я не мог вспомнить ее имя, – Галина Васильевна, а Марты нет?
– Нет, – убирая ключи, ответила она. – Марта утром позвонила и сказала, что приболела. Что-то серьезное?
– Не знаю, – ответил я. – Спасибо.
Все, что мне оставалось, это ехать к ней.
Прежде чем воспользоваться своим комплектом ключей, я несколько раз позвонил в дверь, но никто не открыл. Я еще раз позвонил на телефон – ничего. Тогда я открыл замок и прошел внутрь. Никого. Ничто не напоминало о том, чтобы недавно здесь кто-то был: посуда перемыта и стоит в шкафу, раковина и полотенца в ванной сухие и на полу ни единого следа обуви.
Когда я включил свет в комнате, то увидел на кровати открытый футляр со скрипкой дедушки Марты. Она всегда держала его в шкафу и никогда не доставала. На гладкой лакированной поверхности инструмента лежал тонкий слой пыли, на котором отпечаталось прикосновение пальцев человека, которого я любил. В первый раз в жизни я увидел эту скрипку на остановке под дождем, когда познакомился с Мартой, и никогда не мог подумать, что увижу ее же в момент нашего последнего расставания.
Рядом лежало письмо.
«Мой дорогой Август,
Я могла бы отправить тебе сообщение или сказать все лично, но решила в итоге воспользоваться таким старомодным способом. Прости меня за это.
Я долго думала о нас, о тебе, о себе и поняла, что так продолжаться не может. Ты человек, который не заслуживает того, чтобы тратить жизнь на такую, как я. Все то время, что мы были вместе ты старался показать мир с другой его стороны. Не той, к которой я себя приучила. Да, да и еще раз да. Наконец-то, я признаюсь в этом, но, возможно, именно поэтому сейчас я и пишу строки, что ты читаешь. Как бы тебе объяснить…
Кажется, Юнг однажды сказал: «Я то, что я с собой сделал, а не то, что со мной случилось».
Мой милый Август, я помню время, что сломало меня. Я никогда не была достаточно сильной и потому не справилась, а рядом не оказалось никого, кто мог бы поддержать.
Теперь, благодаря тебе, я вижу, что все принятые решения не имели ничего общего с силой, волей и уж тем более гнусностью мира, в котором мы живем. Причиной было желание спрятаться от всего, что может причинить боль. Даже от счастья. Ведь любовь – это далеко не всегда цветы, конфеты и улыбки. Иногда любовь приносит с собой и боль. И потому больше всего мне хотелось убежать именно от боли, закрыв при этом глаза на все хорошее.
Я возводила вокруг себя стены, полагая что они моя крепость, а оказалось, что строила тюрьму. Виновата ли я в том, что не была достаточно сильной? Отчасти, да, но не стоит забывать, что характер человека играет далеко не последнюю роль. Кто-то сломается от ветра, а кого-то не перебьешь и пушечным ядром. Между прочим, ты относишься ко второй категории.
Пока я верила в свой иллюзорный мир, у меня были поводы чувствовать себя сильной, твердо знающей, как и что нужно делать. Даже наши отношения. Я знаю, тебе очень хотелось хоть раз услышать от меня, что я тебя люблю, но я не могу этого сказать, потому что это неправда. Мне было хорошо с тобой, я скучала по тебе, верила тебе, но так и не смогла полюбить. В этом нет ни капли твоей вины. Она полностью лежит на мне, потому что я настолько сильно отравила свою душу, что не способна по-настоящему любить. Мне хотелось бы, чтобы было по-другому, но, к сожалению, я ничего не могу поделать. Прости меня и за это.
Едва я начала осознавать, каким человеком стала, я поняла, что издеваюсь над тобой. Ты приложил так много сил, чтобы спасти того, кто этого больше не хочет, и не получил ничего взамен.
Сейчас я напишу очень страшную вещь, за которую тоже прошу прощения, но постарайся понять, что я имею ввиду. Я очень ценю время, что мы были вместе. Возможно, это лучшее время в моей жизни, но я очень сожалею, что в день нашей встречи шел дождь. Если бы не он, то мы бы никогда не познакомились. Ты не влюбился бы в того, кто этого не заслуживает и не потратил впустую несколько лет своей жизни. Как знать, если бы не я, то сейчас ты мог быть счастлив с кем-то другим. И теперь я прошу прощения в четвертый раз.
Наверное, ты думаешь, что раз я осознала свою проблему, то и справиться с ней будет гораздо легче? Кому-то да, но не мне. Я больше не хочу бороться. Мне проще признать, что я потерянный человек, который навсегда останется таким уродом. И это еще одна моя слабость, что лишь подтверждает сказанное.
Прости меня, Август. За все, что я сделала и чего не сделала, но на этом все. Я ухожу не только от тебя, а отовсюду. Вечером на работе получат мое заявление на увольнение, за квартирой присмотрят родители, а тебя я прошу забрать самое дорогое, что осталось от Марты, которая умела мечтать и хотела любить. Это дедушкина скрипка – последний осколок, сохранивший остатки света. Если посчитаешь нужным, можешь ее выбросить, но я надеюсь, что ты все-таки ее сбережешь.
Не знаю, как далеко я отправлюсь и где окажусь. Даже не спрашивай.
Вот, пожалуй, и все.
Хоть мне и не хватило храбрости сказать тебе это в лицо, но хватило храбрости, чтобы перестать врать.
Спасибо за все. Прощай.
Чужая, но все-таки твоя Марта».
Знаешь, что я чувствовал в тот момент, когда дочитал письмо? Словно из меня вырвали огромный кусок и на его месте осталась всепоглощающая пустота. Но мне нужно было с этим справиться, и я знал, что справлюсь.
Пожалуй, на сегодня закончим. Я чувствую себя совершенно разбитым. Хотя, чего я ждал?
До свидания,
Твой Август
Каждый день вспоминая слова Августа, Марта пыталась решиться, наконец, собрать волосы в хвост и так пойти в школу, но вечный боязливый зуд внутри ее постоянно останавливал, и она снова распускала их. Тогда она решила делать небольшие шажки к своей цели: потихоньку перестала начесывать волосы так, чтоб они закрывали лицо, потом в течение дня то и дело откидывала их назад. Видя, что никто над ней не смеется, Марта вначале радовалась, а потом начинала себя корить за то, что вообще
