так нельзя. Я против.
— Ник, отнесись к этому проще. Ты же хочешь, чтобы моя мама была счастлива?
Он покачал головой, переплетая наши руки, и мы пошли дальше.
— Она будет счастлива с нашими котятами, Анют! Ни с уличным. Ни с подаренным Гошей. Надо было рассказать ей, что я оборотень. Не так уж она сильно и удивилась бы. Что, я твою маму не знаю?
Еще до свадьбы, много лет назад, я попросила не говорить моим родственникам о «сверхъестественном». Ограничиться только Мариной.
Ник, конечно, возражал. Но рассказать маме и бабушке, брату с его семьей… А если кто-то из племяшек проговорится или решит похвастаться?
Я относилась к вопросу сохранения тайны куда серьезнее мужа. Да и более плотное знакомство с его миром и царящими там законами, не оставило меня равнодушной.
— Еще не поздно! Пусть твой брат, раз так любит животных, себе его оставит. Подобрал — теперь это его ответственность. Не-е-ет, всех твоей маме тащить надо. Там и так уже зоопарк! — продолжал он, пока я меланхолично кивала.
— Гоша говорит, что у него такая же аллергия, как и у Марины.
Ник одарил меня скептическим взглядом, пытаясь хоть так донести, что он об этом думает.
— Хорошо. Давай по-другому. Как ты, Анют, объяснишь малышам, почему они могут становиться людьми, а питомец твоей мамы — нет?
Я пожала плечами, положив руку на живот. Времени, чтобы придумать, у нас предостаточно. Шесть месяцев до рождения, потом пока хоть немного вырастет... Кстати!
— Радость моя, — с подозрением повернулась я к мужу, — Скажи, а почему ты говоришь во множественном числе? С чего ты взял, что ребенок будет не один?
Он расплылся в улыбке, как и каждый раз, когда мы говорили о наших детях, скользнул взглядом по еще незаметному животику и приобнял.
— Котята по одному редко рождаются — я исключение. К тому же мы с тобой, солнышко, все равно одним малышом не ограничимся. Так что я сразу думаю масштабно.
— Скажи, что ты не рассчитываешь на четверых! — потребовала я с опаской.
— Анют, сейчас вряд ли четверо. Но мы будем над этим работать, — он хитро улыбнулся, целуя мою руку, и тут же перевел тему. — Ладно. Я сам поговорю с мамой. Так, это нужный подъезд?
— А то ты не знаешь, — фыркнула я, мысленно пообещав вернуться к теме детей уже дома.
Мы как раз подошли к подъезду, когда из-под еще нераспустившейся сирени, навстречу выскочил шикарный пушистый рыжий кот. Замер, оглядел нас и неторопливой походкой направился ко мне.
— Ого, какой красавец! — не смогла я промолчать, и Ник тут же одарил его недобрым взглядом.
— Пусть только попробует потереться о твои ноги, — ровно произнес он. — Станет плешивым.
Я хмыкнула, повернувшись к мужу и собираясь сказать, что не все коты — оборотни, и он, решивший познакомиться таким оригинальным образом, — один.
Но тут рыжий замер в двух шагах от меня и вдруг запрыгнул на лавочку. Растянулся, отвернувшись от нас, всем своим обликом показывая, насколько мы ему неинтересны.
— И чтобы я тебя тут не видел, — удовлетворенно произнес любимый, глядя, как кот, переставая вылизываться, с независимым видом спрыгивает с лавки и уходит прочь.
За эти годы я так и не научилась понимать, относится ли мой собеседник к сверхъестественному миру. И сейчас, обернулась, желая понять, чем себя выдал оборотень, но Ник развернул меня к себе.
— Забудь о нем, Анют. Обо всех забудь. Лучше подумай, как рассказать о пополнении в нашем семействе.
Все посторонние были тут же выкинуты из головы. Да и какая разница, что с ними, когда мой собственный самый-самый лучший котик, самый любимый и заботливый муж вот так стоял и улыбался мне.
— Думаешь, мама с бабушкой обрадуются?
— Меньше, чем я, но обрадуются.
Я улыбнулась, глядя, как он погладил мой пока еще незаметный животик.
— Почему меньше?
Он усмехнулся, осторожно обнимая меня.
— Только ты можешь радоваться настолько же сильно, как и я. А больше — ну просто невозможно.
Хмыкнула, почувствовав, как он целует меня в кончик носа, чтобы тут же отстраниться и серьезно спросить:
— Я говорил, как сильно люблю тебя?
— Да, но я не против еще послушать, — улыбнулась и, встав на цыпочки, шепнул на самое ушко. — Люблю тебя, мой котик.
