что не намекая, произнес полицейский, спокойно раскрывая над нами мой большой зонт — Мы все еще могли бы вернуться в дом.
— Не могли бы — огрызнулась я, вынужденная встать очень близко к мужчине — Я не доверяю этим слугам. А нам надо поговорить.
— Простите. Я зря засомневался в Вашей ведьмовской чуйке — вдруг замялся комиссар — Вы же и правда знали, что дождь пойдет, получается. Просто специально для разговора на улицу пошли.
Я махнула рукой. Если откровенно, никогда не умела предсказывать погоду. Но пусть в глазах полицейского я буду прямо всемогуща. А откровенный прокол с дождем он и дальше считает моей продуманной стратегией.
— Так вот, ближе к делу, вир… — начала я и была тут же перебита.
— Так вот, насчет того, что я узнал… Эээ… простите
— Продолжайте — медленно кивнула я, внимательно глядя на вира.
— Ну, Вы же и так все знаете, судя про всему — покраснел мужчина — В общем, когда Вы вчера так… жестоко усомнились во мне, я взял на себя смелость навести кое-какие справки. Дело вира Мигре никто так и не запрашивал. Инквизиция им не интересовалась, как я и предполагал. Но вот когда я ввел в поисковик Ваше имя… В общем, Вы три года назад привлекались, как свидетель по делу об исчезновении вира Соло, который при загадочных обстоятельствах пропал в Лиране.
К слову, вира Соло в Лиране теперь точно не было. Он спокойно плавал в колбе номер девять и, насколько мне было известно, в ближайшее время никаких поездок не планировал. Но это в данный момент к делу не относилось.
— И что? Там многие были свидетелями — стараясь казаться безразличной, пожала я плечами.
Да. Тот самый случай, когда мои отношения, все-таки, достоянием общественности почти стали. Правда в той ситуации, это было моим дополнительным алиби.
— Да. Но вот то дело как раз попало в зону интереса инквизиции. Тело вира Соло найдено не было. Зато при обыске его городского особняка нашли тайный подвал. А в нем трупы нескольких ведьм. Которые, судя по всему, оказывались в его плену в разное время на протяжении минимум десяти лет. И всех их выпили магически. Насухо. Поэтому в Лиран была вызвана специальная группа из столицы.
— И снова не понимаю — покачала я головой — Меня в том подвале не было, как мы можем видеть. Относительно выпитых ведьм со мной никто не разговаривал. Как это дело пересекается с сегодняшним?
— Понятия не имею — пожал плечами комиссар — Однако, именно в процессе того расследования был зафиксирован первый запрос на Ваше досье.
— От инквизиции? — резко побледнела я — А обоснование для запроса?
— В том-то и дело, что запрос прошел по… как бы, выразиться… по частным каналам — покачал головой вир.
— Что значит, по частным? — напряженно уточнила я.
— Ну, вира Адаль, Вы же сами понимаете. Вот я для Вас узнавал информацию. А кто-то узнавал информацию для кого-то из инквизиции. Только вот это был вовсе не официальный запрос.
— Так… понятно… точнее, совсем ничего не понятно — затрясла я головой — Зачем кому-то было интересоваться мной? Если бы у инквизиции были ко мне какие-то претензии, запрос ведь был бы совершенно открытым, правильно?
— Именно! Но и на этом не все. Насколько я понял, пока шло расследование Вы незаметно покинули Лиран. И, несколько дней спустя, по всем близлежащим городам посыпались запросы на уведомление о Вашем въезде. Однако, кем бы не был Ваш преследователь, он потерял Ваш след. Следующие пару лет Вы, судя по всему, жили в каком-то Богом забытом месте, в самой глубокой провинции. Потому что отзыва ему так и не пришло. Зато пять месяцев назад, едва Вы прибыли в столицу, обратились в Министерство для прохождения проверки и подали документы на регистрацию, по тому старому запросу моментально выслали оповещение.
— Но…,это было пять месяцев назад, как Вы справедливо заметили. А инквизиция появилась у меня на пороге лишь теперь. И то, в связи с исчезновением мужа — не понимая, на что даже надеюсь, прошептала я.
— А это, кстати, еще одна загадка — хмыкнул комиссар — Вчера вечером дело вира Мигре в архиве было опечатано и на него лег штамп «совершенно секретно». А по всем ведомствам пришел строжайший запрет на распространение информации не только о нюансах этого происшествия, но и вообще о факте гибели вашего супруга. В комментариях указано, что «в рамках проводимого расследования». Вот только само дело так никто из архива и не забрал. А запроса от инквизиции, как мы помним, не было и быть не могло — нет там ничего интересного для их ведомства. Так кто же тогда ведет расследование, не забирая на руки документы? Да и есть ли оно вообще, это расследование?
— И что это значит? — уже почти неслышно спросила я.
— Похоже, это просто очередная «частная» просьба все от того же неизвестного нам субъекта. Однако, весьма высокопоставленного субъекта, хочу сказать. И имеющего весьма обширные связи в структурах власти. Так вот подумайте теперь, вира Адаль, кого именно Вы могли заинтересовать на столько высоком уровне? И по какому такому поводу?…
… Несколько минут спустя, распрощавшись с обеспокоенным комиссаром и даже отдав ему свой зонтик, чтобы он мог без потерь добраться до участка, я вернулась домой.
Медленно попивая горячий чай в гостиной, которая с легкой руки лакея теперь называлась Золотой, я тщетно пыталась успокоить свое бешено колотящееся сердце и хоть как-то уложить в голове лавину полученной информации.
Нет, уже совершенно точно было понятно, что инквизитор появился здесь вовсе не в рамках официального служебного расследования. Сама по себе инквизиция к происходящему никакого отношения не имела. Тогда кто?
« Кто-то из родственников вира Соло?» — думала я, тут же отметая эту идею — «Нет. Этот гад был совершенно не связан никакими узами ни с кем из живущих ныне. Да что там говорить — первой, высосанной им до дна ведьмой была его же мать. Второй, кстати, его родная сестра. Так что за него никто бы мстить не стал.»
И, все-таки, интерес неизвестного преследователя ко мне проснулся именно в Лиране.
« Может кто-то из ранних экземпляров коллекции? Да, нет. Там тоже все было более, чем однозначно. Значит, все-таки, Лиран. С кем я успела там пересечься?»
Я закрыла
