Стефани не сразу заметила девочек. Она сбросила полушубок на козетку, оставшись все в том же теплом платье, юбки которого намокли от снега. Сжимая и разжимая побелевшие пальцы, девушка стояла у кровати, пока тетушка Адель принялась расстегивать одежду на незнакомце.
Прежде Стефани никогда не доводилось видеть мужчину без рубашки. И сейчас ей следовало бы уйти, соблюдая приличия, как и подобает леди. Но она была слишком взволнована находкой, чтобы вспомнить о правилах. К тому же, что-то в образе странного незнакомца притягивало ее. Он не походил на остальных мужчин, знакомых ей. Оставалось лишь гадать, кто это такой. Богатый лорд? Пэр? Или обедневший, как она сама, дворянин? Или из самых низов…
Ни лошади, ни следов копыт Стефани в лесу не обнаружила. Как и вообще, любых следов. В версию, что мужчина прилетел с неба, верилось с трудом. Будь это так, каждый в их стране знал бы о людях, падающих сверху. Но пока, скажи это Стефани вслух, на нее посмотрели бы как на сумасшедшую.
Под одеждой удивительной расцветки открылась сильная мужская грудь. Внимание девушки привлек небольшой шрам под правой ключицей. Как будто что-то круглое вонзилось в тело, оставив дырку, которая потом зажила. Стефани достаточно разбиралась в видах увечий, благодаря тому же сэру Августину, будь он неладен, чтобы понять – это не удар сабли. Пожалуй, подходящего под рану оружия она и не могла с ходу подобрать по памяти. Тем не менее, девушка догадалась: незнакомец успел побывать в какой-то переделке и даже излечиться после ранения.
Вслед за грудью открылся подтянутый живот с мелкой порослью волос. Стефани задержала дыхание, в глубине души понимая, что смотрит на очень интимную часть мужского тела. А ведь тетушка Адель еще даже не принялась за штаны незнакомца! Словно прочитав мысли девушки, гувернантка обернулась, оглядела четырех девиц с открытыми ртами и круглыми глазами и нахмурилась.
– А ну, брысь отсюда! – прикрикнула она на всех сестер. – Здесь нечего делать благовоспитанным леди! Мы с Теодором прекрасно справимся сами.
Как по заказу появился конюх с ведром, исходившим паром. Тройняшки со звонким хохотом рванули за дверь, громко обсуждая, кого это приволокла в дом старшая сестра. Сама девушка тоже отступила к выходу, но затем в нерешительности обернулась.
– Я могла бы растопить камин…
В целях экономии камины топили только в тех комнатах, где находились люди, поэтому в пустующей спальне полы в углах даже подернулись инеем от холода. Конечно, гость не выдержит ночи, если не развести огонь. Взгляд девушки то и дело возвращался к мерно вздымающейся мужской груди, а горло перехватывало неясным томлением. Стефани сама не могла понять, что с ней происходит. Ее тянуло к таинственному незнакомцу, как сэра Августина – к сокровищам Ледяного Короля.
Тетушка Адель смерила ее проницательным взглядом.
– Камин растопит Теодор, – отрезала она, – а вы, молодая леди, ну-ка, марш на кухню и залпом выпейте чашку горячего чая! После этого я принесу кипятка в вашу спальню, и вы как следует отпарите свои замерзшие ноги. Только больных нам в этом доме не хватало! Кто тогда позаботится о нас? Ну?
Разумные требования заставили Стефани уступить. Действительно, кроме нее, в доме не осталось людей, способных возить на себе дрова из леса, и если болезнь свалит ее, остальная семья и слуги замерзнут насмерть без отопления.
Стефани взялась за ручку двери и бросила прощальный взгляд на мужчину.
– Может, привязать его на ночь к кровати? – в нерешительности предложила она. – Я… не знаю, чего от него ожидать, если очнется.
– Ох, мисс, – покачала головой тетушка Адель, – вот вы такая с детства были. Сначала подбираете вороненка с подбитым крылом, а потом ломаете голову, куда пристроить его в доме, чтобы выходить. Уж сколько вас отец покойный ругал за это!
При упоминании об отце девушка опустила голову. Все это правда. Она всегда жалела раненых зверей, сколько себя помнила. Вот только незнакомец не походил на вороненка. И от этого Стефани разволновалась еще больше.
Открывая глаза, Дерил еще помнил палящее солнце пустыни, пот, градом катившийся по лицу, и желтые известняковые стены полуразрушенного здания, в котором расположилась группа захвата. Суховей бросал песок в глаза. Изредка на горизонте мелькало перекати-поле. Командир жестами отдал приказ: занять позиции, ждать сигнала. Дерил привычно вскинул винтовку на плечо…
Очнувшись на кровати в незнакомой комнате со старинной мебелью, он понял, что укрыт несколькими грубо отделанными шкурами, а в камине весело потрескивает огонь. Здесь было не менее жарко, чем в прошлом видении. Облизнув потрескавшиеся от невыносимой жажды губы, Дерил попытался позвать кого-нибудь, но получилось лишь что-то наподобие мычания. Тогда попробовал пошевелиться и обнаружил, что руки примотаны к кровати прочными полосками какого-то тряпья.
Он понятия не имел, как успел из песков перенестись в этот странный особняк, но решил, что выяснит все позже. Сначала – пить.
Дверь отворилась, и в комнату вошла девочка лет шести, с блестящими каштановыми локонами, перевитыми розовой лентой. Ее наряд показался Дерилу похожим на длинную ночную рубашку до пят, перехваченную под грудью пояском. Пока он гадал, уж не горячка ли его постигла, девчушка приблизилась к кровати, хихикая и прикрывая рот ладошкой.
– Пить! – предпринял Дерил попытку завязать контакт.
От звуков хриплого мужского голоса девочка подпрыгнула, ее глаза расширились то ли от удивления, то ли от ужаса, и она, громко топая башмачками, выбежала прочь.
Дерил откинулся на подушки, проклиная все на свете. Судя по всему, он болен и находится в госпитале. Очень странном госпитале… уж не в сумасшедшем ли доме? Но с чего вдруг? Дерил осторожно повернул голову, прижимаясь к подушке виском. Вроде бы, не ранен. Но как такое возможно? Он отчетливо помнил араба, выскочившего в самый неподходящий момент. Помнил дуло обреза, в которое заглянул за секунду до выстрела, и хотя боли не почувствовал, но был уверен, что пуля угодила точно в голову.
После такого не выживают. Нет. Но Дерил… выжил?
Девочка вернулась, только на этот раз сменила ленту в волосах на зеленую. Теперь она вела себя смелее, подойдя очень близко и даже потыкав пальчиком в плечо мужчины. Он снова попросил воды, на что та ответила заливистым смехом и вприпрыжку ускакала в коридор.
Дерил устало прикрыл глаза, раздраженный детскими забавами. Его грудь сдавил приступ сухого надсадного кашля, руками по-прежнему не удавалось пошевелить, и он сам себе напомнил гигантского червяка, извивающегося в меховом коконе.
Наконец, вошла пожилая женщина, которую Дерил сразу принял за сиделку. На голове у нее был старомодный кружевной чепец, поверх длинного платья – повязан передник. Румяные щеки и материнская улыбка завершали образ. От женщины пахло выпечкой и морозом. Глянув на пациента, она покачала головой, потом присела на край кровати и коснулась его пылающего лба тыльной стороной кисти. От прохладного прикосновения Дерил в блаженстве закатил глаза.
