Непрошеная мысль заставила вздрогнуть: мой мир? И когда же пришло осознание того, что очутилась я где-то далеко, где-то в другой реальности? Измученное сознание восприняло сей факт спокойно, словно это не я попала в сказку, и это не я оторвана от всего, что считала привычным. Разумеется, меня довольно часто посещала мысль о том, что происходящее ни что иное, как бред, одно из проявлений шизофрении, коварно настигшее меня. Но резкая боль в груди, проявлявшаяся при малейшем намеке на движение, мигом сметала любые доводы, приводимые рациональной частью разума.
Все кончилось неожиданно: открыв в очередной раз глаза, я с удивлением отметила, что надо мной нависает сводчатый потолок, обложенный диким камнем. Не веря своим глазам, я несколько раз моргнула, но видение не исчезло, напротив: мне удалось разглядеть свисающие кое-где тонкие черные усики корней, которые, отыскав крохотный зазор между камнями, рвались вниз.
Помимо воли в голове моментально выстроилась логическая цепочка, в конце которой красовался неутешительный вывод: я нахожусь под землей. Мгновенно погасив зародившийся было огонек паники, я грозно напомнила себе, что уже смирилась с тем, что впереди меня ждет еще не один неприятный сюрприз.
Я попыталась напрячь мышцы рук, на что тело ответило противной дрожью и легким покалыванием в области груди. Это слабое усилие словно разбило кокон оцепенения, обволакивавший меня до сего момента: дрожь холодной волной прокатилась по телу, до кончиков пальцев ног. В глазах помутилось, а к горлу подступила тошнота. Я издала слабый стон, явившийся лишь слабым отражением той бури чувств, что всколыхнулась во мне.
Тут же я краем глаза отметила какое-то движение и в следующую секунду надо мной склонилась женщина средних лет. Волосы незнакомки едва тронула искрящаяся седина, длинная челка не могла скрыть обеспокоено сдвинутые брови женщины. Из-за плохого освещения я не могла с уверенностью разглядеть черты ее лица, но даже в тени, что укрыла от моего взора женщину, я отчетливо видела подернутые дымкой грусти темные глаза, лучившиеся прямотой и пониманием.
Тем временем дрожь в теле усилилась до того, что, казалось, вот-вот я словно марионетка запляшу на твердом лежбище. Жалобно взглянув на женщину, я стиснула зубы, которые уже начали отбивать чечетку. Видимо, поняв мое состояние, она кивнула и моментально скрылась из виду. Вернулась незнакомка уже с грубо вырезанной деревянной пиалой. Присев рядом со мной, она одной рукой приподняла меня за плечи, а другой приставила к губам пиалу.
— Поешь, — не сразу поняла я, что произошло — все помыслы мои сосредоточились на безвкусном, белесом киселе, который я жадно проглатывала, почувствовав дикий голод. Покончив с «едой», я обессилено откинулась назад, чувствуя, как постепенно дрожь утихает. — Так-то лучше, а то совсем отощала…
Женщина улыбнулась, проведя рукой по моему лбу. А в следующий момент меня точно молнией ударило: я с точностью до последнего слова поняла все, что она сказала! Осознание сопровождалось вихрем мыслей: я понимаю ее, значит я дома, но что же означает все, произошедшее ранее?
— Где я? — Я едва узнала в этом хрипе собственный голос.
Несколько мгновений женщина смотрела на меня, после чего грустно улыбнулась и приподняла небольшой кулон, удобно устроившийся на моей груди. Кулон более всего напоминал серебристую каплю, и крепился на тонкой серой нитке, вдетой в крохотное отверстие, венчавшее каплю.
— Я не могу понять тебя. Сэй не переводчик, он только пробуждает в твоем разуме ассоциации, поэтому ты можешь понимать мою речь, — говорила она нарочито медленно, словно растягивая слова. Прислушавшись, я неожиданно поняла, что женщина и в самом деле говорит не на родном русском: слова, слетавшие с ее губ, были мне незнакомы, но, удивительное дело — я действительно понимала то, что она говорит!
— Она очнулась? — от куда-то справа послышался другой голос. На этот раз говорил мужчина, а сонные нотки указали на то, что он только что проснулся.
Я осторожно, дабы вновь не вызвать противную тошноту, повернулась в сторону говорившего. Метрах в трех от меня располагались еще одни нары. По-другому назвать их я не могла: деревянные, ссохшиеся от времени доски крепились к большим кольцам, вбитым в стену. Вот на них-то и сидел сгорбившись мужчина лет тридцати. Коротко стриженые волосы его неаккуратной копной обрамляли осунувшееся усталое лицо. Потирая рукой глаза, он что-то неслышно нашептывал, затем, словно вновь вспомнив обо мне, посмотрел в мою сторону и приветливо улыбнулся.
— Вижу, ты идешь на поправку, — медленно, словно каждое движение давалось ему с большим трудом, он поднялся и направился к нам. — Мое имя Боул, а эта милая женщина приходится мне старшей сестрой.
Я перевела взгляд на незнакомку, которая в этот момент с нежностью смотрела на Боула. От теплоты, которой искрилось лицо женщины, я сама сложила губы в слабой улыбке.
— Мое имя Диза, — представилась женщина, в то время, как ее брат помогал мне подняться. Облокотившись о неровную стену и переждав с закрытыми глазами головокружение, я, наконец, смогла осмотреться.
— Арина, меня зовут Арина, — по слогам сказала я, указывая рукой на себя, на что брат с сестрой дружно кивнули, одарив меня улыбками.
Увиденное моментально напомнило мне Графа Монтекристо, которым в детстве я зачитывалась: именно так я представляла себе темницу замка Иф. Стены, покрытые все тем же диким камнем, создавали впечатление, что нахожусь я в пещере. Обстановку составляли шаткий с виду стол, на котором обнаружился источник света — наполовину сгоревшая толстая свеча, да пара стульев. Тяжелая деревянная дверь, обитая железными листами, с небольшим зарешеченным окошком нагоняла тоску. Переведя взгляд на противоположную от двери сторону, я отметила еще две лежанки, подобные той, на которой спал Боул. На одной из них, отвернувшись к стене, спал мужчина.
— Да, милая, мы находимся в темнице, — сочувственно проговорила Диза. Я перевела на нее непонимающий взгляд: — Мы, так же, как и ты, без дозволения нарушили границы Светлого леса. Вот уже около года мы томимся здесь, без всякой надежды на освобождение.
Полный грусти монолог женщины кое-что прояснил: первое — я, сама того не ведая и не желая, нарушила границы некоего Светлого леса, второе — судя по обреченности, с какой говорила Диза, пребывание здесь может затянуться. Тем временем женщина продолжала:
— Тебя принесли двенадцать дней назад, ты едва дышала, постоянно повторяя «па-ма-хи-ти», — по слогам Диза попыталась повторить мой призыв о помощи, который так и остался без ответа в этом мире. Вместо спасения я получила стрелу в грудь, оставившую на память уродливый шрам.
