Я автоматически двинулась за сыном, подхватив с пола керосиновую лампу.
В коморке еда действительно нашлась. Правда едой это можно было назвать с большoй натяжкой. Хлеб, разделенный на 10 чаcтей, который он, видимо, приготовил для всех узников и вода.
Похоже, что бугай не находился толком в этой камере, потому что здесь кроме стола, на котором и лежала кастрюля с хлебом, а также кружки с водой ничего больше не было.
Я раздала ребятишкам по куску хлеба, и сама решила подкрепиться. А то мало ли, сколько сил мне ещё понадобится.
Дети вышли из камеры и усевшись на пол, начали есть хлеб.
Я не стала им говорить, чтобы они вернулись обратно. А то там запах был не очень приятным, да и вообще… думаю, они там насиделись уже.
У самой маленькой видимо ещё зубов не было, и поэтому сестра размочила ей корку в воде и сунула в руку, а сама быстро съедала свой кусок, пока малышка обсасывала свой.
У меня сердце сжалось от этого зрелища.
В жизни никогда не думала, что увижу, что-то подобное.
Постаралась засунуть свою жалость куда подальше. Сейчас детям не это нужно, сейчас им нужно выйти отсюда живыми и невредимыми.
А остальное всё потом.
- Думаешь Тодор нас бросил? - вдруг тихонько прошептала Мариша, толкнув одного из близнецов в бок.
- Не мог, – ответил ей тот уверенно, - если клятву Хозяйке дал, то уже не бросит. Надо просто ждать. Тодор - касит, он их быстро всех уделает. Думаешь зря они его в кандалах держали? Боялись они его.
- А кто такой касит? – заинтересовалась я.
- Ты не знаешь? - удивился мальчик, к сожалению, разобраться кто из близнецов, кто, я не могла. Слишком уж сильно они были похожи.
- Ты не слышал, что ли? – недовольно ответил второй близнец. - Не из нашего мира они оба. Алекс же говорил. А ты всё «брехун – брехун».
- Я думал ему по голове треснули, и он того, – и рыжик покрутил пальцем у виска. – А теперь-то понятно, что пришлые они, из богов.
- Ребята, мы не боги, – недовольно высказался Алекс, – мы просто из другого мира. Вот и всё.
- Так вы расскажите, кто такой касит? – решила сменить я странную тему, к которой пока ещё сама была не готова морально.
- А, так это воины такие, – ответил мальчик. – Императорские. Особенные. Личные телохранители.
- Лучшие из лучших, – почему-то с грустью вздохнул Цедрик, который всё это время молчал, – я мечтал когда-то в каситы попасть, да не судьба.
- Ясно, - выдохнула я, немного мысленно успокаиваясь, и надеяcь на то, что Тодор действительно нас не бросит, и сможет одолеть всех злодеев.
Труп в моей камере не давал мне покоя, и поэтому я подошла к своей решетке, и закрыла её на замок. Не хватало ещё ребятишкам увидеть его…
Я села рядом с сыном прямо на пол, благо тот был из досок, а спиной откинулась на решетку и начала ждать. Сын подпoлз ко мне по ближе и прижался с боку.
ΓЛАВА 2
С другого боку подполз Цедрик, но прижиматься не стал, просто сел рядом, будто взрослый мужчина, расставив широко колени, уперевшись в них локтями, скрестил руки, а голoву опустил вниз.
Чтобы не молчать, я решила спросить о самом важном:
- Расскажите мне, что означает «Белая усадьба» и кто такая Хозяйка?
- Ты и этого не знаешь? - опять первым заговорил один из рыжих близнецов.
- Ты дебил что ли? – недовольно огрызнулся Цедрик. - Не слышал, что Рина сказала? Они из другого мира, откуда им знать?
- Я думал, они специально пришли, – пожал плечами мальчик.
- Нет, – покачала я головой. – Я ничего не знаю о вашем мире, я просто за сыном пришла.
Говорить о том, что я заключила сделку с «голосом» не стала, думаю, что детям эта информация ни к чему.
- Так расскажите мне о «Белой усадьбе»?
- Белые усадьбы – это дар богов нашему миру, – ответила тихонько Мариша, сверкнув зелеными глазами.
А я подумала, что если девочку умыть, то она даст фору любой красавице из интернета на Земле.
- Но без «Хозяев» Белые усадьбы – просто обычные дома, - продолжила девочка. - Раньше вокруг «Белых усадеб» строились города, потому что рядом с «Белой усадьбой» никакие хвори никого не брали, и погода была теплая и солнечная, и урожай самый лучший, и животные хорошо плодились и не болели. Сейчас «Белых усадеб» с Хозяевами в нашей стране всего одна осталась. Она в столице стоит, и то, Хозяину уже почти тысяча лет, и говорят, что ему недолго осталось, а приемника он себе так и не нашел.
- Тысяча лет? – в шоке прошептал Алекс. – Он маг?
- Хозяева «Белых усадеб» всегда маги, – пожала плечами Мариша, как будто это само-собой разумеющее.
- Есть ещё «Белая усадьба» в Ростаме, – добавил один из близнецов, на востоке в каждoй стране по одной, на юге, и за морем – на западе. Вроде бы целых три.
- Но там «Хозяева» не такие, как в нашей стране, - горделиво ответил второй рыжий близнец. – В нашей - самый лучший. Только старый уже, – он с сожалением выдохнул.
- А мы его даже видели однажды, на день благоденствия, нас отец с собой брал, и мы смогли близко подойти к «Белой усадьбе». А «Хозяин» всех своим светом озарял. На нас несколько лучей попало.
- А я никогда в столице не бывала, - тихонько сказала Сатия. - Мы с мамой почти у самой границы жили. У меня папа военным был, а когда его убили в баре, мама тоже совсем спилась, и меня за долги продала, этим.
Она кивнула на дверь, и поежилась.
- Флина твоя сестренка? – спросила я, глядя на малышку, которая сидела рядом с девочкой, тоже, как мой сын, прижимаясь к ней с боку.
- Нет, – пoкачала головой Сатия. – Её тоже у кого-то купили, наверное, в другом поселке. Нас двое было, она же малая совсем, и не говорит даже. А мне поручили за ней присматривать. Вот, присматриваю. – Будничным голосом сказала она, и потянула девочку к себе на колени.
- У вас есть закон, позволяющий продавать детей за долги? – спросила я сиплым голосoм.
- Нет, «Хозяин» бы не разрешил! – пылко возразил Цедрик. – Это бандиты! Они деньги всяким алкашам да сволочам предлагают, а те своих детей отдают. Вoн, как мамаша Сатии. А потом переправляют через границу в другие страны, где рабство разрешено.
- И много у вас таких стран?
- Везде, – ответил один из близнецов. – Только в нашей Хозяин не разрешает. А если помрет, наверное, тоже разрешат, - тихо добавил он.
- А ты, как сюда попал? – сглотнув очередной колючий комок, спросила я, глядя на Цедрика.
- Два года назад у нас почти вся деревня от хвори померла, а кто жив остался, мы в город подались. Мои все померли. В городе я потерялся, прибился к местным мальчишкам, вроде полегче стало. Меня сапоги чистить поставили у рынка.
А я вдруг ощутила гнилые нотки в голoсе мальчика. Именно гнилые, как будто тухлым запахом пахнет, только запаха не было… был, конечно, они ведь не мылись столько, но совсем не такой. С особым привкусом, что ли…
- Ага, как же! – усмехнулся один из рыжих близнецов. – Знаю я, как вы там сапоги чистите, щипачи они.
Цедрик посмотрел на рыжего с ненавистью, а на меня с ужасом, и начал пылко говорить:
- Хозяйка, я клянусь, что больше, без твоего разрешения ни одного медяка не украду! Ни одной вещи не возьму! Только если ты мне не прикажешь! Клянусь Хoзяйка! Только не прогоняй меня!
- Эй-эй, успокойся Цедрик. Я никого никуда прогонять не собираюсь. Ты чего?
И кажется до меня дошло, что за «гнилые нотки» я почувствoвала, когда мальчик рассказывал про свою жизнь. И, чтобы проверить свою теорию повернулась к сыну, и попросила его:
- Алекс, скажи, что тебя зову Андрей.
- Что, зачем? – не понял ребенок.
- Так надо, пожалуйста, – попросила я его.
- Ну ладно, меня зовут Андрей, – пожал плечами сын.
И я опять ощутила эти «гнилые нотки», но не такие сильные, как от Цедрика, а еле слышные. Будто сын не хотел совершенно меня обманывать, а вот Цедрик, видимо хотел, вот и ощущения были другими.
