Да уж, противоречий ему не занимать. Многие видят в нём спасение, да и он часто проявляет благородство, если верить рассказам. А наслышалась я немало, прежде чем решиться обратиться.
Но во всём его поведении, во взгляде и даже в ауре чувствуется опасная загадка. Даже если не учитывать совершённое им ночью, Мэтт не вызывает безоговорочное доверие. Скорее наоборот, с ним я испытываю необычную тревогу. Будто вот-вот случится нечто непоправимое.
Эндрю чуть не боготворит Мэтта. Возможно, даже считает другом и примером для равнения. Вот только адвокат, похоже, не испытывает ни тени каких-либо чувств к настолько преданному ему человеку. Не сказать, что Мэтт выказывает пренебрежение, нет, общается без отчуждения. Но заметно, что не испытывает интереса. Ему безразличен Эндрю.
Иначе Мэтт, такой весь хороший и честный, не стал бы так бесцеремонно и открыто проявлять интерес к чужой невесте.
Возможно, мне показалось. Но я слишком хорошо научилась распознавать даже намёки на внимание к себе. И, как бы ни убеждала себя в обратном, в глубине души знаю — это не игра воображения. Я действительно его заинтересовала.
А ещё такое чувство, будто я одна вижу, что с Мэттом что-то не так. Что он вовсе не воплощение бескорыстной доблести и чести, каким предстаёт в глазах остальных. Ощущение, что это лишь искусная игра.
Я уже сажусь за стол, когда вдруг на ум приходит ещё одно осознание. У Мэтта не было смысла предлагать мне этот обмен — молчание на помощь. Для этого нет нужды или выгоды. Профессионал вроде него не мог не увидеть сразу, что я вообще боялась затрагивать эту тему. Даже упоминать это с ним, не говоря уж, чтобы бросить ему вызов и рассказать кому-либо ещё. А даже если бы я осмелилась, кто бы мне поверил? Учитывая безупречную репутацию Мэтта. Да и в случае чего — выстраивать защиту он явно умеет. Причём даже в видимых безнадёжных случаях. Так что себя уж точно смог бы выгородить.
Зачем тогда Мэтт предложил мне этот компромисс? Лишь бы предоставить хоть какую-то альтернативу деньгам? Но он не похож на человека, который мог ляпнуть, не подумав. Скорее наоборот — уверена, что Мэтт может предугадывать вперёд. И в том диалоге он подбирал каждое слово, зная, как точно ударить в цель и произвести желанный эффект.
Всё это навевает на лишь один вывод. Пугающий, но максимально реалистичный.
И вправду, не потому ли Мэтт вообще согласился помочь, что у него к тому моменту уже появились какие-то странные планы на меня? А этот его компромисс был как раз чтобы подтвердить наверняка — в ту ночь мне не показалось. Этими словами мне дали понять: мы оба знаем реальность происходящего и осведомлённость в этом друг друга. Раскрывшись сам и этим раскрыв против воли меня, Мэтт, похоже, начал претворять в жизнь нечто, о чём я и представить не могла. Намеренно и безвозвратно он провернул это.
Мне остаётся только ждать, что будет дальше.
Глава 4. Сиенна
Моя комната располагается между комнатами Эндрю и Мэтта. Мужчины решили, что так будет наиболее удобно и безопасно для меня.
Только вот мне скорее не по себе от понимания, что буквально за стенкой поселился непредсказуемый убийца. К тому же, я умудрилась выспаться в карете и теперь не испытываю желания даже вздремнуть. И мысли не дают покоя.
Несколько раз прохожусь по комнате, пытаясь взять себя в руки. С одной стороны, меня прямо-таки тянет выглянуть в окно, но с другой — по-настоящему страшно решиться на это.
Что за глупости? Мэтт заселился в комнату рядом, и я видела, как он туда зашёл. Скорее всего, уже видел сны. И вряд ли собирался убивать этой ночью снова, да ещё и под моим окном.
Но вопреки разумным доводам мне не удаётся убедить себя. А потом меня вдруг тянет в сторону его комнаты. Глупый порыв проверить, на месте ли Мэтт.
Идиотское и совершенно необдуманное стремление.
Но осознаю это, только когда уже проскальзываю в его комнату, дверь в которую оказывается приоткрытой.
Я так и замираю возле его кровати, боясь лишний раз шелохнуться. Хочется исчезнуть отсюда, но страшновато идти назад. Ощущение, что если я потеряю его из виду — тут же разбужу. А быть застуканной в его комнате совсем не хочется.
Мэтт беспечно спит, наполовину прикрытый одеялом. Свечи возле кровати ещё горят. Они освещают обстановку вокруг неярким огнём, а потому мне не стоит усилий ориентироваться в пространстве. Так же хорошо я вижу и спящего мужчину.
Черты его лица во сне смягчились, уголки губ замерли в улыбке. Непривычное зрелище: сейчас непредсказуемый убийца больше похож на юного и безмятежного парня.
Вот только тело у него совсем не мальчишеское, что против воли признаю, когда машинально скольжу по нему взглядом. Я никогда прежде не видела даже полуобнажённого мужчину, но и без того понимаю, что в этом плане Мэтт выгодно отличается от многих. Мускулы даже в расслабленном состоянии впечатляют, при этом не кажутся пугающе огромными. Свечи рядом создают на его теле своеобразные переливы, играя с кубиками пресса. Красиво.
Жар приливает к щекам от пришедшего на ум вывода. Сердце стучит быстрее и гулко.
Странно, но признание внешней привлекательности Мэтта смущает меня даже больше, чем разглядывание его спящим.
Но в следующий момент неловкость и страх быть застуканной отходят на задний план. Взгляд цепляется за небольшое тёмное изображение на его плече. Очень необычное. Похоже на клеймо, какую-то метку. Это чем-то пугает. Символ выглядит смутно знакомым. Я видела этот рисунок раньше. Но никак не могу вспомнить, где…
Машинально тянусь в его сторону, чтобы рассмотреть символ лучше. Его загадка продолжает мучить голову. Отбросив попытки вспомнить, решаю просто разглядеть вырезанное изображение максимально детально. Потом уже попытаюсь понять, что оно значит.
Вот только успеваю лишь смутно запечатлеть в голове перевёрнутый треугольник, рисовка которого напоминает кости. А в середине надпись на незнакомом языке. Больше я не улавливаю, потому что в следующую секунду неожиданно оказываюсь на кровати.
Не понимаю, когда и как Мэтт успевает, проснувшись, резко захватить меня и подмять под себя. Знаю только одно: сейчас я лежу в его кровати, а он нависает надо мной. Да ещё и как минимум полуголый… Его одеяло слегка сползает, обнажая больше тела. Впрочем, теперь я не решаюсь туда посмотреть. И о метке-клейме забываю.
— Не ожидал, что ты решишься, — поддразнивает Мэтт.
Но его голос звучит иначе, чем обычно. Появляются новые, волнующие нотки. И взгляд мне в глаза кажется таким чувственным, что дыхание сбивает.
Как Мэтт успел так проснуться? Он совсем не выглядит сонным. Наоборот, смотрит на меня пугающе ясным и серьёзным взглядом. Несмотря на игривость тона, явно не собирается шутить. И от этого мне ещё более неловко.
Шарашит осознанием, какой я сейчас предстаю. Лежу на его кровати с распущенными по подушке волосами и чуть задёрнувшейся ночной сорочкой. Наполовину обнажённые ноги ещё хотя бы закрыты его телом, но приоткрывшийся вырез на груди не позволяет о себе забыть. Тем более что Мэтт блуждает откровенным взглядом не только по моему лицу, но и очень даже ниже…
Меня пробивает мелкая дрожь. Он смотрит так, будто касается… целует. Кожа горит. Невольные фантазии в сочетании с его взглядами действуют головокружительно.
Осознание недвусмысленности компрометирующей ситуации, в которую невольно попала, чуть не провоцирует панику. Я подавляю её возмущённым ответом:
— Что? Я не… — несмотря на уверенное начало, фраза застывает в недосказанности. Взгляд Мэтта мне в глаза перебивает мысли. В горле пересыхает. — Это не то, что вы подумали, — севшим голосом только и добавляю тихо.
Его взгляд смягчается. Непривычная теплота глаз убийцы окончательно сбивает с толку. Почему-то от этого умилительного и ласкового взгляда по телу разливается жар.
— А что тогда? — уточняет Мэтт, снизив голос.
Вопрос, наконец, приводит меня в чувство. Пора как-то выкручиваться из опасной ситуации, в которой оказалась по собственной глупости.
