окружающие думают, что она беременна — ее никто не тронет.
Это успокоило. И, кажется, даже самочувствие после этих новостей стало лучше. Следующие четыре дня прошли спокойно. В эту сторону реки почти никто не плавал, и его самого больше тут не искали.
Вали закупился едой на его деньги, так что, если бы не вонь, которая преследовала его в канализации буквально всюду, можно было сказать — что он даже отдохнул.
А на пятый день наконец удалось совершить оборот.
— Ну и зверюга, так сказать, да, Баська? — смотря на его вторую форму, бездомный пихал локтем стену с рисунком. — Про деньги только не забудь. В кошельке было десять тысяч. Ты столько же обещал.
На двух лапах в облике зверя стоять было тяжело. На покрытом шерстью двухметровом теле почти не было одежды — остался лишь старый мешок, который дал ему Вали. Обычная одежда порвалась и пришла в негодность еще в прошлый раз.
Мощные лапы когтями вгрызались в землю, слух, зрение,
