На подоконнике в кабинете директора росла герань. Она достигла исполинских размеров и напоминала цветущее розовым монструозное дерево. Вряд ли Адам ли выращивает эту герань для Рейтинга, суровому директору гимназии не пристало заниматься цветочками. А между тем высохшие лепестки и отцветшие бутоны были бережно убраны, герань явно была довольна своей жизнью на директорском подоконнике. Вот еще один человек с двойным дном.
– Я потеряла подругу! Разве не видно? Неужели это недостаточное наказание? – взвизгнула Амалия, она продолжала смотреть на меня и шептать «прости». А я погрузилась в холодный вакуум безразличия. Лучше размышлять о цветах, или о том, что у Чин-Лу волосы сегодня распущены. Словно ей не безразлично, как она выглядит в глазах директора. И смотрит на него украдкой, словно в попытке украсть четкую линию носа, изгиб губ, взгляд прямой и решительный. Запомнить, спрятать в укромный уголок сознания, туда, куда не добраться ни камерам, ни нормам морали. Мои размышления прервали.
– Поэтому я здесь, – сказала Чин-Лу своим монотонным голосом, прямые волосы ее блестели. Ее прическа выглядела так хорошо, что заставляла меня усомниться в своей натуральности: – Ваши рейтинги в последнее время очень нестабильны. А мы не хотим рисковать вашим будущим. Я ваш классный руководитель и знаю вас обеих очень хорошо. Вы – хорошие ученицы и добрые девочки. То, что произошло – результат ревности и недосказанности. Давайте не позволим этим факторам испортить вашу жизнь.
Хотелось мне сказать, что репутацией Гимназии они рисковать не хотят, а не нашим будущим, но я промолчала. Действительно, если мы начнем грызться между уроков, даже если станем вести себя холодно, это повлияет на наши оценки. Идеальные дети Зеленого города не должны испытывать негативных эмоций.
– Если кого-то интересует мое мнение, я согласна. Я буду приходить к Амалии раз в две недели, чтобы Зрители не подумали, что мы разорвали дружбу.
Амалия ничего не сказала, она только вытирала слезы украдкой. Чин Лу и Адам Ли переглянулись. И столько было в их взглядах страсти, что я покраснела. Я встала, молча протянула Амалии руку, помогая и ей подняться со стула. Мы вышли вдвоем, словно еще были подругами. Но это было не так. Кажется, у меня вовсе никогда не было друзей. А раз у меня нет друзей, то чтобы не остаться одной придется завести парня.
Глава 3.
Идеальная дочь и совершенный сын.
Первое наше официальное свидание с Тео Рейснером было назначено в кафе на Улице Вязов. Мы должны были встретиться внутри, сесть возле окон-витрин, так, чтобы прохожие могли наблюдать, как два подростка-девятки строят свои отношения и брать пример. Или завидовать.
Девяткой я снова стала, когда согласилась на приглашение Тео попробовать новый огуречный матте, что значило, что мы идем на свидание. Рейтинг самого Тео тоже вернулся к исходным показателям довольно быстро, несмотря на то, что его сестра все еще «находилась на терапии». Мне бы очень хотелось узнать, что же на самом деле произошло с Анастасией, но это не тема для разговоров на первом свидании. Скорее тема для беседы в ванной, но я не была готова лезть с Тео в душ. Сама эта мысль заставила мои щеки жарко полыхнуть, они могли сравниться цветом с вывеской, на которой дерево любовно обнимало чашку с кофе. Амалия сделала прекрасную работу, проектируя вывеску, в былые времена я бы прислала ей фотографию из кофейни, но сейчас мы не общались, а потому я с сожалением взглянула в сторону, не решившись сделать кадр.
Погода стояла солнечная, но ветренная, и мои волосы, тщательно уложенные перед выходом из дома превратились в воронье гнездо. Хорошо, что у меня с собой была расческа. Мама предлагала сделать ламинирование, так чтобы мои волосы смотрелись идеально в любом состоянии, но я отказалась. Мне нравилось прикасаться с своей копне, а от ламинирования волосы становятся похожими на силиконовые нити. Я миновала основной зал кафе, похожий на исполинских размеров зефирину и спешно направилась в туалет, где столкнулась с Тео. Он как раз убирал гребень-расческу в задний карман.
Я улыбнулась ему и достала свою. Тео рассмеялся,
– Сегодня ветрено, – сказал он и вышел в зал. Я по привычке осторожно расчесала волосы, до недавнего момента они были моим главным достоянием, и осторожно умылась, стараясь не смыть декоративную косметику. Той было немного, только помада и туш на ресницах, но на первом свидании не нужно сильно краситься. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, я осталась довольна. Бежевое вязаное платье, под которое я надела коричневые плотные колготки и коричневые сапоги с вошедшими недавно в моду цепочками в районе лодыжек. На моих было по три цепочки, при каждом шаге они звенели и я казалась себе самой кошкой с колокольчиком на шее. Мамиными стараниями кожа моя лучилась здоровьем, а на теле не было ни грамма лишнего жира. Сейчас, глядя на себя в зеркало в маленькой кофейне, зная, что в зале меня ждет самый классный парень в нашей школе, я впервые в жизни почувствовала себя красавицей.
Когда я вернулась в зал-зефирину и уселась на круглую табуретку напротив Тео, то едва могла связать три слова от охватившего меня чувства эйфории. Тот, к счастью, был достаточно Тео, чтобы понять, что я буду хватать ртом воздух и улыбаться, а потому взял начало беседы на себя.
– Смотри, здесь из нового в меню есть еще пирожные из водорослей и морковно-яблочный мусс. Хочешь, закажем и то и то и поделимся друг с другом?
– Согласна. А еще ты обещал огуречный матте. Только ради него я и здесь, – возможно увиденное в зеркале предало мне сил, но я смогла поднять взгляд от стола и посмотреть на лицо Тео. Держите меня семеро, как он хорош! Глаза синие синие, а ресницы и брови темные, на лице уже легкие следы, которые остаются, если парень начинает бриться. Тео бреется по старинке, как и мой отец. Многие просто удаляют волосяные луковицы, а потом наращивают, если хотят отрастить бороду, но Тео придерживался классики в вопросах растительности на лице. Интересно, а щетина колется, когда целуешься? И спросить то не у кого.
– А я думал, что покорил тебя своим очарованием и красноречием, – шутливо ответил Тео. И первого и второго ему было не занимать. За окном пробежали ребята младше нас на пару лет, они одобрительно закивали, отметив наш Рейтинг и поспешили тоже зайти в кофейню. Мне нестерпимо захотелось взглянуть, как реагируют Зрители, на наше уютное воркование, но я себя осекла. Я здесь не из-за Рейтинга, а потому что мне нравится Тео. К нашему столику подошла Лизонька. Владелица кафе и официантка для рейтинговых клиентов.
Владелице «Кошки-кафешки» было за шестьдесят, хотя лицо ее и шея были подтянуты, а грудь, что вываливалось из лифа была пышной и красивой, было очевидно, что она совсем не молода. Человек с начала своей истории борется со временем, но не может его победить. Каким бы гладким не было лицо, здесь как с андроидами, подсознание подсказывало молод или зрел собеседник, даже если его лицо напоминает фарфоровую маску. Вот и сейчас, как бы не старалась Лизонька скрыть свой возраст, у нее не выходило.
– Гель, я тебя помню. Твоя подруга сделала для меня ту прекрасную вывеску. Как дела у Амалии? – спросила она после того как приняла наш заказ. Упоминание о подруге заставило меня погрустнеть. Я пока была не готова навестить ее. Более того, я испытывала перед ней парадоксальное чувство вины. Из-за меня Амалия была отстранена от уроков. Я рассказала Лизоньке, что Амалия все еще находится на терапии, трепетная душа, все такое. Та причитала и охала вполне искренне, чем улучшила мнение о себе. А потом подмигнула нам и пожелала наслаждаться ее десертами.
Лизонька принесла нам заказ, а с ним чайные ложки с длинными ручками, чтобы было удобнее «воровать друг у друга еду». Я попробовала яблочно-морковный мусс и он мне очень напомнил по вкусу пюре, которое бабушка готовила нам с Мист, когда мы были малышками. Конечно, текстура у блюда была совсем другая. Тео отломил ложкой кусочек пирожного, темные брови удивленно поднялись вверх.
