прорычал мужчина, и я замерла, поняв, что разозлила его своим поведением еще больше.
Он же не кинется на меня? Не кинется, ведь? Я домой хочу. К маме.
А мужчина, увидев, что я затихла, отклонился и даже чуть-чуть отошел, позволяя мне вдохнуть воздуха, до этого, казалось, не дышала, ожидая его дальнейших действий.
- А теперь поговорим, малышка, - сложив руки на груди, проговорил, внимательно вглядываясь в мое лицо, ища там что-то, но не найдя, видимо, разочарованно вздохнул, - чего ты хочешь?
Что?
Я резко поднялась с дивана, не давая ему преимущество надо мной, нависать сверху. Чего я хочу? На это был один единственно верный ответ.
- Домой хочу, слышишь ты, - приблизилась к нему и, сжав руки в кулаки, обрушила их на его грудь, - ты не имеешь право меня удерживать, - а он схапал мои ладони своей рукой, удерживая их и не давая шкалам ударов обрушиться на него.
- Имею, еще как, имею, - прорычал этот гад мне на ухо, становясь грозной тучей надо мной, - ты моя.
- Нет, - завизжала в ответ, - если ты думаешь, что после того, что было я останусь в этом доме еще мгновение, то ты… - но мне не дали договорить, закрыли рот, запечатав его… поцелуем.
Злым, доминирующим, выбивающим почву из-под ног, что-то внутри тут же отозвалось, но я была слишком зла, чтобы на этом концентрироваться. Гад, сволочь, животное. Укусила его за губу, да так сильно, что почувствовала железный привкус крови на языке. Мужчина же, видимо, не ожидавший такой подлости от меня, отстранился, даже руку поднес к губе, чтобы стереть кровь.
- Никогда, больше, - зло выплюнула.
- Что ж ты такая дикая, - встряхнул меня за плечи он, а я… я окончательно в этот момент поняла - не отпустит и вместе с этим пришла болезненная какая-то обреченность.
Всхлипнула, не сумев сдержать эмоции, всю злость, как рукой сняло, до этого еще как-то пыталась храбриться. В первую очередь саму себя уверить, что сильная, что смогу это все пережить, забыть как страшный сон, но теперь понимаю – не даст.
За что мне это? За что?
А Диамон прижал меня к себе пока я, сжимая в руках его футболку, всхлипывала на его груди. Даже не сопротивлялась, чувствуя сильные объятья, осознавая одно - не выпустит, не отпустит, и лишь отмечала его нежные прикосновения к голове в попытке… какой-то неестественной для меня сейчас, попытке утешить, ведь именно он всему виной.
- Прости меня, маленькая, прости, не думал, что все так. Ну, чего ты хочешь, девочка? Я все для тебя, все, - сбивчиво говорил мужчина, шепча на ухо признания, а я… я чувствовала себя в какой-то параллельной вселенной, где альфа извинялся, а не командовал. Но, что бы он не говорил, мне от него ничего не нужно, лишь бы домой отпустил.
- Отпусти меня, пожалуйста, - прошептала, стирая слезы и внутренне собираясь.
Не время сейчас плакать, не в его обществе, и пусть эмоции били через край, мне больше нельзя быть слабой, потому что хищники всегда будут поедать тех, кто слабее.
- Нет, - снова с силой сжал в своих объятьях, а я вывернулась из его рук и, выставив руки перед собой, показывая тем самым, чтобы не приближался, сказала.
- Я уеду сегодня домой и мне все равно, что ты думаешь по этому поводу. Я не твоя пара, или как там, и ты не вправе меня удерживать, - в ответ мне только раздраженно хмыкнули, но затем альфа кивнул.
- Хорошо, но с одним условием, на ночь ты вернешься.
- Нет, не думаешь же ты, - но мне снова не дали договорить, альфа перебил своим властным голосом.
- Ты вернешься, Айри, сама, а то я ведь тоже могу приехать, с мамой твоей, допустим, познакомиться поближе, - я же испуганно посмотрела на него.
Нет, только не к маме.
- Я приеду, - рвано выдохнула, а затем, резко обернувшись, вышла из комнаты, лишь бы не видеть его удовлетворенное выражение лица подольше.
Диамон
Все было с ней не так. Все… Разве не должна она чувствовать флюиды, что сводят моего волка с ума? И тоже поддаваться их влиянию? Тоже хотеть прикасаться, быть рядом? Неужто настолько велико презрение, страх, да, что угодно, слишком много эмоций у нее написано на лице, что она уже по определению не чувствует того, что и я? Что бы я ни делал, что бы ни говорил, все разбивалось о глухую стену ее непринятия, а побег все только усугубил. Именно он разозлил внутреннего зверя, заставил его яростно догонять добычу, дабы та навсегда стала его, а ведь я планировал этот вечер. Хотел, чтобы было красиво, даже слова какие-то правильные подбирал, чтобы объяснить ими кто она для меня и кто я теперь для неё. Но, когда отпустил, а после понял, что нет её, такая ярость меня охватила, что полетели к чертям все заранее выстроенные планы.
«Не отпущу», - рычало внутреннее я и одно желание было, когда ехал за ней, когда в ожидании этого чертового приема наметал круги по комнате – подмять её под себя, оставить метку на кожу, привязать чем угодно, не дать уйти.
Наверное, в этот момент именно животная часть диктовала условия, пока человеческая притаилась. Тогда зверь вырвался наружу, заставляя совершать… ошибку? Нет, я не считал это в полной мере ошибкой, все равно рано или поздно именно этот исход ждал наши отношения. Она ведь моя. Моя! И я предоставил ей достаточно времени в этом городе для того, чтобы освоиться, ко мне привыкнуть, а ведь мог, в первый же день, как учуял, заявить права, но... Тогда еще хотел, чтобы было у нее, как у людей, она ведь человек. Ошибочно надеялся, будем постепенно узнавать друг друга. И как это происходит у людей – сблизимся. Я буду дарить подарки, показывать свое отношение к ней, а она принимать благосклонно мое внимание, но не тут-то было. Она ведь даже
