Я убрала его руки от своего лица и строго так сказала:
— Стой смирно.
Невероятно! Ректор поджал губы, но мой приказ выполнил, выпрямив спину и сложив руки по бокам.
Отлично. А я пока подумаю.
В общагу возвращаться не буду, наверняка, эти курицы ещё отмечают Хеллоуин. Блин, но та-а-а-ак соблазнительно привести к ним ректора и показать им, что он меня "любит". Типа, выкусите, стервы! И в закат… Пафосно так, таинственно.
Ладно. Отставить. Где же мне добыть телефон?
Ректор! Ну точно! Наверняка, у него есть телефон! Глупая, глупая Эля…
— Радион…Витальевич, можно ваш телефон, — когда он был таким спокойным, непроизвольно хотелось вернуться на официальное общение, хотя, секунду назад я отдавала ему приказы.
— Для тебя всё, что захочешь…
— Любовь моя и бла-бла-бла, — не удержала я себя от сарказма. — Телефон, пожалуйста?
Ректор достал из кармана пальто девайс и протянул его мне, пытаясь поймать мой взгляд, но я старательно отводила глаза. А то снова попадусь на удочку его чертовски соблазнительного обаяния.
Разблокировала не дешёвенький такой смартфон, отметив про себя, что он как раз и может позволить себе шиковать и разочарованно простонала, потому что зарядка у телефона была на нуле. Я прям увидела абстрактную, маленькую ручку — почему-то нарисованную, в такой белой перчатке на три пальца — печально махающую мне на прощание. И экран потух.
Твою ж!
Ладно. План Б.
— Пойдёмте, — бросила я ректору, проходя мимо. А могла и промолчать, потому что он и без моего приглашения, поспешил за мной, как какая-нибудь ручная собачонка. Дела-а-а…
Уже на входе в общежитие парней, я поняла, что чего-то не хватает. Учащённого дыхания рядом. Обернулась и увидела, как ректор вновь схватился за голову.
Может, действия зелья заканчивается? Может, оно и не долговечное вовсе, как я себе тут надумала? Хоть бы — хоть бы — хоть бы!
— Родион Витальевич? — осторожно спросила я, приблизившись.
— Что со мной твориться? — прошипел он, не разжимая пальцы в своих волосах. — Почему я делаю то, что делаю? Почему не контролирую себя?!
— Но вот сейчас же контролируете, — возразила я.
— Надолго? — сверкнули яростью глаза. — Я боюсь пошевелиться, Глинская! Что ты со мной сделала?
— Ничего такого, что я не могла бы исправить! Честно-честно! И, вообще, не я виновата… Это всё девочки со своим колдовским зельем.
— Что за вздор?! Всё, Глинская — я ухожу!
И он развернулся и реально пошёл! Не знаю, что я чувствовала сильней, то ли радость, что всё закончилось так быстро и без серьёзных потерь, то ли разочарование оттого, что увидеть влюблённость в его глазах мне больше не светит.
Или светит?
Ректор остановился так резко, что я испугалась, что он на что-то налетел. Развернулся и, увидев меня, улыбнулся во всю ширь своего лица:
— Любимая! Я кажется опять не в себе!
Это ты верно подметил. Я вздохнула и открыла тяжёлую дверь. Почти сама, так как ректор в мгновение ока подбежал ко мне и учтиво придержал её для меня. Я удержала себя от реверанса и осторожно заглянула в окно коменданта. Хотя, вот зачем мне осторожничать, если со мной ректор, правда?
— Родион, — зашептала я на ухо ректору. — Подыграй мне, ладно? Если старикашка спросит куда это мы направились, ответь, что у нас важный вопрос к одному из жильцов, который не терпит отлагательств. Окей?
— Для тебя, лю…
— Вот и отлично, — закрыла я ему рот ладошкой. — Пошли.
Я гордо выпрямила спину и направилась вверх по лесенкам и дальше, мимо окошка коменданта.
— Родион Витальевич, вы ли это? Со студенткой? Что-то произошло? Родион Витальевич?
Родион Витальевич не реагировал, замерев столбиком рядом со мной и пожирая меня буквально-таки голодным взглядом. Я закатила глаза и дернула рукав его пальто, кивком головы давая знак, чтобы он проговорил заготовленный ответ.
— Но, люби…
— У нас срочное дело, — повысила я голос, заглушая голос ректора, — к одному из жильцов. Правда же, Родион Витальевич? — прошипела сквозь зубы, сильнее дергая его рукав.
— Да-да! Не терпящее отлагательств, — подтвердил он, не оборачиваясь и явно ожидая от меня похвалы.
С ума сойти.
Я вновь закатила глаза, и, пока старикашка не очухался, потащила ректора дальше, скрывая нас обоих за поворотом.
На этаже комнаты, в которую я направлялась нас ждал не очень приятный сюрприз. Алекс и его вечные прилипалы… И мимо них не пройти не замеченными. Чёрт! Похоже, они во всю отмечали праздник, попивая алкоголь из горлышек бутылок и хохотая на весь этаж.
Я быстро завела нас с ректором обратно за угол и тут же была схвачена за плечи и прижата спиной к стене. Уже хотела досадливо цокнуть, предполагая, что ректор намерен завести свою шарманку про желание ощутить вкус моих сладких губ, но увидела разъярённую, метающую молнии, тёмную синь глаз.
— Глинская, сейчас же объясни, что со мной происходит?! — прошипел ректор сквозь зубы.
— Боюсь, вы не поверите.
— Это решать буду уже я.
— Ну-у-у… Я, скорее всего, ведьма. А вы выпили зелье с моей кровью. Приворотное зелье.
— Это хэллоуинский розыгрыш? Что за препараты были намешаны в напитке?
— Я тоже так по началу думала, но увы…
— Эльвира, — устало выдохнул он и посмотрел так просительно: — Прекрати это. Пожалуйста!
— Я не знаю как! В этом-то и дело.
— С меня хватит, — отпустил он меня, делая шаг назад. — Что бы это ни было, пора закончить! Я ухожу.
— Вы уже пробовали, помните? — крикнула я его спине, отчего его плечи напряглись. — Потерпите. Я обещаю найти способ закончить этот фарс. Просто постойте здесь, хорошо? Я сейчас вернусь.
Не дожидаясь того, что он ответит, я вышла из-за угла и громко зашикала:
— Шухер! Ребят, сюда поднимается ректор! Предлагаю, как можно скорей разойтись по своим комнатам!
— Ой, а кто это у нас здесь? Я уже заждался, — расслабленно, скорее всего, даже и не услышав то, о чём я говорила, поднялся со своего места Алекс и насмешливо посмотрел на меня: — Отличная пижамка. Но на мой вкус, шибко ханжеская. Разве, в таком наряде идут вручать приворотное зелье?
И весь рой этих придурков громко заржал.
Ну конечно эта стерва предупредила, что стоит меня ожидать, чтобы лишний раз унизить и поиздеваться. Дура!
— Я не… Вы меня не слышали? Сюда…
— Ш-ш-ш, детка, — непозволительно близко ко мне оказался Алекс, — я могу себя пересилить и поиграться с тобой без всяких зелий… Ты только хорошо меня попроси…
Меня мутило от аромата алкоголя, впрочем, как и от него самого, такого в себе всего уверенного.
— Вот так, детка, давай, попроси, — он обхватил меня за талию и почти коснулся своим корявым носом моего, но тут меня мягко схватили за плечо и отодвинули.
В голубых глазах явственно читался вопрос и уязвлённое самолюбие. Вернулся мой котик.
— Родион Витальевич, прикажите им всем вернуться в свои комнаты! — скрестила я руки на груди, награждая каждого превосходящим взглядом. — И скажите, что издеваться над людьми не прилично!
— Они издевались над тобой, лю…
— Да-да! — крикнула я, наступая на начищенный до блеска ботинок ректора.
— Негодяи! — воскликнул он. — Разве, можно обижать такой чудесный цветок жизни?
Твою ж! Кажется, каждый из парей озадачено приподнял одну бровь. Чёрт!
— А теперь отправь их всех по комнатам! — прошипела я ректору.
— Сейчас же расходитесь по комнатам! Глаза бы мои вас не видели!
— Валите! — крикнула я, видя, что никто и не пошевелился. — Иначе, я поимённо перечислю каждого, когда Родион Витальевич будет вносить в ваши дела заметки о пьянстве в общежитии!
И вот тут они уже зашевелились, через пять минут освобождая нам дорогу.
Я за руку провела ректора в конец коридора и постучала в дверь.
— Эля? — удивлённо произнёс Рома, открыв дверь и тут же продолжил: — Нет-нет, стой. Появился вопрос поинтересней. Родион Витальевич?!
