Как Генрих расхваливал своего декана даже удивило немного самого Винсента. Он и не задумывался о том, что из себя представлял декан. Вампир есть вампир — вот что он думал. Но, как это всегда бывало, друг умело подбирал слова и говорил о том, о чем сам прекрасно знал, невольно убеждая в этом и других людей. Может, действительно стоит поуважительнее относиться к нему?
«Нет», — мысленно фыркнул Винсент. Потому что заговорили о его декане, а своё, как говорится, всегда родное. Да и играл тот факт, что к воинскому делу Винс был больше предрасположен, чем к магии — то было ему просто не интересно. Когда Винсенту напомнили о заслугах Элиаса, даже сам распушился от гордости. Будто упомянули его собственные заслуги.
— Симонс очень амбициозен и честолюбив. — Разумеется, он узнал о своем декане многое еще в первый год. Всё-таки, будущая профессия обязывает узнавать о друзьях всё. И о врагах в том числе. — Выстоял несколько сражений у Гамовых гор с вивернами. Выиграл сражение в пограничной битве с королевством Лиций. Имеет несколько наград. И всё это, пока проходят каникулы в замке! Он заслужил это место.
Винсент вновь взглянул на друга с той же улыбкой, с которой смотрел на него вначале. Но где-то за профилем Генриха заметил неестественное движение в деревьях. Принц даже рот открыл и что-то ответил, пока не замер, следя за взглядом друга.
Какая-то странная… нога… выглядывала из-за ствола широкого, обвязанного веревками дерева. Винсент был любопытным человеком. Скорее всего, кто-то из борзых первокурсников милуются. Так хоть припугнет их. Но чем ближе он подходил, тем больше расстраивался. Это была не пара. Это была….
— Медная, ты что ли? — усмехнулся он, вставая напротив девицы, чьи губы были плотно сжаты.
Она и не пыталась сказать, но, не чувствуя магии, Винс понял, что дело именно в ней. Девушка с его курса была плотно привязана к дереву, и каким-то чудом пальцами, которые выглядывали из-за веревок, смогла зацепить длинную юбку и задрать её так, чтобы полностью открывалась нога до бедра. Обычный бы парень — жрец или маг, может, и не понял, что там на бедре у неё за ремешок был, но Винсент видел, как её пальчики пытались достать до спрятанного там ножа. И если хмурый взгляд зеленых глаз не испугался знакомого лица, то вот появление нового персонажа удивило девушку, даже испугало на секунду, отчего подол юбки под собственным весом выскользнул из пальцев, вновь закрывая тонкую ножку.
— Это тебя опять банда Лизы, что ли? — усмехнулся Винсент.
Видя в его словах лишь издевку, а не желание помочь, та, кого назвали Медной, сердито блеснула глазами на сокурсника.
— Ты ее знаешь? — с интересом спросил Генрих. Ну точно, только девушки и разговоры о них могли заставить глаза принца хоть немного оживиться. Он обошел дерево вслед за Винсом и, успев заметить оголенную ножку, приподнял бровь в немом вопросе. Хотя взгляд его от этого менее хмурым казаться не стал. — У вас так принято? Заклинание явно создал дилетант.
Со знанием дела Генрих взмахнул рукой над ухом заложницы и будто разорвал тонкую невидимую ниточку заклинания, которое не позволяло девушке подать голос. Однако отвязывать от дерева ее тоже не спешил, ему просто не нравилось, когда рядом было так ужасно сложенное заклинание. Вокруг венценосного должно быть все прекрасно.
— Если у вас такие забавы, так хоть делали бы все качественно, — проворчал Генрих и с каким-то осуждением посмотрел именно на Винсента, будто это он виноват, что не научил своих товарищей по факультету пользоваться магией. Девушка удостоилась лишь мимолётного взгляда. Он ее не знал, а услышав, что она Медная, понял, что и не узнает. Люди ее сословия были далеки от принца и его друга.
— А что ты на меня-то смотришь? Мы, знаешь ли, магию не изучаем. Выпендривается тут еще, ишь ты, маг великий! — обиженно проговорил Винсент и с забавным «Хм!» отвернулся от друга, но невольно взглянул на девушку. А та, кажется, говорить и не собиралась с ними. — Так что, Лизка?
— Лиза, Фавн, Глория… — негромким голосом фыркнула девушка и отвернулась. На самом деле, ей было безумно стыдно стоять перед парнями в таком виде. Она чувствовала себя слишком незащищенной. Не любила это чувство. — Какая разница? Привязали и привязали. Раз помогать не собираешься, то хоть не мельтеши перед глазами.
— Опасно так говорить со своими возможными спасителями, — усмехнулся Винсент, сложив руки на груди, лишний раз показывая сейчас свое превосходство над ней.
— Спасители спасают сразу, а не языком чешут. — Не сказать, что она вела себя агрессивно, но стояла явно в некой обороне. Даже сама её поза — чуть сгорбленная, голова наклонена, скрывая русыми волосами шею и светлую кожу груди и оголенных плеч. — Как ты мог уже заметить, я почти выбралась. До ножа чуть-чуть оставалось дотянуться.
— Ах, так та демонстрация голых ног — это попытка достать нож? А я уже нафантазировал. — Генрих осмотрел девушку с ног до головы еще раз, отмечая для себя, что она выглядит… слишком блекло. Он уже привык, что женщины во дворце и на приемах или даже сокурсницы всегда старались нарядиться. Не для него, так хотя бы на его фоне не выглядеть совсем уж нищенками. А эта даже не накрашена. Хотя он ещё помнил, как потел на тренировках. Заставить ту же Еву два часа бегать по площадке, он уверен, лицо ее все растечется.
Генрих осмотрел сад. Он знал, что до конца занятий здесь вряд ли пройдет кто-то ещё, а это добрых полтора часа. А если непредсказуемая осенняя погода испортится, то случайных прохожих точно не видать. Оставлять девушку в беде в такой ситуации недостойно мужчины, но уж очень не понравился ему тон, с которым она обращалась к Винсу. Если уж она такая самостоятельная, что ж, лишать ее этой гордости он не будет, но свой долг спасителя выполнит.
— Говоришь, сама можешь выбраться, если достанешь нож? — с усмешкой уточнил Генрих. Он посмотрел на Винса, и по глазам было понятно, что тот что-то задумал.
Осторожно обойдя Винсента, Генрих маленькими шагами, чтобы никого не спугнуть, подошёл к девушке, имени которой так и не удосужился спросить. Мысленно он уже окрестил ее «мисс Тонкие ножки». С хитрой улыбкой он уставился на длинный подол, задаваясь вопросом, удобно ли в юбке на тренировках. Но не поиск ответов был его целью. Опустившись, чтобы дотянуться до низа длинной ткани, он ухватил двумя пальцами за нее. «Дешёвая», — сознание само дало оценку. А после этого он сделал то, что от него вряд ли ожидали — задрал юбку девушки так, чтобы показался тот самый нож на ремне.
— Выбирайся. — Надо отдать ему должное, в этот момент он смотрел в глаза девушке, а не на голые ноги. Пусть во взгляде и читалась насмешка. Медная не сможет его заинтересовать, так он думал.
Что только не отразилось на ее лице. Злость, от которой покраснели глаза; стыд, от которого кровью налились ушки; возмущение, отчего закипело все лицо. Губы, словно рыбьи, открывались, закрывались, но слов так и не было произнесено — девушка мягко сказать была шокирована сим действом. Она видела, какое получал удовольствие от этого Винс, хотя они друг друга никогда не трогали даже словом. Более того, на первом курсе он даже заступался за нее, когда издевательства переходили границы. Но сейчас Винс просто улыбался, а пронзающий взгляд принца — Медная поняла, кто перед ней — пробирал до мурашек.
Но доставлять удовольствие этой паре она не собиралась, хотя первый порыв «бабского» сердца — заверищать. Наградив Генриха не самым лестным взглядом… Она даже не отрывала свои глаза от его лица, будто бы они играли в гляделки. Смотрела, настаивала на том, что она не «дешевая», что она больше, чем та, кого видел перед собой принц.
Пальчики воспользовались извращённой помощью и быстро добрались до бедра, которое уже не было прикрыто тканью. Отыскать рукоять ножа труда не составило — кожа ноги прекрасно чувствовала потертый ремень и крепление. Но самое трудное — это перевернуть его остриём вверх, чтобы начать резать хотя бы нижний круг тисков. Генрих был терпелив, студентка была уверена: вот-вот психонет; и даже Винсу стало скучно: он опёрся плечом о близстоящее дерево и театрально зевнул.
