Тори лишь фыркает, окидывает меня ещё раз презрительным взглядом. Чем-то она напоминает ревнивую Элли, которая увивалась за мной, думая, что стану на пути между ней и Рэйрианом. Сказав что-то на языке демонов, Тори уходит, а мы с Джеймсом остаёмся одни.
Только сейчас, вглядываясь в каменные стены, я замечаю, что они все словно состоят из тысяч черепов, и тошнотворный ком подкатывает к горлу. Нижний мир совсем не то место, по которому хотелось бы получить экскурсию.
— Не обращай на неё внимания. Тори всего лишь демонесса… — говорит Джеймс.
— Твоя партнёрша, я поняла, но это не имеет совершенно никакого значения.
— Конечно! — Глаза Джеймса светятся жёлтым, а зрачки становятся вертикальными. Он некоторое время смотрит на меня, сжимает руки в кулаки и выдавливает улыбку. — Ну, раз уж всё это неважно, то давай пообедаем и сделаем вид, что её здесь не было? Как тебе моё предложение?
— Я не хочу есть. Спасибо. Верни меня в академию. Я хочу убедиться, что мои друзья на самом деле в порядке.
— Не веришь мне из-за какой-то демонессы? Я хоть раз обманул тебя?
Приоткрываю рот, но даже тут сказать против нечего, потому что принц Тьмы предупреждал меня, говорил, что случится что-то, за что я возненавижу его. Однако верить на слово сложно. Я хочу собственными глазами увидеть Байрона, Рэйриана, ректора. Мне важно убедиться, что они живы.
— В таком случае мы вернёмся в академию сейчас, но тебе следует зарубить себе на носу, что ты моя собственность. Говорю, чтобы это не стало для тебя неожиданностью, потому что Люциторуму я представлю себя как свою игрушку, и ты должна подтвердить мои слова. Надеюсь, ты будешь выглядеть убедительно.
— Твоя собственность? Игрушка?
Хочется поспорить, но я решаю начать игру прямо сейчас.
— Конечно, мой господин, — выдавливаю сквозь стиснутые зубы и вздёргиваю подбородок, глядя на Джеймса с ненавистью.
Уж не знаю, какую игру он затеял, но она совсем не нравится мне.
— Прекрасно, но поубавь спесь, ведьмуля, если не хочешь, чтобы у тебя появились проблемы. Раз так сильно соскучилась по своим друзьям, возвращаемся на Землю. Посмотришь, друзья ли они тебе после всего, что случилось.
Принц Тьмы встаёт и быстрым шагом направляется в сторону коридора, из которого мы пришли, а я семеню за ним.
Если и не останутся друзьями, то это только моя вина.
Глава 2. Джеймс
У меня нет сердца. Вместо органа, который люди так любят обожествлять, называя эпицентром любви — кусок обугленного дерева. Почему дерева? Хороший вопрос… Потому что мне так хочется. И нет — я не умею любить. Это чувство стало проклятием моей сестры и лишило её жизни. Я поклялся себе, что никогда не разбавлю тьму противной любовью. И я прекрасно справляюсь. Но почему до сих пор ношусь с ведьмочкой, пробившей в груди дыру? Встреча с ней пошатнула меня. Сам не знаю, как так получилось, но в груди образовалась дыра, заполнить которую может только её близость. Она была рождена для великих дел, но я перекроил её судьбу, согласно своим эгоистичным желаниям. И вот теперь пожинаю плоды — она мне не верит.
— Ты можешь идти чуточку медленнее? — пыхтит Адалин, я оборачиваюсь и с улыбкой смотрю на неё.
Натягивать на лицо дежурную улыбку стало таким привычным и правильным. Если ходить с повешенным носом, то ничего хорошего ждать от жизни точно не приходится. А я привык получать всё, что пожелаю.
— Ноги коротковаты, ведьмуля? — спрашиваю с усмешкой в голосе, за которой скрывается боль.
Почему меня так сильно задело её недоверие?
Это ведь вполне привычное дело для человека, общающегося с тёмной сущностью. Правда, Адалин больше не человек, и ей придётся прийти к этому осознанию позднее. Поблагодарит она меня за дар или проклянёт? Покажет лишь время, а пока пусть всё остаётся на своих местах.
— Очень смешно, — огрызается ведьмочка. — Ты несёшься, словно тебя петух жареный в одно место клюнул.
— Оу! Жареные петухи умеют клеваться? Мне всегда казалось, что они уже ничего не могут, лёжа на таком красивом блюде, украшенные запечёнными овощами и аппетитной корочкой.
Адалин кривит губы, а меня забавляет её ребячество, и от обиды не остаётся следа. Делаю шаг вперёд, избавляясь от удушливого расстояния, разделяющего нас, и обхватываю ладонями её лицо. Девчонка ахает, приоткрывает губы, но не спешит вырваться или оттолкнуть меня от себя. Она изумлённо хлопает глазками, точно не решила пока, что делать дальше.
— Почему же ты так влияешь на меня? — рычу я сквозь плотно стиснутые зубы и не позволяю ей даже опомниться.
Наши губы встречаются за секунду. Адалин стонет, а её горячее дыхание обжигает меня, распаляя желание углубить поцелуй, превратить его в нечто более интимное. Руки соскальзывают с нежного лица, и я провожу ими по плечам ведьмочки, мягко сжимая пальцы. Она не отстраняется, я чувствую, что ещё немного, и остановить этот пожар уже будет невозможным. Как долго я мечтал целовать эти губы, наблюдая за их обладательницей чужими глазами? Хотел довести её до исступления, и рассчитывал, что это поможет избавиться от наваждения. Да не помогло. Первый поцелуй выработал зависимость от этих губ, подсадив меня на них так прочно, что соскочить уже не получится.
Разрываю поцелуй и отстраняюсь от ошарашенной происходящим ведьмочки. Адалин рвано дышит, смотрит на меня с обидой, а я понять не могу, за что она обиделась? Я ведь выполнил своё обещание, и даже не обманул её ни разу. Почему теперь глядит как на врага? Из-за тех, кого якобы считает своими друзьями? Или переживает за неудачника истинного, который таким уже и не является вовсе? И снова в груди разливается пустота. Я отдаляюсь от ведьмочки, хоть меня и тянет к ней неведомая сила. Нет. Это не любовь. Это временное помешательство, не более того.
— Нам недалеко осталось. Рядом портал. Скоро ты увидишь всё своими глазами.
— Та демонесса сказала…
— И ты поверила ей? Не мне, а ей? Забавно это… Пойдём. Не станем тратить время на пустые разговоры, которым ты всё равно не поверишь.
Адалин открывает рот, словно хочет сказать что-то, но я не готов слушать её объяснения. Не следует оправдываться. Какой в этом смысл? Ещё и Тори появилась слишком «вовремя». Мы с ней развлекались какое-то время, пока моя душа пребывала взаперти в нижних мирах, и она решила, что у нас есть будущее? Глупая демонесса… Я думал, у них нет этого органа, воспеваемого людьми, а она затаила обидку. Не просто так вылила свой яд на ведьмочку. Придётся разобраться с ней позднее, а то ещё побежит жаловаться Люциторуму и испортит все мои планы. С демонами важно постоянно держать руку на пульсе, кто знает, в какой момент попытаются оскалить свои остренькие зубки?
Я продолжаю свой путь, а Адалин семенит следом и ворчит, что совсем не понимает меня. Невозможно понять сущность, у которой в голове сплошная беспросветная тьма. Я сам себя не разбираю, а что хочется понять ей? Нет… Это невозможно. Не разгадать, что творится у меня в душе.
Мерцающее зеркало портала уже рядом: вижу его свет и ускоряюсь, несмотря на ворчание Адалин и проклятия, доносящиеся мне в спину. Она слишком импульсивная, и это может стать проблемой. Мне придётся с ней непросто, но как-нибудь справлюсь. Обещал ведь, что не дам её в обиду.
— Это… п-портал? — спрашивает ведьмочка, хватая ртом воздух. Она останавливается рядом, и только сейчас до меня доходит, что она совсем недавно восстановилась. Наверняка ей тяжело было поспевать за мной. Дурак!.. Мог и подождать, а не сбегать от неё. От себя-то в любом случае не убежишь, и от пустоты проклятой точно не избавишься. А ведь осознаю, что в первую очередь бежал от самого себя. Идиот!
— Портал, но не основной. Этот перенесёт нас на выжженные земли, откуда мы перейдём в академию. Готова столкнуться с правдой, которая ждёт тебя там?
Мы смотрим друг другу в глаза, и я чувствую ярость Адалин. Она хочет многое высказать мне, наверняка будет кричать, как сильно жалеет, что помогла мне, но она в любом случае сделала бы это… Потому что её бабушка когда-то принесла Люциторуму клятву, и хоть она обманула его, а об обратной стороне своей клятвы не знала — её выполнила внучка, получившая такой же дар.
