— Запомни место. Здесь будет надежнее, — парень выпрямился. — А теперь проверим в деле маломерку.
Эрвин двинулся к одной из каменных башен. Только сейчас девочка заметила в стене башни высокую кованую дверь. Погремев засовом, парень распахнул скрипучие дверные створки.
Из темноты показалась вытянутая голова крупного зверя, на заспанной морде которого болталась уздечка. Парень ухватился за нее и потащил животное к выходу. Из мрачного логова, неуклюже переваливаясь с боку на бок на коротких когтистых лапах, появилось существо внушительной комплекции. Шкура его переливалась всеми оттенками серого, от пепельного до темно-дымчатого. Такой эффект производили серебристые чешуйки, которые при движении меняли цвет. Чудище было гораздо крупнее лошади, с крыльями и длинным змеиным хвостом. От макушки и до хвоста по спине тянулся невысокий костяной гребень. Соня мгновенно поняла: перед ней дракон. Сердце учащенно забилось в горле.
Не может быть!
Реальность изгибалась, плавилась, принимала немыслимые очертания и никак не хотела вернуться к привычному облику. Неужели это правда? Соня стоит на каменной крыше старинной башни, а внизу раскинулся незнакомый город. Что она здесь делает?
Эрвин же напротив нисколько не выглядел озадаченным, скорее раздосадованным безумным видом спутницы. Достаточно того, что он потащил ее с собой. У него есть дела гораздо важнее. Например, дракон, которого он с трудом вытащил на середину площадки и теперь осматривал, поправляя седло.
— Садись, мы улетаем.
Слова Эрвина вернули Соню к действительности. Она вздрогнула и уставилась на дракона. Улетаем?
Улетаем?
— Я не могу, я боюсь высоты. Я не умею, я никогда не летала.
Детский лепет Сони мог расстрогать кого угодно.
— Я тоже на нем толком не летал. Садись, тут седло широкое. Некогда скулить!
Последние слова разозлили Соню. Что он себе позволяет, этот мальчишка! Дракон вдруг дружески фыркнул.
— Его зовут Маломерка? — спросила Соня дрожащим голосом.
— Вот еще. Я зову драконом. Еще не придумал имя.
— Как же… — Соня никак не могла поверить, что ей придётся взобраться на спину живого, настоящего дракона. — Может… — она пролепетала как-то неосознанно. — Горыныч?
Дракон одобрительно щелкнул зубами, а Эрвин расхохотался.
— Горыныч! Ты посмотри на его размер!
Соня повернулась к дракону, ее лицо оказалось напротив огромной головы. Чудище с интересом глядело на нее, будто улыбаясь.
— Горыныч, да? — спросила Соня. — Ты прокатишь нас? — она была уверена, что ни за что не сядет на этого зверя.
Дракон сделал шаг вперед, вытянул шею, шевеля ноздрями, как будто что-то учуяв. Рука Сони машинально опустилась в карман ветровки и вытащила пачку кошачьего корма. Дракон издал негромкий рык и вожделенно уставился на пакет. Соня могла поклясться, что слышала, как он сглотнул слюну.
Девушка, не спуская глаз с очередного нуждающегося, насыпала корм на каменный пол. Дракон, кажется, чуть не потерял сознание от счастья. Он слизал сухие комочки с пола языком — шершавым и длинным, проглотил в один присест и удовлетворенно срыгнул. Всё это время Эрвин с интересом наблюдал за происходящим.
— Больше не давай, — произнес юноша командным тоном, привстал в стременах и оглянулся по сторонам.
— А он не пыхнет огнем? — Соня как могла, оттягивала момент посадки.
— Очень редко так делает. Быстрее садись! Нас поймают из-за тебя! У меня дракон незаконный, — закричал Эрвин, неожиданно сменив тон.
«Он тоже боится», — мелькнула у Сони мысль. Бояться вместе казалось не так страшно. Начинающая наездница ухватилась за руку юноши и неуклюже вскарабкалась в седло позади него. Неудобное, высокое седло примостилось на костяных гребнях дракона и выглядело совсем неубедительно, как будто его делали пятиклашки на уроке труда.
— Я не упаду? — только и спросила Соня, ухватившись за жилетку Эрвина.
— Хочешь, чтобы вместе свалились? — хмыкнул парень и натянул поводья. — Горыныч, вперед, вверх, вперед.
Дракон взмахнул крыльями, подпрыгнул и, как петух на забор, приземлился на край каменного зубца, зашатался, теряя равновесие, развернул крылья и ухнул вниз. У Сони душа ушла в пятки, она прильнула к Эрвину всем телом, обхватив его руками.
Американские горки показались детской забавой по сравнению с катанием на Горыныче. Дракон судорожно забил крыльями, набирая высоту. Его взлет был не менее ужасен, чем падение: он рывками поднимался, клацая зубами то ли от напряжения, то ли от ответственности, и заваливался то на один бок, то на другой.
— Вверх, в горы давай, верхотуры Ильзы появились, они сейчас нас заметят, — Эрвин тревожно оглядывался.
Что там такое? Соня испуганно глянула через плечо. На горизонте замаячили какие-то точки. За ними погоня? Горыныч набирал высоту. Его полет был такой же турбулентный, как и все манёвры до этого. Он то проседал вниз, то дергался вверх, кренился в стороны, скорость при этом была небольшой, хотя для Сони и этого было предостаточно.
— Горыныч, к лесу, бери выше. Смотри лощины, нам надо скрыться!
Соня почувствовала, как спазм скрутил желудок. Она с трудом подавила первую волну тошноты и поняла, что долго не выдержит. Они уже летели над лесом.
— Горыныч, мне дурно, — закричала Соня, — приземляйся!
Дракон, услышав Соню, принял решение и камнем упал вниз. Он разглядел просвет между огромными деревьями и совершил довольно жесткую посадку, плюхнувшись на траву и сложив крылья. Соня скатилась с его спины как раз вовремя, ее тут же вырвало.
Как ни плохо было всаднице, но Эрвину было еще хуже. Он согнулся пополам, схватился за голову и застонал. Состояние спутника не укрылось от внимания Сони, хотя сама она еще не отошла от шока. Что-то подобное ещё девочкой она наблюдала у бабушки, когда у той резко подскочило давление. Эрвин тяжело дышал, лоб его покрылся испариной, а ноги подрагивали. Как странно, ведь только минуту назад парень был в прекрасной форме.
— Бегом в чащу, надо спрятаться, — выговорил Эрвин, часто дыша от подступившего приступа.
Дракон удостоился пинка, который, впрочем, ему был, что мертвому припарка. Все трое ринулись под защиту деревьев. Вскоре вверху послышался шум крыльев и крики людей.
— Горыныч, замри. Тихо! — зашипел Эрвин.
Зверь недовольно засопел и заерзал. Он только-только почувствовал свободу, в буквальном смысле расправил крылья и, судя по его разочарованной морде, всерьез рассчитывал на аплодисменты.
— Место. Лежать. Не шевелись!
Горыныч хоть и зыркнул на парня недовольно, но тут же свалился в траву и затих. Соня вытерла взмокшее лицо рукавом ветровки и посмотрела на Эрвина.
— А почему «не шевелись»?
— Не хочу, чтобы нас учуяли драконы.
— А там, — Соня показала вверх, — драконы?
— Там верхотуры на ездовых драконах, — нехотя ответил Эрвин. — Этот тоже должен был стать ездовым. Но в кладке яйцо забраковали. Его надо было уничтожить, а я стащил яйцо и выходил дракона.
— А почему забраковали? — для Сони прямо-таки открывался новый мир.
— Потому что оно было самым маленьким. А из таких яиц получаются мелкие драконы с небольшими крыльями. Они не подходят для службы. Поэтому мы сегодня так паршиво летели.
Грубоватые слова парня резанули слух девушке. Неприятные ощущения она отнесла на счет своей боязни высоты.
— А мне кажется, Горыныч молодец, — Соня встала на защиту дракона.
— Да? Только ты чуть не померла, — в голосе Эрвина послышалась насмешка.
Соня покраснела. Вот только не надо так пристально смотреть на нее.
— С чего ты взял? Со мной всё нормально, — пролепетала она, переживая о том, как глупо выглядит ее красное лицо.
— Тсс… Верхотуры над нами.
Соня глянула вверх. Над деревьями опять мелькали неясные тени. Из-за густой листвы их почти не различить.
— Видишь, как плавно парят? — прошептал Эрвин. — Настоящие ездовые драконы. И высоту набирают очень быстро.
— А кто такие верхотуры? — спросила Соня, всматриваясь вверх. Этот вопрос вертелся на языке с тех самых пор, как она услышала новое слово.
