И, наконец, Лимпа Мартыновна. Бабушка, которая за такое обращение способна спустить наглеца с лестницы. Точный возраст история умалчивает. По-настоящему ее зовут Олимпиада, а сокращенно – Липа. Но бабушка не хочет именоваться ни спортивным состязанием, ни деревом, цветение которого вызывает аллергию у всего семейства. Придумала себе новое имя, коим больше никто не сумеет похвастаться. Живет она в том же доме, что и мы – в соседнем подъезде. Наши квартиры находятся по разные стороны одной стены. Любые громкие проявления в нескромной обители доносятся до Лимпы в два счета, что позволяет ей быть в курсе последних новостей и всех перипетий наших взаимоотношений.
Характер у Мартыновны в меру вредный. Привычки дурные. Особенно способность окутывать кухню табачным дымом или манера включать громкую музыку, преимущественно джаз или отечественную «классику» годов 60-70-х. Кстати, мамой Лимпа приходится нашему отцу, сбежавшему два десятилетия назад на север с подвернувшейся на жизненном пути женщиной мечты. В наши с близнецами дни рождения до сих пор приходят поздравительные открытки с не выдающимся набором слов. Без обратного адреса. Но всенепременно с героями мультфильмов. Безалаберный родитель позабыл, что дети имеют обыкновение взрослеть.
...Привычный шум в четырехкомнатной квартире я услышала из подъезда. Мама предприняла очередную попытку взятия Бастилии, пробовала пробить Ясину стену безразличия и разрушить обет молчания.
Последний роман сестренки побил все рекорды и исхитрился не вписаться в привычные сценарии. Яся пала в объятия испытуемого на первом же свидании, а через две недели переехала жить к нему. Чем он покорил нашу неприступную невесту, осталось загадкой. Хоть убейте, хоть Аленушкиной хворью наградите, не обладал Игорек явными достоинствами! И скрытыми тоже. Нарцисс обыкновенный с гипертрофированным умением заливаться соловьем о собственных скучнейших делах и никуда не ведущих планах. Однако Яся беззаветно глядела ему в рот и томно вздыхала. Не перечила и начала повторять за ним полные идиотизма высокопарные фразы.
Какая гроза разразилась в любовном гнездышке, тоже оставалось для нас тайной, хотя мама целенаправленно работала над ее раскрытием. Яся объявилась на родном пороге с чемоданом пять дней назад. Зареванная и всклоченная. Прошагала к себе в комнату, не потрудившись снять обувь. Хлопнула дверью, предварительно объявив, что на каждого, кто рискнет лезть не в свое дело, наведет порчу. Угроза была не безосновательная, учитывая сколько гадалок и знахарок обошла невеста в нескончаемых поисках мужа. Кто знает, вдруг в шлейфе шарлатанок затесалась пара настоящих ведьм. Теперь Ярослава хандрила, валяясь в постели и начинала мычать неопознанную, но явно воинственную мелодию всякий раз, когда мама заводила задушевную беседу, неизменно переходящую в крики.
Сегодня я подвернулась под руку в момент последней стадии «разговора».
- Яна, хоть ты ей скажи! – попыталась маман подключить меня к атаке, прежде чем я успела скрыться в своей комнате.
Моя попытка прошмыгнуть мимо закончилась позорным столкновением с проворной родительницей.
- Яна!
- Я уже двадцать семь лет Яна! А Яська сама разберется, она – взрослый человек. В твою личную жизнь никто не лезет, - выпалив последнюю фразу, я тут же пожалела, но было поздно. Маман побагровела до самых корней волос, которые пора было красить, уперла руки в бока и приготовилась извергнуть тираду.
- Стоять! – проревела она мне в спину, ибо я решила ретироваться от греха. – Янина Павловна! Я с тобой говорю, неблагодарная девчонка! – неслось вслед, но я, не оборачиваясь, добралась до спасительного укрытия. Не обратила внимание, что нарочно была названа полным именем, которое меня бесило до дыма из ушей. – Ты не представляешь, что мне пришлось пережить, чтобы ты появилась на свет! – эта фраза стала последней перед тем, как я захлопнула дверь и показательно щелкнула замком.
Нет, мама бы не посмела нарушить мое личное пространство, согласно договору, заключенному три года назад, когда я вернулась домой. Но сейчас мне нужно было провести невидимую черту, отгородиться от родственников – и молчаливых, и страстно желающих пообщаться. Быстро облачившись в домашнюю одежду, я упала на не заправленную утром постель. Рука потянулась за электронной читалкой, оставленной вчера в изголовье. Однако с чтением складываться не торопилось. Слишком много мыслей жужжало в голове надоедливым роем.
Боже! Как же легко этой женщине удавалось вывести меня из себя! Умеет она вовремя припечатать, вспомнив все то, что взвинчивает с пол оборота. Одно только дурацкое полное имя, подаренное оригиналом-отцом, будет звучать в ушах до утра. А эта фраза о моем рождении?! Я, конечно, согласна, что история нетривиальна, но к чему вспоминать ее до бесконечности?
В отличие от всех нормальных детей, я пришла в этот мир не в стенах роддома. И даже не в машине «скорой помощи», а в обычном желтом такси. Покореженном из-за аварии. Папа вез маму в роддом, когда продуктовый грузовик не справился с управлением и протаранил три легковушки. В первой погибла вся семья. Во второй (нашей) пострадал таксист. В третьей пассажиры и водитель отделались испугом. А молоденькой девушке, оказавшейся медсестрой, пришлось срочно приходить в себя и принимать скоротечные роды у моей матери. «Неотложке», подъехавшей через несколько минут, оставалось констатировать факт моего рождение и транспортировать нас в роддом.
Мысль о старой аварии липкой ниточкой потянулась к той – другой, о которой я слышала от таксистки. Интересно, водитель разогнавшегося «форда» выжил? Впрочем, если нет, сам виноват. Что до сна... Подумаешь, мало ли в жизни совпадений…
****
В моем понимании, удачный рабочий день тот, что пролетает незаметно. Однако сегодня подобное мне точно не грозило. Накануне был составлен длинный список рутинных дел, которые в срочном порядке следовало окучивать. Печалило и то, что на календаре значился четверг – крайне неприятный день, когда и силы не те, что в начале недели, и до выходных пахать и пахать.
Пожалуй, вместо обеда стоит зайти в книжный. Прогуляться, отвлечься от работы, переключить мозги. Книги я покупаю не часто, больше читаю электронные. Бумажных вариантов удостаиваются избранные произведения, которые затем с трудом втискиваются на заставленные до отказа полки. Однако книжные магазины продолжают манить и завораживать. Есть некое волшебство в блуждании между стеллажами. Кажется, время здесь останавливается, хотя на самом деле оно, наоборот, ускоряет бег, и ты потом не можешь понять, куда делся целый час.
А еще становится грустно. От осознания, что однажды книги перестанут печать. Сменится несколько поколений, и останутся файлы, загружаемые в устройства для чтения, которые тоже видоизменятся. Таков закон прогресса, но мне всегда было жаль предметы, теряющие актуальность в современном мире. Интересно, почему я привязываюсь к вещам? Нет, я не Коробочка. И, тем более, не Плюшкин. Могу устроить такую генеральную уборку, что все семейство взвоет. Но торжественно вынести на помойку вышедшее из моды в прошлом тысячелетии пальто или туфли подолгу не поднимается рука. А некоторые свитера и футболки готова занашивать до дыр, хотя гардероб стабильно пополняется новыми шмотками, ведь шопинг – еще одна моя слабость…
Мобильный протрубил на весь краснобус воинственный марш, поставленный на все рабочие номера. В попытке просунуть руку за телефоном, я основательно двинула локтем в бок наглому мужику, последние пять минут самозабвенно впечатывающему меня в поручень. С удовлетворением слушая его кислое мычание, перетряхнула содержимое женской сумочки, способной победить на конкурсе походных рюкзаков.
- Да? Еду. В смысле, подъезжаю. В смысле, почти. Куда?! Блин!
Секунду спустя я взвыла сама. От толчка приложилась кистью о другой поручень. Во рту стало невероятно сладко, и захотелось снова кому-нибудь дать сдачи.
- Извините, - пробормотал мальчик-студент с пубертатным пушком над губой.
