Ознакомительная версия.
«Верно, Лилит?» спросил Дэвидсон, заставляя Лилит вздрогнуть. Она сунула записку под парту, так чтоб ее не поймали.
«Не могли бы вы повторить?» спросила Лилит. Она действительно не хотела злить Дэвидсон. Поэзия была единственным уроком, который ей нравился и Дэвидсон был единственным учителем, которого она когда-либо встречал, кто, казалось, наслаждался своей работой. Ему даже нравились некоторые песни Лилит, которые она сдавала в качестве домашних заданий. Она все еще хранила отрывной листик, на котором Дэвидсон написал просто «Вау!» под текстом песни с названием «Изгнание».
«Я сказал, что Вы подписались на открытый микрофон, я надеюсь?» спросил Дэвидсон.
«Да, конечно» — пробормотала она, озадачено. Она даже не знала, когда это будет. Дэвидсон довольно улыбнулся. Он повернулся к остальной части класса. «Тогда мы все ждем этого с нетерпением!»
Как только Дэвидсон повернул назад к доске, Кими Грейс толкнул Лилит. Когда Лилит встретилась взглядом с темными красивыми глазами Кими, ей на мгновение показалось, что Кими хочет поговорить об открытом микрофоне и идея чтения перед аудиторией заставила ее нервничать тоже. Но все, что хотела Кими — это была сложенная записка в руке Лилит.
Лилит вздохнула и передала ей послание.
Она пыталась пропустить физкультуру, чтобы больше времени уделить на тест по биологии, но, конечно, ее поймали и пришлось сделать несколько кругов в спортивном костюме и ее военных ботинках. В школе не выдали теннисные туфли, и у ее мамы никогда не было денег, чтобы купить их, так что звук ее ног, бегая вокруг других учащихся, которые играли в волейбол в спортзале, был оглушительным.
Все смотрели на нее. Они могли и не говорить слово «урод» вслух, она знала, что они все думали именно это.
К тому времени, когда Лилит добралась до биологии, она была разбита и утомлена. И именно там она нашла свою маму, одетую в светло-зеленую юбку, ее волосы были убраны в тугой пучок. Она раздавала тесты.
«Просто отлично», — сказала Лилит со стоном. «Shhhhhh!» зашипели на нее с дюжину студентов.
Ее мама была высокой и темной с завидной красотой. Лилит не была похожа на мать, ее волосы были рыжие как огонь на холмах. Ее нос был короче, чем у ее матери, глаза и губы не такими красивыми как у матери. И у нее не было таких красивых высоких скул как у матери.
Ее мама улыбнулась. «Не хочешь присесть?» Как будто она даже не знала имя своей дочери.
«Конечно, Джанет,» подыграла ей Лилит, опускаясь на пустой стол рядом с дверью. Сердитый взгляд матери метнулся в сторону Лилит.
«Убейте их добротой» было одним из любимых изречений матери, по крайней мере, публично. Дома у нее был более жесткий характер. Все, что ее мама ненавидела в жизни, она связывала с Лилит, потому что Лилит родилась, когда ее маме было девятнадцать, она была молодой и красивой и была на пути в светлое будущее. К тому времени как родился Брюс, ее мама оправился от появления рождения Лилит, чтобы стать настоящей матерью. Тот факт, что их отец был из общей картины — никто не знал, где он был — давал ее матери все больше причин, чтобы жить для сына.
Первая страница теста биологии была таблицей, в которой, как и предполагалось, была карта доминантных и рецессивных генов. Девочка с левой стороны от неё быстро заполняла клетки. Внезапно у Лилит вывалилось все из головы, что они изучали весь год. Ее горло зудело, и она почувствовала, что задняя часть ее шеи начала потеть.
Дверь в коридор была открыта. Это было так круто… Она, не соображая что делает, уже стояла в дверях класса с рюкзаком в одной руке и с футляром от гитары в другой.
«Выходить из класса без разрешения нельзя!» прикрикнула Дженет. «Лилит, положи гитару и вернись сюда!»
Опыт Лилит со взрослыми учил ее внимательно слушать то, что ей говорили и затем сделайте противоположное.
Снаружи, воздух был белый и горячий. Пепел кружил вниз с неба, оседая на волосах Лилит и на серо-зеленой траве. Самый незаметный способ покинуть территорию школы был через один из выходов столовой, который вел к небольшой площадке из гравия, где учащиеся обедали, когда была хорошая погода. Территория ограждалась неосновательным цепным забором, через который было достаточно легко перелезть.
Она перелезла через забор и вдруг остановилась. Что она делала? Сбежать с экзамена, за которым наблюдает ее собственная мать, была ужасной идеей. У нее не будет никакой возможности избежать наказания. Но было слишком поздно.
Если бы она продолжала думать об этом, она снова оказалась бы возле шелушащегося корпуса школы. Нет, Спасибо. Она посмотрела на несколько машин, проносящихся по шоссе, потом свернула и пересекла стоянку в западной части камбуса, где деревья становились толстыми и высокими. Она вошла в небольшой лес и двинулась к скрытому в тени ручью Гремучей змеи.
Она нырнула между двух тяжелых ветвей рожкового дерева, на берегу и вздохнула. Отдушина. Это был крошечный островок природы в лоне городских дорог.
Лилит положила ее чехол для гитары в свое привычное место на сгибе ствола дерева, подняла ноги на кучу хрустящих оранжевых листьев и позволила звуку ручья, бегущему в его цементной колыбели, расслабить ее своим журчанием.
В школе она видела картинки «красивых» мест в учебниках — Ниагарский водопад, гора Эверест, водопад на Гавайях — но ей нравился ручей Гремучей змеи больше, чем любой из них, и по видимому кроме нее ни одна живая душа не думала, что эта небольшая роща увядших деревьев была красива.
Она открыла чехол и достала гитару. Это был темно-оранжевый Мартин 000-45 с продольной трещиной. Кто-то ее выбросил на улицу, а Лилит не могла себе позволить быть слишком разборчивой. Кроме того она думала, что благодаря изъяну инструмент звучит богаче.
Ее пальцы коснулись струн и аккорды наполнили воздух, она почувствовала, как невидимая рука как будто сглаживала все беды и неприятности. Когда она играла, она чувствовала себя в окружении друзей которых у нее не было.
Хорошо было бы встретить кого-то, кто на самом деле разделил бы ее вкусы в музыке. Кого-то, кто не думал, что Четыре всадника пели «как побитые собаки», как однажды описал любимую группу Лилит очередной недалекий журналист. Это была мечта Лилит, чтобы увидеть, как они играют вживую, но невозможно было даже представить, чтоб посетить шоу Четырех Всадников. Они были слишком большими звездами, чтобы играть непонятно где. Даже бы если они приехали сюда, как Лилит может позволить себе купить билет, когда ее семье едва хватало денег на еду?
Она не заметила, как растворилась в песне. Это не было каким-нибудь конкретным произведением, просто ее депрессивное настроение объединилось с ее гитарой, но несколько минут спустя, когда она прекратила петь, кто-то позади ее начал хлопать.
Ознакомительная версия.
