- Хорошо. Покажу. Правда, у нас не так много красивых мест.
- А кто был тот мужчина? - спросила Элвин. - Противный с виду тип.
- Наш староста, - я пожала плечами, стараясь, чтобы это выглядело как можно более небрежно. - Предлагал мне работу.
- Понятно, - Элвин не стала спрашивать - я видела это - из вежливости.
Мы поднялись одновременно. Я - чтобы убрать кекс, оставленный для мамы. Элвин - чтобы уйти.
- Спасибо тебе, что не обижаешься, - принцесса тепло улыбнулась.
- Тебе спасибо. Что пришла и...вообще.
Я не смогла поблагодарить ее за кекс. Почему-то признаться, что нам почти нечего есть, для меня значило навсегда потерять это новое чувство зарождающейся дружбы.
Мы молчали, и ни одна не могла попрощаться.
- А тебе домой нужно? - вдруг спросила я.
Элвин задумалась.
- Если Тару скажу, что останусь, он передаст маме и меня не хватятся.
- Может, останешься?
Она заулыбалась.
- Давай! Я пойду, скажу Тару!
Мне было любопытно, что там за телохранитель такой, но я решила не высовываться. Ночь обещала быть веселее, чем я думала. И менее страшной.
Кровать у меня была лишь одна, а потому мы с Элвин решили ее не расправлять. Лето же, можно и поспать подольше. Вот мама придет, отправимся в заброшенный домик и там как следует выспимся, на природе, под пение птичек.
- Расскажи о своих родителях, - попросила я.
- Мама хорошая. Она веселая и всегда меня поддерживает. У нее...богатая история. Папа...папу я иногда боюсь. Он суровый. Мама частенько скрывала мои хулиганства от него.
- У них плохие отношения?
- Нет, - рассмеялась Элвин, - у них отличные отношения. Любовь там вечная, чего еще в книгах пишут...ну, совместные выходные без детей и слуг, поцелуйчики по углам. Мама моложе папы, вот и сдерживает его желание не отпускать меня ни на шаг. Знал бы ты, как он противился тому, что я поехала сюда. Но мама его уговорила. Она считает, что я должна учиться жить. Мало ли что произойдет? Нужно быть готовой ко всему.
- Она права, наверное.
- Она исходит из реалий. Я - трудный ребенок. Болела, постоянно мучилась от кошмаров. До сих пор боюсь темноты.
- Я тоже боюсь, - призналась я. - С детства.
Мы улыбнулись друг другу.
- Папа говорит, что детские кошмары обусловлены нехваткой родительского внимания. А я им хоть и показывала это, не сказала, откуда взялось.
Она закатала рукав кофты и показала мне небольшой тонкий шрам, словно от когтя.
- Иногда детские кошмары - не просто кошмары, - принцесса вздохнула. - Я до сих пор не знаю, кто это был и что ему от меня надо было. Но мама не верит в то, что в шкафах, за окнами и в темноте что-то есть.
Я поежилась и бросила быстрый взгляд в сторону окошек. Мне почудилась тень, промелькнувшая перед деревьями.
- Хватит, Элвин, - попросила я. - И так не по себе.
Мы берегли свечи, а потому редко после наступления темноты зажигали свет.
- Не бойся, - принцесса рассмеялась. - Снаружи дежурит Тар. Через него не пройдет никто и ничто!
- Похоже, твой Тар - крепкий парень.
- Не то слово, - хмыкнула Элвин.
Принцесса мне очень нравилась. И я, не избалованная вниманием сверстников, уже готова была назвать ее своей подругой, хоть и понимала, что знакомы мы всего ничего.
И все-таки мы уснули, как были, в одежде, благо, что без обуви, на не разобранной постели. И спала я без кошмаров.
***
- Вставай! - я сквозь сон услышала чье-то счастливое пение.
Элвин скакала вокруг стола, разливая чай.
- Хватит спать, Сельма! Уже семь утра!
- Сколько?! - поразилась я.
Мама должна была прийти только через полтора часа.
- Семь! - нисколь не смутившись, ответила Элвин. - Вставай!
- Так рано... Каникулы же!
Я нехотя пыталась оставить глаза открытыми. Организм сильно хотел спать: мы накануне проговорили едва ли не до середины ночи.
- Вставай! - принцесса не сдавалась.
Пришлось вылезти из постели и потопать к умывальнику. Даже хвост в такую рань не желал шевелиться и просто волочился за мной по полу.
Элвин вдруг рассмеялась.
- Что? - хмуро глянула я на нее.
- У тебя такие уши лохматые. И хвост, - смеялась девчонка. - Сонная такая.
Я вяло махнула хвостом, предоставив ей веселиться в одиночестве, и стала умываться.
- Знаешь, - задумчиво сказала Элвин, - в твоем поведении есть что-то...кошачье. Ты даже умываешься, как кошка.
- Языком что ли?
- Нет. Руки держишь, будто лапы.
- Ты вообще кошек когда-нибудь видела? - у меня закралось сомнение. - И то, как они умываются?
А потом я заметила стол, заставленный всякими чашками и коробками. Заметив мой взгляд, Элвин покраснела.
- Прости, что я свою еду притащила, - пробормотала она. - Просто моя болячка - штука такая, лишний ингридиент, какая-нибудь местная специя - и поминают принцессу Элвин во всей Империи. Папа тогда точно маму убьет. Ты не злишься?
- Нет, - подумав, ответила я.
Объяснение звучало более чем логично, но мне почему-то показалось, что смутилась Элвин не этого. Да и мне было неловко, ведь кроме капустной каши у меня в доме ничего не было. Ну, еще остатки вчерашнего кекса который, как мы выяснили, она не ест. Ситуация получалась двусмысленной: если я попрошусь присоединиться к ее завтраку, выглядеть будет это...не очень. А если начну в гордом одиночестве есть капустную кашу...готова буду провалиться сквозь землю.
- Ты любишь йогурт? - тем временем спросила Элвин, протягивая мне глубокую чашку, наполненную какой-то густой белой массой.
- Никогда его не пробовала, - призналась я.
- Да? - Элвин явно удивилась. - Тогда попробуй. Он вкусный. И еще Тар принес печенье...кажется, земляничное. С йогуртом очень вкусно. Я решила, что раз уж некоторое время мне не стоит есть местную еду без присмотра мамы, то угощу тебя нашей. Кухни все же разные.
Ага. Империя питается чем-то съедобным. А мы - тем, что можем вырастить сами. Конечно, поставки из казны есть, но оседают они явно не в карманах поставщиков продовольствия. А у Арлангора и людей, подобных Анткорту. Наше счастье, что папа сумел добыть большое количества семян и зарегистрировать их. Хотя бы была капуста, морковь и свекла. Правда, в этом году свекла и морковь закончились очень рано, а новые еще не поспели. Все это удачно совпало с задержкой маминого жалования.
Я уселась рядом с принцессой и без особенного энтузиазма принялась ковыряться ложкой в йогурте. Хотя попробовать очень хотелось, было стыдно.
