под действием волшбы сформировался в идеально крупную капельку с черными поблескивающими прожилками заряженной силы.
Осталось доделать каркас, и потом закрепка.
Только я успела присоединить к каркасу оставшиеся листики и принялась закреплять камень, как в дверь с осторожностью гориллы постучали.
Бух. Бух. Бух.
— Лисова, мать тебя за ногу! Я знаю, что ты там! — орала Ариадна. — Даю тебе две минуты, если по истечении срока ты не выйдешь сама, я выломаю эту дверь к чертовой бабушке!!!
— Льянка, ну, правда, сегодня такой день, а ты невесть чем там занимаешься, — более миролюбиво вторила снежной Илария.
Весть чем, вообще-то! Согласна, не совсем ко времени и месту, но так уж мне стрельнуло в голову. Смиритесь с этим.
— Чего вы накинулись на бедную девчонку, мандраж у нее, — бурчала Лена. — Ульяна, я тебе валерьянки принесла, или тебе нужно было сразу яду тащить? Так ты только свистни, к слову, может, уже начинать, я записываю. Что предпочитаешь: цианид, аммиак, амфитамин, калий? Бер раздобудет.
— Это где он, скажи на милость, такое раздобудет, особенно меня интересует амфитамин, — с подозрением уточнила Рия.
— Что такое цианид и калий, я, допустим, знаю, а амфитамин, это что?
— Забудь. Тебе оно точно не нужно.
— Н-да? Точно?
— Точнее не бывает! — в один голос рявкнули девочки. И уже мне: — Льяна, выходи. Выходи, Льяна. Кис-кис-кис.
Зажав ладонью рот, хохотала. С такими подругами точно не соскучишься. Покосившись на яркий камень, крикнула:
— Дайте мне две минуты, и я вся ваша.
— И что, точно выползешь? — с недоверием вопросили.
— Да-да.
— Ла-а-адно, допустим, поверю. Две минуты пошли.
Взяв заготовку и камень, сжала в ладонях, зашептала, неотрывно смотря на пробегающие по моим сцепленным рукам вихри силы и невольно слушая девочек по ту сторону лаборатории.
— Ленка, вот чего ты сразу не догадалась яд принести, и две минуты бы не понадобились.
— В следующий раз, обязательно, — серьезно пообещала Елена.
— Так она же пара Адриана, какой следующий раз, — с бесхитростным недоумением говорила Лара. — У вас ведь, оборотней, это как девственности лишиться ― один раз и на всю жизнь.
— Это ты отцу Айсара скажи.
— Так он же… Ну… Того. Умер давно.
— Вот, вот. И я о том же, — согласилась Лена.
— Стоп! Если вы сейчас не прекратите, валерьянка понадобится уже мне.
— В чем вопрос, держи. Хочешь, могу и тебе цианида накапать, язык подставляй.
— Ты ж его не взяла.
— Обожди пять минут, и все будет.
— Лара, как ты ее терпишь? — с театральным ужасом воскликнула Ариадна. — С такой подругой и врагов не нужно. Отравит и глазом не моргнет, а то и чего похуже выкинет. Будешь спать с ней ночью, а утром проснешься завернутой в черный пакетик и в лесу.
— Да нормально. А вообще, она и твоя подруга тоже.
— Сама себе сочувствую. Эй, Лен, ты куда лыжи навострила?
— За ядом, черным пакетом и лопатой, — убийственно спокойное.
— Это ты чего удумала?! А ну, стой!
Не сдержав хохот, согнулась пополам. Хорошо, к тому моменту артефакт был закончен, а то пришлось бы начинать все сначала. Не смертельно, но обидно.
— Слышите? Вместо того чтобы явиться пред нами, она там ржет!
— Эй, Льяна! — стук в дверь. И кажется, ногой. — А ну, вылазь, твои минуты уже давно кончились. Начинаю отсчет и ломаю.
Быстро спрятав в карман домашнего халата артефакт, погасила свет и прошлепала босыми ногами к выходу.
— Не нужно ничего ломать, вот она я, — улыбалась хмурым девочкам.
— Неужели, — ядовито процедила Рия и схватила меня за руку, потащив за собой. — Идем, между прочим, до церемонии остался всего какой-то час, а нам еще успеть одеть тебя нужно.
— Успеем. А если и задержимся, так ничего страшного, без нас не начнут.
— Ведьма! — был мне хоровым ответ.
— Ну, так тем и горжусь.
— Погоди-ка, ты что, босиком?!
— А че-такова?
— О, мои нервы!
В натуральном смысле ворвавшись в комнату Ариадны, меня поставили в центре спальни, стянули халат и начали наряжать, будто куклу, вертя в разные стороны, лишь сухо приказывали дать ногу, руку и остальные части тела, хорошо, хоть не голову. А нет, голову тоже пришлось пожертвовать, чтобы поправить прическу. Пока меня наряжали, я с теплотой вспоминала недавнее прошлое.
С момента нашего возращения из моего мира уже прошла пара месяцев, и до Новогодья оставалось всего каких-то три недели. Мы с Адрианом благополучно сдали экзамены и поступили. Правда, огонек потом признавался: его пытались валить, не то стараясь самоутвердиться за его счет, не то прощупать и понять, что он из себя представляет. Ведь мой мужчина ― явление действительно необычное. Но в любом случае, архарам не оставалось бы иного выбора, как при любом раскладе принять моего мужчину на обучение. При большом желании его дар, как и мой индивидуальный, можно было бы попробовать запечатать, вот только такое для архара ― верная смерть, а если печать не выдержит, то еще и верная смерть для сотни, если не тысячи невинных людей, какие, когда рванет, могут оказаться в пределах четырех-пяти миль. А архары, какие бы они ни были, все-таки не убийцы.
Сегодня же действительно особенный день.
Я выхожу замуж за Адриана.
Да-да, наконец-то свершилось. Ну, еще не свершилось, но совсем скоро.
— Последний штрих, и ты готова, дорогая, — тихо сообщила сестра моего суженого, намертво закрепляя фату диадемой с центральным изумрудным камнем. После чего она взяла меня за плечи и повернула к зеркалу, в котором отразились все трое девочек и я.
Завороженно провела ладонью по мягкой белой ткани подола. Платье было простым и изящным. Приталенное, с v-образным вырезом и коротким рукавом. Широкий пояс юбки подчеркивал тонкую талию, от бедра шел кокетливый вырез, какой в моем мире посчитали бы, ну, очень неприличным. Он открывал левую коленку и ногу ниже до самой белоснежной туфельки. Волосы мне оставили распущенными, лишь немного убрали с боков, закрепив на затылке бриллиантовым гребнем и оставив несколько маленьких прядок свободно падать на лоб. Голову венчала изумительная диадема, фата слегка прикрывала обнаженные плечи, глаза сияли, подкрашенные помадой губы соблазнительно приоткрылись.
— Адриан уписается от восторга, — прокомментировала с довольной улыбкой Лара.
— Главное, чтобы не сразу в постель потащил, — бесстрастно заметила Лена.
К ее манере общения, честно сказать, я не сразу привыкла. И не всегда понимала, где она шутит, а где говорит всерьез.
— Не потащит. Мой брат ― не сопливый юнец в период пубертата, — фыркнула двуликая. Лена покосилась на нее с сомнением, но комментировать не стала, спасибо ей за это.
— Лар, у тебя сзади подкладка выглядывает, дай, поправлю.
Илария безмолвно
