— Потому что мозги у нас — ты.
— Допрыгаешься ты, Шеба, повыдергивают тебе коготки. Ну что он тебе сделал, скажи? Чем мешал?
— Он — вампир! — я вскинула голову, и, заглянув в мои глаза, Рэй отшатнулась.
— Вампир. — девушка помолчала, потом тихо добавила: — Но я люблю его, Шеба.
Проснулась я, как всегда, за минуту до того, как зазвонил будильник. Привычка, выработанная годами…
Девять утра. Пробиваясь через неплотно задернутые шторы, по полу прыгают шальные солнечные зайчики. За окном галдит, смеется, ругается молодой студенческий мир. Мой мир.
Спустив босые ноги с кровати, я хмуро уставилась на свое отражение в зеркале, которое когда-то притащила в мою комнату Рэй. Я не любила зеркал, как не любила всего того, что могло напомнить мне о родстве с Фэйтом. В раннем детстве нас часто принимали за двойняшек, хотя я была младше брата. Со временем различия становились все очевиднее. Но по-настоящему красота Фэйта расцвела лишь после того, как он стал вампиром…
И только я осталась прежней. Рыжей растрепой со злыми зелеными глазами и россыпью веснушек на носу. С нескладной фигурой, исключающей всякий намек на женственность. Со шрамами по всему телу от многочисленных драк и татуировкой в виде кошачьей пасти на левой лопатке.
Дикой Кошкой меня впервые окрестили в баре «Кусака», куда я, тогда еще пятнадцатилетняя девчонка, пришла с Арком. Просто потому, что я с истошным визгом вцепилась ногтями в лицо верзиле, посмевшему назвать меня «сестричкой кровососа», и умудрилась расквасить нос разнимавшему нас Арку. Драки с завсегдатаями «Кусаки» повторялись с завидным постоянством, и очень скоро я отстояла свое право быть Шебой Дикой Кошкой, а не Шебой, сестрой Рыжего Демона. Задирать меня осмеливались только новички, не знавшие о моем бешеном нраве, да и те перестали — после того, как у меня появился меч. Его подарил мне Арк в тот день, когда я поступила в Университет. Честно говоря, кулаками я махала гораздо лучше, чем мечом, но сам факт обладания настоящим «взрослым» оружием наполнял меня гордостью. Тем более, что оружие это было подарено самим Карателем…
Умывшись, я наскоро влезла в джинсы и растянутый свитер, зашнуровала на ногах ботинки, серые от пыли городских улиц. Схватила кожаную куртку, рюкзак и стукнула кулаком в дверь Рэй. Странно… Обычно подруге приходилось меня торопить, а не наоборот. Ушла уже, что ли?
Я осторожно толкнула дверь и заглянула в комнату. Оконная рама была полностью поднята (так, ясно, каким путем ушел ночью Люций), и прохладный ветер трепал кружевную занавеску. Рэй клубочком свернулась на кровати, укутавшись в одеяло по самые уши, так что я могла видеть лишь ее растрепанную макушку.
— Рэй, — тихо позвала я подругу. — Ты заболела?
Из-под одеяла донеслось сонное мычание.
— Рэй! Сегодня контрольная, забыла?
— Я не пойду, Шеба. Нехорошо что-то… Скажи профессору, что у меня чума.
Я фыркнула.
— Ладно, дрыхни… богиня любви.
Вслед мне возмущенно замычали, но я уже захлопнула дверь. Мне и самой страшно хотелось спать, но я и без того уже прогуляла несколько важных занятий. Не стоило злоупотреблять терпением преподавателей. Выгонят — Арк с меня шкуру живьем сдерет. Он был так горд, когда я поступила в этот чертов Университет…
Бегом спускаясь по ступенькам, я вспомнила, что забыла причесать свою рыжую гриву. Вздохнула — ведьмин колтун на голове вряд ли расположит ко мне профессора Даркеса, известного чистюлю и педанта. Вспомнила про жизнерадостные синие круги под глазами, и на душе стало еще паршивее. Все, надо завязывать с попойками в Веселом Квартале и ночными прогулками…
— Эй, Кошка, здорово! — едва я вошла в аудиторию, как по спине меня огрела тяжелая, как из стали вылитая, ладонь. Я злобно зашипела — частично от боли, мгновенно отозвавшейся в глубине живота, частично — от того, что только один олух в Университете называл меня Кошкой.
— Кретин! — рявкнула я, притянув за воротник опешившего Джоя. — Сколько раз тебе говорила не называть меня Кошкой на людях! Здесь я просто Шеба, усек, собачья морда?
Джой злобно оскалился, показав все свои волчьи клыки, и грубо меня оттолкнул. Силищи ему, надо заметить, не занимать — щелчком пальцев мог запросто сломать мне нос. Вместо этого Джой с глухим ворчанием отвернулся и неторопливо зашагал прочь, расталкивая (вернее, расшвыривая) на своем пути студентов.
— Кретин, — повторила я, глядя ему вслед.
Джой учился на моем курсе и, как и я, частенько хаживал в «Кусаку» — поэтому и знал меня под кличкой Дикая Кошка. Он неоднократно предпринимал попытки подружиться со мной, но я бы скорее прогулялась ночью по Пустоши, чем записала его в свои друзья. Мало того, что сам Джой был полукровкой-вервольфом, так еще и водился с компанией кровососов, завсегдатаев «Кусаки». А я, как вы уже поняли, лютой ненавистью ненавижу вампиров. И у меня на то есть вполне веские основания, поверьте.
С виду Джой — парень что надо: высоченный, атлетически сложенный, с гривой желтых волос, скорее напоминающих песью шерсть. Глаза у него карие, с желто-зеленым ободком вокруг зрачка, начинающие гореть хищным огнем всякий раз, когда Джой выходит из себя. Лицо — точно высеченная из камня маска: квадратная челюсть, приплюснутый нос, выдающиеся скулы. Классный боец. Пожалуй, даже мне было чему у него поучиться…
Джой — всеобщий любимец, даже несмотря на то, что в жилах его бежит кровь оборотня. Ничтожная доля, правда, и именно потому его в свое время не вышвырнули из города в Пустошь. Пустошь — территория истинных вервольфов, тех, что не могут контролировать агрессию и каждое полнолуние рвут на части все живое, повинуясь зову крови. И, какими бы замечательными людьми они ни были при дневном свете, волчью сущность не искоренишь. Оттого-то полвека назад и было принято решение согнать всех оборотней и выселить их за городские стены, в развалины Пустоши, безжизненные и поросшие полынью. Ибо в ночи полнолуния от когтей вервольфов когда-то гибли как люди, так и вампиры…
Иногда, когда ночи безлунны и оборотни не так опасны, искатели острых ощущений выезжают в Пустошь на охоту, отстреливая нелюдей, точно бешеных волков…
В Нью-Эдеме проживает несколько сотен людей, подобных Джою — и за ними ведется строгий надзор. Выписываются специальные медикаменты для подавления излишней агрессии, к примеру. Полукровки, конечно, не умеют перекидываться, но и они время от времени (особенно в полнолуние) звереют — и тут лучше держаться от них подальше. Джой в минуты ярости выпускает черные загнутые когти, из-за которых и заслужил свое прозвище — Медведь. Клыки-то у него совсем мелкие, неоформившиеся, но, честно говоря, не всякий выдержит зрелище парня-великана с желтыми глазами и волчьей ухмылкой…