только и ждал, пока мы закончим хаотичную попытку придать мне подобие респектабельности. Отчего-то, заслышав слово «рыцарь», я ожидала увидеть мужчину при средневековом оружии и в доспехах, вроде стражей по ту сторону порога, но вошедший оказался одет в коричневые штаны и куртку, без колюще-режущего металлолома в пределах видимости. Занял место Шевери, поклонился, затем обогнул кровать, встал сбоку от меня и вновь поклонился, пока я, не таясь, разглядывала визитёра за номером два.
Короткие чёрные волосы, тёмно-карие глаза. Лет тридцать, наверное. Внешность, я бы сказала, обычная, не смазливый красавец и не брутальный мачо, но в то же время ничего отталкивающего, откровенно непривлекательного. Мимо такого запросто можно пройти, не обратив внимания, зато если подружка похвастается его фотками в качестве своего нового мужчины, то присмотришься невольно и подумаешь, а ничего так мужик.
– Фрайнэ Асфоделия, – рыцарь наконец выпрямился, глянул на меня, стараясь не замечать ни моего положения, ни вида. – Моё имя Тисон Шевери…
Ещё один? Они делением размножаются, что ли?
Вероятно, моё удивление отразилось на лице слишком уж явно, потому что рыцарь нахмурился и счёл нужным уточнить:
– Фрайнэ Асфоделия, вы уже имели честь принимать моего брата, фрайна Эветьена Шевери.
Родственники, значит.
– Милостью Его императорского величества и властью главы ордена Рассвета я назначен вашим рыцарем и буду при вас весь срок вашего пребывания в столице и во время путешествия по землям великой Империи.
Благородная дама без горничной никуда, это-то я понимаю. Но рыцарь ей зачем?!
– Клянусь защищать вас от всякой напасти, оберегать ваш покой в час рассвета и заката и хранить вашу честь, как свою, – продолжил Тисон торжественным тоном, с совершенно серьёзным выражением и почтительно потуплённым взором, пока я потерянно хлопала ресницами и пыталась осмыслить услышанное.
Ладно защита, но сохранность чести?! Девичьей, надо полагать?
Мужчина поднял на меня глаза, посмотрел выжидающе.
– Нужно ответить: «Я, фрайнэ Асфоделия, принимаю вашу клятву, светлый рыцарь», – подсказала Кили.
– Я-а-а… – я сглотнула и попробовала снова. Сплю я или как, но я должна уметь управлять что телом этим, что голосом. – Я… фрайнэ Асфоделия… принимаю вашу клятву… светлый рыцарь.
– Благодарю за оказанное доверие, фрайнэ Асфоделия – откликнулся Тисон. – Клятва произнесена и принята в присутствии свидетелей и остаётся нерушимой до окончания срока вашего пребывания в столице великой Империи. Вы готовы к отбытию?
– Фрайнэ ещё слаба, но фрайн Шевери настаивает на отъезде, – пожаловалась Кили.
– К сожалению, он прав, – мягко возразил рыцарь. – Необходимо отправиться в путь как можно скорее. Фрайнэ Асфоделия.
Засим Тисон откланялся.
Кили скорбно вздохнула и тоже шагнула к двери.
– Кили, – окликнула я.
– Не тревожьтесь, фрайнэ, я только других служанок позову и сей же час вернусь…
– Зеркало, – произнесла я как можно чётче. – Здесь есть зеркало?
– Есть.
– Подай, пожалуйста.
Зеркало было вполне обычным. Небольшое, овальной формы, в серебристой раме с узором и ручкой. Вручив мне требуемое, Кили умчалась за подмогой, а я наконец получила возможность посмотреть на себя.
Или на неё, эту Асфоделию.
Она миленькая. Не красавица, но хорошенькая и общая бледность, помятость и маска мрачной настороженности впечатление не портили. Чистая нежная кожа, курносый нос, по-детски округлые щёчки, пухлые губы того аккуратного, идеального очерка, что даётся матерью-природой. Глаза переменчивого оттенка моря, что в зависимости от освещения мог казаться и серьёзным синим, и грозовым серым, и игривым зелёным.
И, подобно Кили, она юна.
Всяко моложе меня.
Мне всего тридцать два и меня устраивала моя внешность. Я тоже не красотка записная, однако ж симпатичная, по крайней мере, так говорили и окружающие, и зеркала, и сравнение с другими. Несмотря на некоторые мелкие недостатки – а кто из нас идеален? – я нравилась сама себе и не горела желанием менять что-либо на лице или в фигуре. Никогда не жаждала вот так взять и омолодиться в одночасье!
А тут…
То ли сон, то ли бред и какая-то девчонка со странным именем, которую везут в неведомую столицу, и меня вместе с ней.
И я не знала, удастся ли проснуться.
В дорогу меня собирали, словно обожаемое дитятко перед выходом на полную бесчисленных опасностей улицу. Крутили, вертели, будто куклу, тщательно обматывали слоями ткани, то ли максимально скрывая тело, то ли опасаясь, как бы вверенная заботам давешней группе женщин благородная дама не простудилась. Я терпела молча, не возражая, не споря и никак не комментируя. Туалетные процедуры наспех, волосы расчесали и убрали под широкий капюшон плаща, после чего меня под белы рученьки вывели из спальни, а там и из замка. Каменная громада в три этажа высотой заслоняла клонящееся к закату солнцу и бросала широкую тень на двор, заключённый в кольцо крепостных стен, порождая неприятное мрачное чувство. Через распахнутые ворота виднелся кусочек луга по ту сторону стен, пересечённый утоптанной дорогой.
Небо бледно-голубое.
Солнце – слепящий белый диск.
Трава зелёная.
Листва, полагаю, тоже.
Никакой инопланетной экзотики.
На свежем воздухе оказалось прохладнее, чем я ожидала, и длинный плотный плащ без рукавов пришёлся кстати. Сопровождавшие меня женщины по пути отсеялись по одной, последняя с суетливыми поклонами оставила нас с Кили посреди двора и была такова. Даже с поддержкой передвигалась я не шибко быстро, стоять получалось и вовсе лишь с опорой в виде тонкой руки Кили, голова периодически кружилась и, ко всем прочим радостям жизни, начало подташнивать. Скорее всего, надо просто поесть нормально, я понятия не имела, когда Асфоделия ела в последний раз, но ноющая пустота в желудке и общее состояние говорили сами за себя. Странно, почему мне не предложили перекусить? Или надо было попросить?
Приказать?
И почему крепнет подозрение такое нехорошее, что от Асфоделии хотят избавиться поскорее?
Прохаживавшиеся по двору мужчины с явным любопытством рассматривали меня, однако стоило кому-то из них перехватить мой взгляд, как он отворачивался поспешно, точно застигнутый за чем-то неприличным. И единственные, кто не удостоил вниманием мою персону, это братья Шевери, спорящие вполголоса в нескольких метрах от нас.
– …слишком рискованно.
– Задерживаться будет ещё рискованнее. Особенно после того, как эти вести дошли до Его императорского величества.
– Но лететь ночью?
– Добавим подсветки. Поверь, лишняя перегоревшая огнёвка обойдётся дешевле императорского гнева за недостаточную расторопность, – Эветьен наконец обернулся к нам и Тисон следом.
Теперь, когда братья стояли рядом, сблизив головы,
