Как мать могла запланировать что-то столь отвратительное для своей плоти и крови? Хуже того, как она могла не предупредить Абигейл о том, куда она должна отправиться?
Чья-то рука ухватила ее за плечо, и пальцы, подобно когтям, впились в ее плоть. Сердце Абигейл остановило и затем начало биться с бешеной скоростью.
Ее яростно развернули, и она оказалась лицом к лицу с бледной и злой матерью.
Сибил требовательно спросила:
— И что это ты делаешь?
Она не могла услышать слова, но Абигейл не составляло труда прочитать гнев или вопрос вырываются с губ ее матери.
Сначала Абигейл парализовали шок и страх от того, что ее обнаружили. Она попыталась заговорить, но от выражения отвращения на лице матери не смогла произнести, ни слова.
Отвращение проходило сквозь Абигейл, оставляя за собой кровавый след и внутреннюю боль. Однако, вместо стыда, который она обычно чувствовала из-за своего изъяна, внутри Абигейл закипала ярость от предательства матери.
Более двух лет прошло с первого указа короля, и вот мир Абигейл переворачивается во второй раз. Из-за того, что сэр Рубен не очень охотно ответил на призыв сюзерена послать рыцарей к нему на службу, король потребовал, чтобы его вассал предоставил достигшую брачного возраста дочь. Монархи Англии и Шотландии хотели организовать брак английской благородной девушки с могущественным и родовитым горцем.
Эмили послали в Шотландию, чтобы она вышла замуж за Талорка, лэрда клана Синклеров. Но по прибытию она была похищена, а потом вышла замуж за врага Талорка, лэрда клана Балморалов.
Когда Абигейл узнала об этом, она предположила, что на этом все и закончится. Король Шотландии должен был быть счастлив, что один из его лэрдов-горцев взял в жены англичанку. Наивно было полагать, что она была права.
Согласно посланию короля, запланированный брак Абигейл с лэрдом Хайленда был результатом ходатайства Сибил, а не желанием шотландского монарха. Ее мать подала прошение своему королю, зная, что результатом будет то, что ее глухая дочь будет отдана в жены незнакомцу в чужую страну.
В свой взгляд Абигейл вложила каждую частичку той ненависти, которую она испытывала от вероломства своей матери.
— Я искала правду; ту, которой от вас трудно дождаться.
Сибил ответила на оскорбление с насмешкой:
— Тебе здесь нечего делать.
— Судя по вашим действиям, вы считаете, что мне вообще нет места в этом замке.
Молчание было ответом на ее обвинение, но оно сказало больше, чем смогли бы слова. Сибил хотела, чтобы Абигейл уехала. От осознания этой правды Абигейл почувствовала всю ту боль, которая накапливалась за годы отчуждения, чтобы в этот миг прорваться в сердце смертельным ударом.
— Когда вы собирались сказать мне об этом? — спросила Абигейл, не заботясь о том, как звучит ее голос.
— Когда посчитала бы нужным, — ответила Сибил, и ее слова сочились ядом.
— Может перед алтарем? Когда я стояла бы перед священником и произносила брачные обеты?
Выражение лица матери было ответом на все вопросы, в которых нуждалась Абигейл. У Сибил не было никакого намерения подготовить Абигейл к свадьбе, которая должна была состояться на шотландской земле. Абигейл думала, что не может быть ничего хуже, чем предательство, о котором она узнала из официального послания короля. Как же она ошибалась.
Осознание того, что Сибил устроила этот брак, и того, что она обрекала Абигейл выходить замуж не только глухой, но и слепой, разрушило последние остатки надежды на любовь ее матери, за которые она упрямо цеплялась все это время.
— Как вы можете быть настолько жестокой?
Как может мать так отвратительно поступать со своей дочерью?
— Это не жестокость, обезопасить твое будущее.
Абигейл ни на мгновение не поверила доброжелательному оправданию.
— В вашей уловке нет никакой безопасности.
Она должна была знать. Она жила в ежедневном страхе, что ее глухота будет обнаружена. Многие считали такой изъян происками дьявола. Отношение церкви в таких обстоятельствах было достаточным для того, чтобы Абигейл снились кошмары. Много, очень много кошмаров, с тех пор, как ее сестра по приказу короля уехала, чтобы выйти замуж за лэрда-горца.
— Ты должна быть благодарна. Разве у тебя был бы шанс выйти замуж без моего вмешательства?
Ее мать выглядела обозленной и убежденной в своей правоте, но Абигейл знала правду.
— Эмили хотела, чтобы я жила с нею. Я не стояла бы тогда на вашем пути, — Абигейл с трудом произносила слова, зная, что у матери не было никакого сочувствия к ее несчастью.
— Ненадолго. Как только ее муж поймет, что ты проклята, он отошлет тебя назад к нам. — Сибил говорила, и ее слова были точно кинжалы, что впивались в сердце ее самой старшей дочери.
— Это — лучшее решение.
— Муж Эмили знает о моем изъяне. Она сказала ему.
— Она, конечно, не сказала. Если бы она это сделала, он никогда бы не позволил ей пригласить тебя к ним.
Абигейл почувствовала, что вся дрожит.
— Вы так сильно ненавидите меня?
— Я как мать беспокоюсь о твоем будущем. Джолента завидует той выгодной партии, которую ты сделаешь.
Сибил имела наглость сказать, что она рассказала младшей сестре Абигейл о свадебных планах. Слишком уж очевидно, что это пренебрежение было наигранным.
Абигейл сглотнула подступившую к горлу желчь, и почувствовала себя больной от этого дополнительного свидетельства ненависти ее матери.
— Единственное будущее, о котором вы печетесь, это ваше собственное будущее.
— Думай, что хочешь, — Сибил пожала плечами. — Ты совсем не полагаешься на мою материнскую мудрость. К счастью, у меня все еще есть дочь, которая слушается моих советов.
У Абигейл перехватило дыхание от несправедливости обвинений. Как только Абигейл стала ей отвратительна, Сибил отказала в материнской привязанности и совете ее самому старшему ребенку. Если бы Абигейл высказала матери все, что она о ней думала, это все равно не помогло бы, и поэтому она и не пробовала.
— Я думаю, что лэрд Синклер будет в ярости, когда узнает, что его обманули.
— Тогда ты должна сделать так, чтобы он никогда не узнал.
— Как я могу это сделать? Мы же будем женаты.
С ней рядом не будет Эмили, чтобы подсказать, когда другие обращались к ней, или прикрывать ее, когда она что-то упускала.
— Ты не должна проводить много времени рядом с ним. Он, в конце концов, дикий шотландец.
Согласно редким письмам Эмили, Талорк Синклер был и диким, и гордым. Что сделает такой гордый лэрд, когда узнает об обмане? Убьет ее? Объявит войну ее отцу? Отправить ее в женский монастырь или назад к семье было бы самым лучшим решением, но она не могла рассчитывать на что-то подобное.
