— Вы понравитесь моему сыну, — прошептала старуха. — Он ждет вас.
Клер моргнула и призвала весь свой такт.
— Боюсь, я должна возвращаться в город. Возможно, я смогу встретиться с ним в какое-то другое время?
— Ему необходимо встретиться с вами сейчас.
Клер снова моргнула и услышала в голове голос отца: «Клиент всегда прав».
— Если это так важно для вас, я могла бы… — Клер сглотнула. — Я, э… я могла бы…
Мисс Лидс слегка улыбнулась.
— Это не будет для вас так ужасно. Он такой же, как и его отец. Привлекательное животное.
Клер потерла глаза. В кровати было две мисс Лидс. Вообще-то, и кроватей было две. Так поэтому стало четыре мисс Лидс? Или восемь?
Мисс Лидс смотрела на Клер с обезоруживающей прямотой и беспристрастностью, вызывающей неудобство.
— Вы не должны его бояться. Он может быть вполне смирным, если будет в настроении. Хотя я бы не стала пытаться сбежать. В конце концов, он вас поймает.
— Что… — во рту у Клер пересохло, и, когда она услышала шум слева, звук донесся до нее как будто издалека.
Флетчер поднял серебряный поднос с сервировочного столика и переставил на комод. Вернувшись к тележке, он превратил ее в подобие носилок, вытянув потайную панель.
Клер почувствовала, как расслабляются мышцы, после чего окончательно осела. Как только она стала заваливаться в кресле набок, дворецкий поднял ее и перенес на тележку так же легко, как переставлял тяжелое кресло.
В то время как зрение стало затуманиваться, она почувствовала, как ее укладывают навзничь. Пока ее катили через холл к старомодному лифту из меди и стекла, она отчаянно пыталась удержаться в сознании. Последним, что увидела Клер перед тем, как потерять сознание, был дворецкий, нажимающий кнопку, отмеченную «П» — подвал.
Лифт качнулся, и она нырнула вместе с ним, окунаясь в забвение.
Клер перекатилась на кровати, ощущая руками бархат, а щекой — гладкий египетский хлопок. Качнула головой на мягкой подушке, осознавая, что в висках стучит, и неясно чувствуется тошнота.
Что за странный сон… Мисс Лидс и этот дворецкий. Чай. Тележка. Лифт.
Господи, ее голова раскалывалась, но что это за чудесный аромат? Таинственные специи… как прекрасный мужской одеколон, запах которого не достигал ее носа раньше. В ответ на глубокий вдох ее тело согрелось, и Клер пробежала ладонью по бархатистому пуховому одеялу. На ощупь похоже на кожу…
Погодите-ка минутку. На ее кровати нет никакого бархата.
Она открыла глаза… и уставилась на свечу. Стоявшую на ночном столике, который явно не принадлежал Клер.
В груди взметнулась паника, но вялость восторжествовала над телом. Девушка боролась за то, чтобы поднять голову и, когда, в конце концов, сделала это, ее зрение расплывалось. Не то, чтобы это имело какое-то значение. Она не смогла бы ничего увидеть за мелкой лужицей света, проливавшегося на кровать.
Ее окружала безбрежная чернильная темнота.
Вдруг она услышала жуткий перемещающийся звук. Трение металла о металл. Двигающийся по кругу. Приближающийся к ней.
Она обернулась на шум, ее рот приоткрылся, из груди рванулся крик, только чтобы застрять в глотке.
В изножье кровати стояла массивная черная тень. Огромного… мужчины.
Ужас бросил ее в пот, а взрыв адреналина прочистил голову. Она потянулась в поисках чего-нибудь, что смогла бы использовать как оружие. Единственной вещью в пределах досягаемости оказалась свеча в тяжелом серебряном подсвечнике. Она схватила его…
И на ее запястье сжалась чья-то рука.
Бессмысленно, но она попыталась метнуться назад, сбивая ногами бархатное одеяло и трясясь всем телом. Безрезультатно. Хватка была железной.
И все же не причиняла вреда.
Из густой темноты пришел голос:
— Пожалуйста… Я не причиню вам боли.
Слова, произнесенные на длинном грустном выдохе, на мгновение заставили Клер прекратить сражаться. Такая печаль. Такой пропитанный одиночеством тон. Такой прекрасный мужской голос.
Проснись, Клер! Что, к черту, ты творишь? Сочувствуешь парню, который вцепился в тебя смертельной хваткой?
Оскалив зубы, она потянулась к его пальцам, готовая укусить, чтобы освободиться, после чего ударить коленом туда, где он прочувствовал бы это сильней всего. У нее не оказалось на это ни единого шанса. Нежно подняв, ее перевернули на живот, аккуратно заведя руки за спину. Она вывернула голову в сторону так, чтобы суметь вздохнуть и попытаться, взбрыкнув, освободиться.
Мужчина не причинял ей боли. Он не прикасался к ней неподобающим образом. Он просто слегка придерживал ее, пока пленница боролась и, когда она выдохлась, немедленно отпустил. Тяжело дыша, она услышала, как цепь была утянута влево, во тьму.
Когда легкие прекратили бешено качать воздух, Клер прохрипела:
— Вы не можете держать меня здесь.
Тишина. Ни единого вздоха.
— Ты должен позволить мне уйти.
Где, к черту, она оказалась? Дерьмо… Этот сон о Флетчере оказался реальностью. Так что она должна быть где-то в поместье Лидсов.
— Люди будут искать меня.
Ложь. Это были праздничные выходные, и большинство юристов в ее фирме брали работу на дом, так что никто не потеряет ее, если она не явится в офис, как планировала. А если народ все же попытается связаться с ней и наткнется на голосовую почту, то, скорей всего, предположит, что она, в конце концов, взялась за ум и сделала перерыв на День труда.
— Где ты? — потребовала она, ее голос разнесся эхом. Не получив ответа, она прикинула, не оставили ли ее одну.
Она потянулась за свечой и воспользовалась ее слабым сиянием, чтобы осмотреться вокруг. Стена за резным изголовьем была сложена из того же светло-серого камня, что и фасад особняка Лидсов, что подтверждало ее догадку о местонахождении. Кровать, на которой она сидела, была задрапирована темно-синим бархатом и возвышалась высоко над полом. Клер была одета в белый халат и свое нижнее белье.
Это было все, что она смогла выяснить.
Соскользнув с края матраса на дрожащие ноги, она почувствовала, как подгибаются колени. На руку пролился воск, обжигая кожу, а каменный пол оставил синяк на лодыжке. Она восстановила дыхание и, подтягиваясь по одеялу, встала.
Голова болела, ныла и с трудом работала. Живот был будто наполнен латексной краской и чертежными кнопками. И паника еще больше обостряла обе проблемы.
Клер вытянула руку и двинулась вперед, держа свечу как можно дальше от себя. Наткнувшись на что-то, она взвизгнула и отпрыгнула назад еще до того, как поняла, что это была за неравномерная, вертикальная структура.
