— А что с Джулианом? — спросила Матильда.
Она долго не решалась задать этот вопрос, пока они шли по улицам и переулкам, которые становились все более безлюдными по мере приближения к воротам.
— Что ты имеешь в виду?
Данте пригнулся навстречу ветру: его долговязое щуплое тело не защищало организм от холода.
— Почему Джулиан пошел с ней? — Она постаралась, чтобы в голосе не прозвучала обида.
По ее мнению, Данте не смог бы этого понять. Он диджействовал в городском клубе и, по слухам, каждый день недели встречался с новой девушкой или с новым парнем. Похоже, единственным человеком, о котором он заботился, была его сестра.
Данте пожал своими узкими плечами:
— Может, он искал тебя.
Именно такой ответ ей и хотелось услышать. Она улыбнулась и позволила себе представить, как спасает Джулиана в тот момент, когда он собирается войти в Коулдтаун. И он скажет ей, что шел спасать ее, а потом они рассмеются и она не куснет его, несмотря на то что от его кожи веет таким теплом…
Данте щелкнул пальцами перед глазами Матильды, и она споткнулась.
— Эй! Перед тобой пьяная девушка, — сказала она. — Так что без фокусов!
Он усмехнулся.
Матильда и Данте обследовали все известные ей закоулки и места, где она спала на картонных подстилках рядом с другими беглецами, выклянчивала мелочь. В бумажнике у Данте была фотография Лидии, но никто из тех, кому он показывал снимок, ее не вспомнил.
Наконец перед входом в один из баров они встретили девушку, которая видела Лидию и Джулиана. Данте отдал ей все оставшиеся у него сигареты, и она рассказала, как это было.
— Они направлялись в Коулдтаун, — сообщила она, прикуривая. В дрожащем свете пламени зажигалки Матильда заметила мелкие ранки вдоль ее запястий. — Она говорила, что уже устала ждать.
— А что с парнем? — спросила Матильда.
Она вглядывалась в темно-красные корочки на засохших ранках девушки. Они были похожи на ниточки застывшего сахарного сиропа или на полоски морской соли на пляже, остающиеся на песке после отлива. Ей хотелось их полизать.
— Он сказал, что его подруга стала вампиром, — ответила девушка и глубоко затянулась. Выдохнув дым, она закашлялась.
— Когда это было? — спросил Данте.
Девушка пожала плечами:
— Наверное, часа два тому назад.
Данте вытащил свой мобильник и стал нажимать какие-то кнопки.
— Ну же! — бормотал он. — Давай загружайся.
— Что случилось с твоими руками? — спросила Матильда.
Девушка опять пожала плечами:
— Они купили у меня немного крови. Сказали, что она может понадобиться им там, внутри. У них были с собой настоящие профессиональные инструменты: острая бритва и такая специальная посудинка из стекла, с пластмассовой крышкой.
У Матильды от голода опять свело живот. Она отвернулась к стене, сделала медленный и глубокий вдох. Нужно срочно выпить!
— С ней что-то не так? — спросила девушка, обращаясь к Данте.
— Матильда! — позвал Данте.
Она повернулась к нему вполоборота. Он держал в руке мобильник. В блоге Лидии появилась новая запись, озаглавленная: БИЛЕТ ДО КОУЛДТАУНА В ОДИН КОНЕЦ.
— Тебе следовало поместить информацию об этом, — сказал Данте. — Например, в окне сообщений.
Матильда сидела на земле и колупала кирпичную стену, чтобы хоть чем-то занять руки. Данте бережно прижимал к груди вторую бутылку водки, которая была упакована в пакет из гофрированной бумаги и за которую он здорово переплатил.
— Информацию о чем? — спросила она, нахмурив брови.
— Об алкоголе. Про то, как он удерживает тебя от перевоплощения.
— Где, по-твоему, я должна про это сообщить?
Данте свернул крышку с бутылки и сам немного отпил. В этот момент Матильде показалось, что все его тело пышет жаром.
— В Сети есть форумы для людей, которым приходится сдерживать кого-нибудь в течение восьмидесяти восьми дней. Такие люди находят там друг друга, обмениваются советами, как удержать человека на привязи и что делать, если он умоляет дать ему крови. Ты ничего такого не видела?
Матильда покачала головой:
— Я уверена, что методы усмирения уже стали темой самых бурных обсуждений. Вряд ли я смогу сообщить что-нибудь такое, чего они еще не знают.
Данте усмехнулся, но это была горькая усмешка.
— Еще там есть имена всех людей, пожелавших стать вампирами. Существуют сайты, напоминающие всем укушенным, что сам факт укуса инфицированной личностью ничего не значит. Чтобы стать вампиром, нужно, чтобы укусил именно вампир. Можно найти описания различных уловок, которые помогают привлечь внимание вампира.
— Каких, например?
— Я встречался с девушкой, сделавшей на своих бедрах тоненькие надрезы, перед тем как отправиться в клуб на дискотеку. Она надеялась, что, если там появится вампир, его привлечет исходящий от нее запах.
Данте уже не казался экстравагантным или возбужденным парнем. Скорее, он выглядел понурым и сломленным.
Матильда улыбнулась ему:
— Наверное, чтобы привести тебя в Коулдтаун, она была бы лучшим выбором, чем я.
Данте ответил на ее улыбку грустной усмешкой:
— Самое скверное заключается в том, что Лидии не удастся заполучить то, к чему она стремится. Ее ждет участь человека-прислужницы при каком-нибудь вампире, который надает ей кучу разных обещаний, но никогда не превратит в себе подобную. Чего они хотят в Коулдтауне меньше всего, так это появления новых вампиров.
Матильда вообразила, как Лидия и Джулиан танцуют на непрерывном Балу Вечности. Она представила себе их на одной из картинок, которыми были забиты Фейсбук и Фликер и на которых бродившие по улицам люди пытались обменять чашку, заполненную кровью, на свою собственную смерть.
Когда Данте протянул ей бутылку, она притворилась, что пьет, — в канун пятьдесят восьмого дня с момента инфицирования Матильда начала протрезвляться.
Поднимаясь на ноги, она обхватила Данте за талию и притянула к себе, прежде чем он смог отстраниться. Его губы имели вкус табака. Когда она отступила назад, его глаза были круглыми от изумления, черные зрачки расширились и сверкали даже в слабом свете уличного освещения.
— Матильда, — произнес он, и в его голосе не прозвучало ничего, кроме страстного желания.
— Если ты действительно хочешь, чтобы мы разыскали твою сестру, — сказала она, — мне понадобится от тебя еще кое-что.
По вкусу его кровь напоминала слезы…
Кожу Матильды словно охватило пламя. Она чувствовала себя как подожженная и сгорающая бумага, медленно превращающаяся в темную золу.
