Запах мне не приснился. Я открыла глаза и посмотрела в сторону, где спали дети, ни Пуговки, ни Беляшика видно не было. За окном слышался звонкий голосок дочери и чей-то бубнеж. Меня всю словно током пробило. Я схватила длинную палку, которой подпирала дверь, и фурией понеслась на голос.
Глава 4
Иззи чинно сидела на скамье и пила из кружки странный напиток, от которого поднимался пар. Беляшик тут же на одеяле курочил игрушки дочери, а спиной ко мне, около печки, стоял громадный мужик. В своем забеге я успела разглядеть упругую задницу в обтягивающих штанах, белоснежную гриву волос, которая прикрывала широкую спину. Я подхватила дочку на руки и быстро отнесла ее к играющему Беляшику. Встала с палкой наперевес перед детьми встречать опасность. Руки и ноги дрожали, а по виску катился градинами пот.
Гигант медленно стал поворачиваться, я замерла.
«Да как таких земля носит», – вздохнула про себя и попятилась, прикрывая детей.Это же Аполлон. Вот прихлопнет он сейчас тебя, Анна, и будет тебе Аполлон! Мужчина был красив, не той гламурной зализанной красотой, которая уже приелась в рекламных роликах, а брутальной, дикой, хищной, от которой ноги подгибаются и в горле сушит. Темные брови при белых волосах хорошо оттеняли желтые в мелкую крапинку глаза с узким зрачком. Тонкой нос с аккуратными ноздрями, поджатые тонкой ниткой губы, по ним сразу видно, что мужик упрям, а квадратный подбородок подтверждал мои догадки. На правой щеке у него был шрам, который смотрелся странно, словно кожу пытались плести косичкой, но он его не уродовал, а придавал еще больше шарма и мужского обаяния.
– Мама, – требовательно сказал Беляшик, после этих слов я обязательно должна взять его на руки.
– Сейчас, – успокаивала малыша Иззи, – мама прогонит его, вот увидишь, говорю тебе, нам не нужны папы.
– Вы кто такой? – с запинкой спросила я и подняла повыше свою палку-копалку, которая смотрелась смешно. Разве можно напугать какой-то палкой эту гору мышц?
– Я его отец, – сказал незваный гость и кивнул на требующего своего Беляшика.
– Мама, мама, мама, – верещал ребенок, протягивая ручки.
Я выкинула палку, понимая, что мне она не поможет, и подняла с одеяла мальчика. Посмотрела на Беляшика более внимательно, пытаясь отыскать в нем черты лица мужчины.
– Он похож на свою мать, – глухо сказал мужик, понимая, что я ищу на лице его сына, и сделал к нам шаг. Я тут же отступила и вытянула руку.
– Тогда следовала прийти матери,– сказала я, – Беляшик все время о ней вспоминает. Откуда я знаю, что вы его отец, ребенок вас узнал, — быстро говорила я этой громаде.
Я отступала и вспоминала, так ли крепка дверь в нашем домике и выдержит ли она напор мужчины.
– Мама, – возмутилась Иззи, – он хочет Беляшика забрать. – Голосок дочери словно дал мне пинок к действию, я ухватила ее за руку и влетела в домик, закрывая дверь.
– Надеюсь, не пройдет, – шепнула я, перед глазами мелькнула бабочка, которую я в запарке смахнула рукой и кинулась ко второй двери – слышала, что оборотень уже бежит туда.
Я вовремя закрыла щеколду, когда по двери пришелся удар, который сотряс дверь и домик заодно от неслабого удара.
– Отдай мне ребенка, берегиня, – услышала я непонятное, – зачем он тебе?
– Ни за что, – сказала я. – Откуда я знаю, что вы его отец? Предъявите документы, или свидетелей, которых мальчик узнает.
Что я несу, думала про себя, какие документы в этом средневековье?
– Мама, он уходит, – дернула меня за подол юбки Иззи.
– Хорошо, – вздохнула я, – потом упрекнула дочь: – ты зачем ему дверь открыла?
– Я больше не буду, – тут же повесила голову Иззи. – Я хотела тебя порадовать и сварить завтрак. Ты все не просыпалась, я тебя трясла, трясла, а Беляшик сказал “кушать”. Этот нас там нашел во дворе и стал мясо жарить.
Я вздохнула, надеюсь, мясо он не заберет, была наглая мысль.
– Иззи, – я присела на скамью, – обещай больше не выходи?ть из дома без меня, пожалуйста.
– Хорошо, – Пуговка кивнула и тут же сменила тему, – мама, а как ты бабочек делаешь?
– Каких бабочек? – удивилась я.
– Вот этих, – Иззи показала пальцем в воздух у меня над головой. Я подняла лицо вверх и застыла. Они были небольшие, разноцветные, мельтешили и рассыпали блестящую пыльцу.
– Это что такое? – Голос меня не слушался, – Это как?
–Бабоськи, – захлопал в ладошки Беляшик и стал подпрыгивать у меня на руках, протягивая ручки к кружащим в танце бабочкам.
– Я не понимаю, – прошептала я, – нам же это не видится? – повернулась к Иззи. Дочь покачала головой. И тоже смотрела на мелких бабочек.
– Мы живём в магическом мире, – успокаивала я сама себя, – здесь есть оборотни,– я погладила на голове растрепанные волосенки Беляшика, – здесь есть бабочки над головой.
Я замерла.
– Иззи, ты что чужие мысли читаешь? Как ты узнала, что он хочет забрать Беляшика?
– Он так думал, – нахмурила брови дочка, – мама, Беляшик думает, я его слышу, а вот тебя не слышу,– Иззи сосредоточилась и словно пыталась куда-то пробиться.
– Ты вся светишься и не даешь слышать.
–Дурдом, – я посадила Беляшика на скамью и встала. – Почему именно я, почему именно сейчас?
В дверь аккуратно постучали, мы с дочерью переглянулись.
– Кто там? – с напряжением спросила я, пытаясь разогнать летающих надо мной бабочек, эти заразы даже не обратили внимание на мои махи. Руки спокойно проходили сквозь них.
– Бабоськи, – требовательно тянул руки к бабочкам Беляшик, – бабоськи.
Стук в дверь повторился. Иззи прижалась ко мне и тихо сказала:
– Там другой человек.
– Еще лучше, – уже не стала ничему удивляться, – не заброшенная деревня, а проходной двор какой-то.
– Кто там? – все-таки ответила на стук.
– Меня Аниза зовут, я приглашаю берегиню в наш поселок.
– Зачем? – не поняла я.
За дверью было копошение, а потом голос, женский голос, но уже другой, сказал:
– В нашем посёлке давно не было берегинь, вам предоставят все условия для проживания.
А вот это уже было интересно. Я задумчиво посмотрела на Иззи. Сколько еще хватит найденных продуктов? А что делать зимой? Вздохнула.
– Нужно открывать, – сказала я Иззи, – хотя бы узнать, что такое берегиня или кто.
– Они хорошие, – кивнула Пуговка и стала собирать свои игрушки в сумочку, словно наш переезд в неизвестную деревню уже факт.
Я тихо открыла дверь, готовая в любую минуту ее закрыть, и выглянула.
На крыльце стояли две женщины. Вернее, одна была уже в возрасте, с тонкими морщинками возле глаз, что говорит о ее привычке часто улыбаться, а вторая была одних со мной лет, чернявая и синеглазая, в ее глазах сверкало любопытство.
– Приветствую, – старшая гостья поклонилась, – давно в наши края берегини не приходят, – сказала она, рассматривая моих бабочек.
Я оглядела пространство за их спинами и, не найдя беловолосого громилы, открыла дверь чуть шире.
– Давайте обо всем договоримся сразу, – сказала я, – проходите на задний двор, я выйду туда, – и кивнула на калитку, которая вела в наш дворик.
Я посмотрела на детей. Стоит ли их показывать? Но Иззи сразу сказала, перечёркивая все мои мысли:
– Я буду знать, что они думают.
Я кивнула и подхватила со скамьи Беляшика, который умудрился оторвать от матраса клок материи и теперь с радостью доставал из внутренностей солому и сухие травы.
Я оправила рубаху, прибрала растрепанные волосы, которые почему-то в этом мире стали виться кольцами. Расправила длинную рубаху на Иззи, которая смотрелась на ней платьем.
Мы чинно вышли во дворик. Старшая женщина гремела посудой на печке, а молодая внимательно нас рассматривала.
– Аниза, вот и Амир нашелся, – хлопотавшая над печкой Аниза резко повернулась, и глаза ее широко открылись.
– Точно Амир, вот негодник, – женщина всплеснула руками. – Все с ног сбились, его разыскивая, а он тут под боком берегини пригрелся.
