Серега, четко уловив, что Морозов не в духе, мухой летал, предугадывая пожелания бывшего одноклассника, а теперь своего босса и старался слишком не отсвечивать.
— Да, это не Рио-де-Жанейро, — недовольно констатировал Влад после осмотра цехов. — У вас треть цемента в воздух уходит и на ногах растаскивается. Клинкер вообще хранится чуть ли не под открытым небом.
— Так, как его удержишь, пыль-то такую? А склад чиним, да сколько латать можно? Надо новые помещения строить и место есть, но Александр Викторович пока разрешение не давал. Ты бы поспособствовал, а?
— Фильтры менять надо, как минимум. Ладно, пошли документацию и договоры смотреть.
Оценив фронт работы, Влад присвистнул:
— Это и за год не разгрести! Где зам твой? Найди мне его быстро!
Проводив взглядом Сергея, Владислав достал мобильник и набрал номер.
— Привет. Да, на месте. Тут черт ногу сломит, я вообще не понимаю, как тут еще хоть что-то работает. Пап, что ты от меня хочешь, я же не Хоттабыч, за месяц это поднять нереально. Нет, еще не смотрел. Да, я уверен. Не буду и не проси! — и в сердцах бросил трубку об пол. — Тьфу, теперь еще телефон новый покупать.
***
— Владик звонил? — поинтересовалась жена. — Как он долетел и устроился?
— Долетел. Устроился, — буркнул Морозов-старший. — Если бы не твоя блажь, и лететь никуда не надо было бы.
— Значит, это я виновата? Это не ты ребенка к стенке припер, а я?
— Кто его куда припер? Думай, что говоришь! Любой на его месте рад и счастлив был бы — такая красавица, умница, а этот нос воротит. Потакаешь ему, вот он и думает, что из меня тоже можно веревки вить.
— Саш, ты себя-то вспомни, много ты отца слушал?
— Не слушал, но женился на кого он указал! И не жалел ни разу!
— Так мы с тобой сколько лет знакомы были и нравились друг другу, а тут, видишь, не лежит у него душа к Марине. Не хочешь же ты сделать сына несчастливым?
— Ничего, побесится, посидит в Энске, пыль цементную поглотает и прибежит, как миленький. О нем же, дураке, забочусь, потом еще спасибо скажет — такая партия! Анатолий для дочери ничего не жалеет и зять в шоколаде будет.
— Да мы, Саша, вроде и сами не бедствуем. Может быть, пусть сам себе жену найдет, а?
— Этот найдет! Забыла ту прошмандовку, хочешь еще одну такую в невестки?
— Кстати, ты его в Энск заслал, а если он там ее встретит и опять закрутит?
— Не встретит, она в Томске живет, уехала туда почти сразу.
— Как уехала, так за эти годы могла и вернуться. Мать у нее была, тоже с дочерью уехала?
— Нет, вроде, мать в Энске оставалась. Я ее что, еще и караулить должен? Они разного поля ягоды, им в любом случае негде пересечься.
— Ох, Саша, отзови сына, пока чего не случилось! Не дай бог, встретит и уже просто назло тебе женится. У Влада характер твой, такой же упертый.
— Наследства лишу, женится он. Не каркай. Иди уже, куда ты собиралась — на шопинг, к подругам, в СПА? Сам разберусь.
***
В середине дня Влад понял, еще полчаса и он закипит или кого-нибудь пристукнет.
Сергей и его зам мямлили, теряли документы, потом находили их в других папках, секретарша Сорокина вместе с кофе принесла и практически вывалила ему на стол свои верхние девяносто, которые тянули на все сто двадцать, и многообещающе облизнулась — Влада едва не стошнило.
— Сергей, дай ключи от машины. Поеду, проветрюсь, а вы раскладывайте отчеты по кварталам.
— Ты куда? Давай я с тобой, съездим в одно место, поедим, отдохнешь, — предложил Сорокин.
— Нет, я хочу один побыть. Просто покатаюсь по городу, может, в Горпарк зайду, лебеди там так и живут?
Сергей кивнул:
— Как снег сошел, их выпустили, целыми днями плавают в пруду да хлеб, что им кидают, лопают. На те выходные ходил с девчонкой, ей на колесо приспичило, мимо пруда проходили — видел птичек.
— Ну, вот и я пойду на птичек посмотрю, — поднялся Влад, сгребая ключи. — Перекушу где-нибудь, телефон новый надо еще.
— Так ты что, без связи остался? — всполошился Сорокин, увидев на полу россыпь «пазлов» вместо смартфона. — Возьми мой.
— Я что, первоклассник? — выгнул бровь Владислав. — Ты еще охрану ко мне приставь. Сказал, съезжу на часок, развеюсь. Телефон куплю, отзвонюсь.
Машины Влад любил, любил сам сидеть за рулем, любил ощущение единения с железным конем, чувство свободы и полета. Однако, ПДД старался не нарушать, справедливо считая, что жизнь у него одна и себе он нужен здоровым, целым и с правами.
Город все-таки изменился, зря он в аэропорту решил, что все осталось прежним. Разросся, украсился, на дорогах хорошие машины, вывески и биллборды как в столице.
Припарковавшись на стоянке, Владислав прошел в парк. Теплый субботний день, семейства выгуливают детей, шумят аттракционы, голосят зазывалы. Пройдя по главной аллее, мужчина свернул вглубь, туда, где как он помнил, был пруд. Здесь было тише и людей поменьше. На лавочках, с трех сторон укрытых подстриженными кустами, сидели влюбленные, прогуливались парочки, изредка обгоняли мальчишки на роликах.
Три лебедя, выгнув шеи, неторопливо дефилировали вдоль берега, наблюдая, не кинет ли кто кусочки булки.
Влад присел на одну лавочку и засмотрелся на лебедей и юрких уток.
Семь лет, надо же, как летит время! Казалось, только вчера был Последний Звонок и он, опьяненный от ощущения свободы — школа, прощай! Здравствуй, мир! — мечтал, как будет жить дальше и Аська… тьфу, опять Аська. Черт дернул Серого рассказать, не знал он, что она в городе и не знал бы дальше.
Чувство покоя и умиротворения пропало, и Морозов решительно поднялся. Хватит расслабляться, надо в салон связи и назад. Поесть так и быть, съездит с Сергеем, куда он там звал? Вот туда и поедет. И надо напомнить ему, что бы поскорее подобрал девочку. А к Велесову он как-нибудь наведается. В сам офис заходить не станет, подождет в машине у входа в конце рабочего дня, не надо, чтобы Ася его видела. Сам посмотрит и достаточно.
Зачем это ему, черт его знает, но чувство такое, что надо и все тут.
Жалел ли он, что так с ней поступил тогда? Жалел, чего уж скрывать. Испугался и повел себя глупо, а ему тогда казалось — как настоящий мужик. Перед друзьями выпендрился, называется. Думал, что через день-два все утрясется, придет к ней с цветами там, шмотку какую-нибудь подарит, и Ася все простит и забудет, а не вышло. Родители в него вцепились, не оторвать, мать все причитала, что связался с голодранкой, что жизнь сломает свою, мол, та позарилась на деньги и положение, что на ней пробы ставить негде уже, а он повелся. А он молчал, слушал все и молчал, хотя знал, что все неправда, что Ася ни с кем другим, и что он перед ней виноват. И шок, который он испытал, когда спустя неделю вырвался-таки и пришел к ней домой с букетом и подарками. Но вместо Аси дверь открыла ее мама и сказала, что дочь уехала далеко и навсегда и отказалась дать адрес или телефон. А еще она вынесла конверт и всунула ему в руки со словами: «Моя дочь не продается. Верни отцу и больше никогда не приходи».
Влад встряхнул головой, отгоняя воспоминание, и огляделся. Незаметно для себя он дошел до детской площадки с качелями и карусельками, песочницами и горками, где кипел детский муравейник. Осторожно отклоняясь от смешного малыша, сосредоточенно шагающего прямо на мужчину, Владислав сделал шаг в сторону и едва успел подхватить девушку, с которой столкнулся.
— Прошу прощения, я засмотрелся и … Ася??!!
Секунда замешательства, глаза Аси полыхнули узнаванием, и она рывком выпрямилась, выскользнув из его рук гибким движением и развернулась, уходя прочь.
— Ася, подожди! — не зная зачем, Влад забежал вперед и остановил девушку. — Это правда, ты…
— Руки убери, — спокойно и твердо сказала Анастасия. — Посмотрел? Прощай.
— Ася! — Влад не собирался отставать. — Подожди! Давай, пойдем, сядем куда-нибудь, поговорим?
— Все, что ты хотел, ты мне уже сказал еще семь лет назад, мне не требуются дополнения, — отрезала девушка, обошла мужчину и направилась к детской площадке.
