было выстроить так, чтобы смогли участвовать члены жюри, газетчики, спонсоры, организаторы. Ах да, еще самим участницам желательно было бы не пропускать под соусом подготовки к конкурсу пары. А то замуж возьмут не всех, некоторым придется идти на работу.
Поэтому к моменту, когда раздался сигнал МагПада, Малкольм так задолбался, что послал бы самого короля, если б тот сильно напрашивался.
Но, к счастью, его вызывал всего лишь ректор.
— Малкольм, друг мой, скажи, почему мне с утра звонит посол и угрожает всеми божьими карами за то, что его сын был укушен в зад в твоем доме?
— А потому что неприятности нужно встречать как мужчина, лицом. Чем повернулся — за то и укусили.
— Ты обалдел?! — почти взвизгнул ректор. — Кусать адептов?! Малкольм, он же ребенок!
— Жеребенок явился в мой дом и угрожал моей… э-э-э… адептке. А вот укусил его, кстати, твой тролль.
— Осенька?! — совершенно искренне изумился ректор, мгновенно забыв о возмущенном после и безвинно погрызенном посленке. — Осенька не умеет кусаться! Ты посмотри на этого невинного малыша!
Малкольм обернулся. Тролль застыл посреди гостиной, опустив уши и нос, глядя на хозяина огромными, полными смирения и любви, глазами.
— Осенька еще и летать умеет, — добил Малкольм. — Так что разруливай проблему с Ноланами сам. А то если они дойдут до меня, я им про все свои бедульки расскажу. И как коварный ректор навязал мне плотоядного летающего монстра, и как только я уехал, Генри Нолан заявился в мой дом, чтобы устроить безобразный скандал и распускать руки. И как улепетывал, вереща как девчонка. А там, глядишь, и узнаем, что адепт Нолан пишет в сети. Про преподов, других адептов, ректора, опять же. Какие подробности выкладывает и в чьи сеансы связи влезает. В общем, развлекаться будешь до пенсии.
— Малкольм… — Ректор даже надулся и покраснел от возмущения. — Ты… ты… ты…
— Что?
— Ты можешь хотя бы с послом не конфликтовать?! Да будь проклят тот день, когда я взял тебя на работу! Это же Ноланы! Ноланы! Да они камня на камне от академии не оставят!
— Ага, — флегматично отозвался Малкольм, — а я не оставлю камней от их репутации. Газеты очень обрадуются всем высказываниям Нолана-младшего об Орхаре. Думаешь, король похвалит нас за то, что все сломали и уронили? Мы с тобой не котики, чтобы вызывать только умиление.
— Гад ты, Криган. Хитрожопый гад! С такой наглостью — только в политику.
— Ма-а-а.
В комнату влетела Анастасия, готовая к лекциям. Увидела на поверхности МагПада ректора и осеклась. Кажется, в панике опаздывая на пару, она собиралась позвать его по имени. Эта мысль как-то слишком повеселила.
— Магистр Криган, э-э-э… господин ректор, доброе утро.
— Все, прощайся с деточкой, адептке нужен МагПад, — скомандовал Малкольм. — Ося, скажи папе «пока!».
«Чпок!».
Чувство юмора определенно передается воздушно-капельным путем. Даже зверушка, вон, за пару недель с ним, издеваться научилась.
Ненавижу Малкольма Кригана!
— Вы это специально!
— Что специально? — самым невинным тоном спросил он, старательно делая вид, будто не понимает, почему я размахиваю пришедшим письмом.
— Специально сделали такие правила! Я… я с вами поделилась! Доверилась! А вы что сделали?!
— Во-первых, ты делилась и доверялась с неизвестной голодной собачкой, а не со мной. А во-вторых, я ничего не делал. Что тебе снова не так?
— Вот!
Я положила перед ним на стол конверт с правилами для очередного этапа конкурса. Чтобы все было честно (это прямая цитата из письма) правила принесли в день этапа. Помимо описания самого испытания, там была фраза, которая ввергла меня в настоящую панику.
«Цвет этапа: черный»
— Черный! Черный! Черный!
— Да, спасибо, я уже прочел. Что не так с черным? Прекрасный цвет.
— Не издевайтесь надо мной! — особенно отчаянно взвыла я, и из кухни донесся Осин «чпок». — Вы специально выбрали черный! У меня нет черного платья!
— Есть.
— Вот! И вы прекрасно знаете, почему я не могу надеть его на дефиле. Но вы уже не первый раз подталкиваете меня ко всяким глупостям.
— Я?!
— Да, вы! Думаете, я не вижу ваши намеки?
От такого заявления Малкольм поперхнулся, отставил в сторону кружку и с интересом на меня посмотрел. Появилось ощущение, что я ляпнула что-то не то, но злость и паника не дали как следует над ним поразмыслить.
— Вы снова и снова пытаетесь мне доказать, что я напрасно стесняюсь своего происхождения. И что я должна участвовать в конкурсе, и что надо быть увереннее, ну и прочие прописные истины.
— Так, и? Пока что я не выгляжу таким уж злодеем.
— И вы услышали, что я стесняюсь надевать черное платье. А теперь я получаю вот это. Хотите сказать, цвет — не ваша идея? Вы могли задать романтический стиль или деловой, могли выбрать винтаж или, может, бальные туалеты. Но выбрали черный! И единственное подходящее под него платье — ужасно вульгарное!
Я замолчала. Малкольм подождал несколько секунд на случай, если мне захочется сказать что-то еще, затем вздохнул и произнес:
— Ну, давай по порядку. Во-первых, да, мы с оргкомитетом действительно обсуждали правила, и я в обсуждении участвовал. Видишь ли, когда конкурс проходит не на дистанционке, у него тоже есть правила. Платья предоставляют спонсоры, и уже они с оргкомитетом договариваются о том, в какой тематике будут наряды. Чтобы вы не бегали по сцене, как стая разноцветных куриц. Конкурс должен выглядеть стильно, дорого и продуманно. И вот когда вся эта инициативная группа пошла к спонсорам, те сказали: в стране кризис, денег нет, дистанционный конкурс нам не интересен. Что делать в этом случае?
— Взять деньги из бюджета академии?
— Да, только по уставу внеплановые траты должен подписать ректор. А ректор у нас где? Правильно, там, куда тролль твоего бывшего цапнул. Поэтому перед нами встала задача: придумать правило, чтобы немного вас уравнять. Ну чтобы не было такого, что одна участница явилась в вечернем платье, а вторая — в мешке из-под картошки. И мы решили, что черные платья есть у всех.
— У меня нет!
— Врешь, — хмыкнул Малкольм.
— Оно вульгарное! В нем слишком видно хвост, и ноги, и грудь…
— А я и не о нем. Хочешь сказать, у тебя нет никакой одежды для официальных мероприятий? Для похорон и дней памяти? Или, например, для конференций, выступлений?
Я закусила губу. В шкафу действительно висели два форменных черных платья. Одно с симпатичным белым воротничком — на всякие линейки, приезды короля в академию и награждения. А второе полностью черное: дни памяти войны требовали отказаться от ярких
