на телевидении, пользующийся огромной популярностью.
Они встретились за ланчем, в его ресторане, после того как Роман изучил информацию о ней и решил, что неординарная омега идеально подходит для его затеи.
– Да, я нечасто даю интервью, – согласился Максимов, улыбнувшись.
– Поэтому и необычно, – Надежда вздохнула, – понимаете, если это информация о вашей свадьбе, то она не слишком интересна моим зрителям.
Роман усмехнулся. Его мать постаралась распространить весть так, что теперь каждый спрашивал его о свадьбе. Собственно, это сыграло ему на руку.
– Это не о свадьбе, – заверил Максимов.
– Тогда мне уже любопытно.
– Я хочу предложить вам один проект, но он не слишком безопасный, поэтому всё должно происходить в прямом эфире.
Надежда Иштвановна скептически приподняла брови, мгновенно позабыв о заказанном десерте.
– Если не безопасно, то лучше привлечь полицию, вам так не кажется?
– К сожалению, полиция не свяжется с этим делом, а если и попытается, всё прикроют так быстро, что я не успею добраться до дома.
– Хм, – женщина длинными ногтями простучала по белой скатерти замысловатый ритм, – я вас слушаю.
– Завтра я встречусь с одним человеком, который занимается весьма тёмными делишками касательно омег. Я хочу, чтобы вы засняли нашу встречу и сделали видео вирусным в сети.
– Подобное может обойтись дорого моему бизнесу.
– Поверьте, если вы сделаете, как я скажу, вы впишите своё имя в историю, и не как меценат и незамужняя леди, а как борец.
Роман улыбнулся, видя, как морщины и скептическое выражение пропадает с лица собеседницы.
– А если не выгорит?
– Тогда я лично покрою ваши потери.
Надежда задумчиво прищурила тёмные глаза и, наконец, согласилась.
– Что от меня нужно?
Разговор принял тот самый оборот, на который Максимов и рассчитывал.
Он прекрасно понимал, что Крутых не будет идиотом и наверняка давно в курсе, кто напал на них в день похищения Оксаны. Манера говорить, место встречи, всё напоминало западню.
Связываться с полицией было бы сложно. Гораздо проще привлечь общественность.
В век камер, смартфонов и баллистических ракет гораздо эффективнее транслировать информацию сразу людям в мозг, и тогда происходит тот самый взрыв, который не остановит ни одна полиция.
Положение с омегами в их мире очень зыбкое. Не хватало встряски, чтобы что-то изменилось. Телевидение заполонила однообразная информация , что омеги – охотники, омеги – насильники, омеги –попрошайки. Образ непорядочного омеги навязывали так явно, что даже Романа, который не слишком их любил, это раздражало.
Домой он вернулся рано, поехал сразу после того, как обговорил с Король все детали завтрашней встречи. С охраной тоже провёл инструктаж. Начальник только хмурился и качал головой.
– Вам не кажется, что это рискованно? – спросил он позже.
Альфа усмехнулся.
– Я два раза чуть не сдох, и поверь мне – это была не пуля.
Риски существовали всегда, и по сути Максимов уже больше не о себе думал. Если истерия насчет омег достигнет пика, даже он не сможет уберечь Оксану от законов новых порядков.
А вот в дом зашёл и застыл на пороге. Мало того, что почувствовал постороннего, так ещё и услышал смех.
Тяжелое, вязко чувство ревности расползалось по телу ядовитым плющом, подступило к горлу, перехватив дыхание.
Его личный повар Луи когда-то доказывал Роману, что настоящий француз, но он-то знал, что запах цыганских трущоб навсегда въедается в кожу, особенно у тех, кто там родился. Луи был говорливым, веселым и готовил так, что можно отдать душу дьяволу.
Максимов застал их на кухне даже не в пикантной ситуации. Оксана сидела на другом конце стола, а Луи замешивал тесто, путая слова по-французски и по-цыгански, при этом что-то рассказывал, да так, что Оксана слушала, не перебивая, и при этом улыбалась и даже хохотала, прикрывая рот ладонью.
И именно это кольнуло так, как будто он их голыми застукал. Девушка встрепенулась, подскочила, когда увидела его хмурый взгляд.
– Хозяин, – без смущения поздоровался Луи, – на ужин будут булочки…
– Спасибо, Луи, но можешь на сегодня быть свободен.
Тот растерянно стёр муку с рук.
– Но тесто…
Он замолк, когда Максимов посмотрел на него так, что Луи собрался в считаные минуты.
– Мы ничего не… – зачем-то стала оправдываться Оксана.
– Я знаю.
И так понятно. По запаху. По метке.
Роман подошел к ней, почти загоняя в угол между собой и столом. Никогда бы не подумал, что улыбка другому мужчине может вызвать такой жгучий приступ ревности. Оксана еще ни разу ему не улыбалась так.
Он склонился к её шее, шумно втянув воздух, словно в очередной раз убеждаясь: его.
– Тогда почему вы злитесь? – дрогнувшим голосом спросила Оксана.
– Злюсь?
Девушка кивнула, с долей испуга глядя на него.
– Тебе кажется.
Роман рывком усадил её на стол, в каком-то бреду шаря по широкой кофте, под которой ни изгибов, ни очертаний, ничего не видно. Нити поддались напору очень быстро, тонкая трикотажная ткань разъехалась в стороны, обнажая тело. Оксана охнула, по инерции вскинув руки к груди, но альфа быстро отвёл их, прижимая к столу.
На белоснежной коже ещё сохранились синяки от его засосов. Скучный бюстгальтер, крепко на толстых бретелях держал полную грудь. Максимов ощутил, как пересыхает в горле. Потянулся к краю мягкой ткани, оттягивая, давая доступ к розовой ареоле с втянутым соском. Он прижался к ней ртом, посасывая, слыша, как омега в его руках тихо всхлипывает и стонет.
– Не злитесь, – шепнула она, вздрогнув, когда Роман чуть сильнее втянул нежную кожу в рот и отпустил.
То же самое он проделал и со второй.
– Не могу, – выдохнул он ей в губы перед тем, как поцеловать, грубо и быстро, – я хочу запереть тебя в этом доме, в своей комнате, лишить тебя всей одежды и не выпускать из постели.
Максимов буквально чувствовал, что не говорит, а рычит, озвучивая свои безумные, разрушающие мысли.
Определенно, это то, чего хочет любой альфа от своей омеги. Это обратная сторона отношений, чтобы сделать омегу полностью бесправной: дикая страсть и собственничество.
Он вздрогнул, когда ощутил тепло её пальцев на своей щеке.
– Я не убегу,– заверила она, как будто могла это сделать.
– Потому что не выйдет.
Максимов себя почти не контролировал, когда подхватил Оксану на руки и отнёс в спальню. Разорвал на ней одежду, словно оживляя свои фантазии. Страсть, говорят, передаётся воздушно-капельным путём, быстрее чем ОРВИ. Оксана горела так же, как и он, только в силу неопытности движения её были робкими и неуклюжими.
Но Роману и этого оказалось достаточно: сжимать её, доступную, мягкую, вкусную, в своих руках. Брать её тело, клеймить своим
