бы надежно спрятаны.
— Это верно. Мы с Сумраком, когда тебя искали, несколько раз пролетали мимо, потому что ты находился в похожем месте. Немалых трудов стоило тебя доставить в храм… Хотя, можно было бы обойтись и без этого. Как оказалось, у моего лайвелла извращенное чувство юмора и ему просто нравилось смотреть, на то, как я мучаюсь. А жаль. Мне искренне хотелось спасти тебя, Дарин. Веришь? — слова давались не просто. Обида на кошака никуда не исчезла и лишь немного притупилась.
— Верю, птенчик, верю, — тихо сказал «леденец», — ты на самом деле спасла меня. Это твой голос я услышал, блуждая во мраке, и пошел на него. Страшно было? Мой вид напугал тебя?
— Совсем чуть-чуть, и то только в начале, — не стала лукавить, — а потом поняла, что монстр это ты и успокоилась, у него были твои глаза, и в них была я.
— Ты в каждой частичке моей души, птенчик, — улыбнулся муж и снова поцеловал меня, нежно так, едва коснувшись губами моих, а хотелось большего…
— Тангир Элвэ! — раздался от двери грозный голос доктора, — вы испытываете мое терпение!
— Уже ухожу, — и Дарин поднялся с краешка моей кровати, — отдыхай, Алечка.
Муж извлек из кармана форменной куртки плитку молочного шоколада и положил на тумбочку. От такого простого знака внимания стало так тепло на душе и я улыбнулась мужу, искренне и благодарно. А когда он ушел, ксури внимательно посмотрел на меня, проверил показания каких-то приборов, стоящих рядом с кроватью, и спросил:
— Верник, у вас с тангиром отношения?
— Что вы, доктор, — улыбнулась пожилому мужчине, — я отлично понимаю, что эленмарцы проводят время с женщинами различных рас, а судьбу связывают только со своими.
А что? Это было не такой уж ложью. Просто не всей правдой.
— Хорошо, что вы это понимаете, Верник, — пробормотал смущенный доктор и поспешил покинуть комнату.
Присев на лавочку сбоку от своего домика, погруженный в свои мысли, Стас рассматривал странное небо Лорны. Вдруг, его внимание привлек тихий шорох. В фиолетовых сумерках, стараясь держаться тени, мимо проскользнул кто-то небольшой и малоприметный. Погодин насторожился. Лагерь давно спал, сигнала-оповещения о вторжении не было. Странно, кто мог ночью, после отбоя красться в сторону лабораторного сектора? И что ему там понадобилась? Вроде ничего ценного пока не находили. На время поиска тангира Элвэ и Верник, вообще, приостановили все работы. Треугольник! Треугольник из странной пещеры на Медриксе! Он не сомневался, что его догадка верна и бесшумно двинулся вслед за ночным воришкой.
Фигура злоумышленника, скрытая плащом, мелькнула на участке, освещенном фонарем, и тут же скользнула снова в тень. Погодин наблюдал за вором, прижавшись спиной к стене лаборатории. Что-то зашелестело, потом защелкало, и вдруг наступила темнота, слабо разбавленная отблеском фосфорицирующих растений. Единственный фонарь потух, звуки стихли. Погодин не видел того, за кем пришел сюда, но ощущал, что незнакомец еще здесь и весьма близко.
Дверь в здание осталась позади. Видимо, парадный вход преступника не интересовал. На окнах то и дело по контуру пробегали синие огоньки сигнализации, и на них воришка тоже не обратил внимание. Почти на границе с землей было выведено вентиляционное отверстие. Оно было маленьким. Пролезть в него смог бы разве что ребенок или очень хрупкая девушка. Стоп. В лагере всего две девушки, у которых размеры позволили бы это сделать. Верник и эта леди Темного Круга, Алейна, кажется. Постольку поскольку именно в этот момент Алька находилась в медицинском домике, более того, Погодин знал об этом наверняка, потому что сам лично заходил справиться о ее здоровье всего час назад, и подруга спала сном младенца, то оставалась «темная».
Не зря они со своим таштором телохранителем всегда вились рядом с раскопками, создавая видимость заинтересованности. На самом деле, Стас сам не раз слышал, как белокурая, хрупкая девушка непринужденно расспрашивает о тонкостях и трудностях работы тех, кто непосредственно был связан с лабораторными опытами. Салорка ему нравилась. Она была приветлива, немногословна, а еще… улыбалась так, что вокруг становилось светлее, и душе хотелось петь. Лишь один человек, кроме салорки, обладал похожей улыбкой — Алька Верник, его лучший друг и несбыточная мечта всех курсантских лет. Алейна интересовала Погодина. Он практически все время выискивал ее глазами и рассматривал осторожно, стараясь не привлекать внимания. Но несколько раз их взгляды встречались и тогда, леди тама Сану мило краснела и, вздернув свой хорошенький носик, отворачивалась, чем вызывала улыбку у Стаса. И все равно, несмотря на симпатию, землянин был настороже, словно все время ожидал от нее подвоха, не потому, что она из Темного Круга. Вовсе нет. Интуиция Погодина вопила, что у салорки есть какая-то тайна, а своему чутью он привык доверять.
Странным казалось лишь одно: он нигде не чувствовал присутствия тени девушки, ее телохранителя Двайна. Обычно, таштор следовал за Алейной неотступно, бросая грозные и подозрительные взгляды на окружающих. Как поступить в сложившихся обстоятельствах? Поднять тревогу? Так вроде «темная» пока еще ничего не совершила и впредь станет осторожнее или, вообще, затаится. Попробовать обезвредить ее самому? Но тогда нужно выяснить местоположение таштора, а в том, что он где-то рядом Погодин не сомневался. Стас сделал небольшой шаг вперед и поморщился, наступив на острый камушек. Вот оно решение. Он нагнулся и, подняв его с земли, запустил в близ лежащие кусты подальше от себя, стараясь наделать как можно больше шума. Девушка у решетки вентиляции замерла, а от одного из деревьев отделилась массивная фигура, устремившись в сторону упавшего камня. Таштор, одетый в маскировочный фиолетовый плащ, почти сливался с окружающим пейзажем. Не мудрено, что Погодин его не заметил.
— Что там, Двайн? — шепотом спросила салорка.
— Все спокойно, госпожа. Видимо, какая-то местная живность шумит, — ответил ей громила, снова сливаясь с деревом.
В руках Алейны сверкнул лазерный резак, и Стас понял — больше медлить нельзя. Конечно,
