обличье.
Смотрю, как его чёрные сапоги уверенно сминают траву и редкие фиолетовые цветочки. Сейчас он обратится в зверя, и про разговоры можно забыть. А я вдруг понимаю, что так и не узнала главного!
— Сардар! — зову его по имени, как когда-то давно, в прошлой жизни.
Грудь вздымается часто-часто, дыхания опять не хватает. Облизываю губы, чувствуя на кончике языка хлопья пепла и горечь.
Дракон останавливается. Оборачивается. Разминает шею. Раскрытыми от ужаса глазами смотрю, как по его щеке, мощной шее и рукам волнами проходят стальные серо-чёрные чешуйки, ногти удлиняются и заостряются, превращаясь в смертельное оружие, глаза начинают светиться нечеловеческим блеском.
Так выглядит частичная трансформация. Дракон намеренно показывает мне, что не настроен на разговор, но мне жизненно важно получить ответы на свои вопросы здесь и сейчас!
— Мне жаль, что всё вышло, как вышло! Никто из нас не виноват, ни ты, ни я! Боги рассудили иначе! Но ты врываешься в мою жизнь! Говоришь, что мой истинный мёртв, и что ты меня забираешь! Куда? И главное ЗАЧЕМ? Зачем я тебе?
Сжимаю руки на груди, стягивая полы плаща, которые ледяной ветер безжалостно рвёт в стороны, словно желает его с меня содрать. Отбрасываю с лица волосы, часто моргаю, сдвигаю брови и требовательно смотрю на дракона, ожидая ответа.
Сардар не спешит мне его дать, словно размышляет о чём-то. Утихомиривает внутреннего зверя, останавливая трансформацию. Его кожа снова становится чистой.
И мне становится спокойнее, но лишь до того момента, пока он не начинает говорить:
— Зачем ты мне, Ла-на? — называет меня, как раньше, как только он один называл.
Пробует имя на вкус, но его истинные эмоции мне при этом непонятны. Они скрыты за толстой стеной недопонимания, отчуждения и времени.
Пять лет прошло, но, кажется, что не проходило.
Пространство вокруг замирает. Воздух будто останавливается. Хлопья пепла зависают в воздухе, трава и ветви деревьев неподвижны, звуки стихают, и я перестаю понимать, настоящее ли это, или прошлое.
Движение сосредоточено лишь в мужской фигуре напротив. Очень медленно Сардар приближается. Смотрит пристально в мои глаза. Опасный, пугающий, властный.
Вздрагиваю, когда его рука, затянутая в чёрную кожаную перчатку, касается моей щеки. Дышу ртом, потому что носом не получается, воздуха не хватает. Прикрываю глаза, чтобы хотя бы немного собраться с мыслями и не позволять пульсирующим ртутной Бездной вертикальным зрачкам управлять мною.
Это за пределами моего понимания, но его прикосновение успокаивает. Я должна ненавидеть его, но не могу. Пока что.
— Видишь ли, Ла-на, — низкий бархатный голос проникает в мозг, — у меня есть всё: деньги, власть, собственная страна, армия. Но кое-чего не хватает.
Внизу жалобно хрустит ветка, ломаясь под мужским сапогом. Мой висок обдаёт горячим дыханием с ароматом свежего вереска и костра.
Боже, пусть только не говорит про любовь! Это немыслимо и невозможно! Всё давно в прошлом! Теперь у меня есть Инис, мой первый и единственный, мой истинный, других я не знаю и не желаю знать!
Вот только кто бы ещё меня спрашивал…
— Чего же? — выдыхаю, чтобы прервать напряжённую тишину, разрушить абсурдную магию момента.
— Жены с хорошей родословной, — раздаётся над головой, это так неожиданно, что я даже открываю глаза.
Поначалу думаю, что мне послышалось. Не может же он и вправду цинично рассуждать о таинстве брака, будто о случке с племенной кобылой!
— Что, прости?
— Я говорю, — усмехается уголком рта, окидывая меня пристальным взглядом. — Влияние твоей родни ещё сильнее укрепит мою власть. Ты недурна собой, в родословной значатся драконы, значит, можно не переживать за потомство. Мне всё подходит.
— Я УЖЕ замужем!
Сардар морщится:
— Лорд Южных земель, — выплёвывает презрительно, — так себе партия для дочери Императора. Правитель соседнего государства подходит ей куда больше.
У меня аж дух перехватывает от подобной наглости! Хочет вести себя как дикарь — пусть! Всё это до поры, до времени, пока отец и брат не узнали, что стряслось. А потом ему мало не покажется, в этом я даже не сомневаюсь!
За меня отомстят, а зарвавшегося дракона поставят на место! Что касается его рассуждений об Инисе, то они и вовсе возмутительны, о чём я тут же сообщаю:
— Вот уж не тебе решать! — вскидываю руку и тычу в него указательным пальчиком.
Сардар вдруг смеётся. Громко, весело и от души. Пока мы болтали, почти стемнело, и в окружающей темноте ослепительно сверкают его белоснежные зубы:
— Ты так и не поняла? — в его голосе снисхождение и возмутительная жалость. — Я УЖЕ решил.
Смотрю на него, и понимаю, что — да, решил. Но и у меня возражения ещё не закончились.
— Ты, возможно, не заметил, Сардар, — выразительно опускаю глаза вниз, на живот, выдающийся даже под дорожным плащом дракона. — Я здесь вроде как не одна!
Щекам становится жарко. От мысли о том, что обсуждаю с посторонним мужчиной столь деликатную тему, хочется сквозь землю провалиться, но упрямство перевешивает стыд.
— Твоё положение не заметить трудно. Дальше что? Ждёшь поздравлений?
Боже, он просто невыносим!
— Пытаюсь понять! Зачем тебе чужая истинная, ещё и беременная? — всплескиваю руками. — Возьми себе невинную девушку! Любая почтёт за честь!
— На кой мне сдался кот в мешке? По тебе вот сразу видать, что за наследниками дело не постоит. Я хочу много детей, Лана, и было бы совсем некстати жениться на пустоцвете. Так что, как видишь, твоя беременность весьма кстати, я предпочту без сюрпризов.
Да он непрошибаем!
— Пожалуйста, Сардар! — соединяю ладони перед грудью в молящем жесте. — Ещё не поздно всё исправить! Забери людей, ответь мне, что Инисом, и я обещаю, что поговорю с братом, и со стороны моей семьи преследования не будет!
Стоит мне упомянуть мужа, лицо дракона мрачнеет. Он сводит брови к переносице:
— Думаешь, я боюсь их? Твою родню? Не боюсь. Более того, уверен, мы договоримся. Что насчёт твоего драгоценного кухонного бойца, — он кивает на мою щёку. Закусываю нижнюю губу. Выходит, всё-таки заметил. — Будь так добра, не упоминай при мне его имени.
Внезапно Сардар оказывается рядом, опасно близко. От неожиданности я даже не успеваю отойти. Не давая опомниться, он наклоняется к самому моему лицу, и я впервые за весь вечер вижу на его хищном лице эмоции:
— Ты понятия не имеешь, — цедит сквозь зубы, — как это… бе-сит. Сразу хочется занять твой рот чем-то более подходящим, чем имя этого проклятого ящера. Сегодня его было слишком много, так что лучше помолчи и не доводи до греха, Ла-на.
— Но…
— Дома! Поговорим. И не только. У нас вся ночь впереди.
Моё возмущение тонет в тихом
